Книга Смерть ради смерти - Александра Маринина

Потом они занялись спальней. Шитова долго думала, потом принеслаоткуда-то несколько предметов, явно раньше принадлежавших убитому Галактионову:будильник с гравировкой «Папочке от Катюши», массивную пепельницу и настольнуюзажигалку, небольшой изящный магнитофон и стопку кассет – АлександрВладимирович любил слушать музыку, лежа в постели. Разместив вещи так, как онистояли при жизни Саши, она отошла в сторону и критически осмотрела результатысвоего труда. Потом подошла ближе, сделала несколько неуловимых движений иудовлетворенно улыбнулась.

– Теперь все так, как было.

– Вы на кухню заходили? – спросил Доценко.

– Нет. Мне было очень плохо, я сразу из прихожей прошлав спальню, переоделась и легла. Потом мне стало вроде полегче, и я решилавыпить чаю. Вот как раз в тот момент, когда я поднялась с кровати, у меня ипроизошел разрыв трубы и началось внутреннее кровотечение. Так что до кухни яне дошла.

– Очень хорошо, значит, кухню не трогаем. Вы готовы?

– А что мы будем делать? – поинтересоваласьШитова. Ей было жаль, что симпатичный черноглазый оперативник заставил еенадеть строгий деловой костюм, в котором она ходила на работу. Надеждапредпочла бы беседовать с ним, облаченная во что-нибудь более интересное,например, в комбинезон с расстегнутыми сверху пуговицами, или в длиннуюдомашнюю юбку с четырьмя разрезами. Впрочем, Михаил просил приготовить халат, вкоторый она тогда переодевалась, так что еще очень может быть…

– Мы с вами займемся чем-то вроде гипноза, –серьезно пояснил Доценко. – Сначала я помогу вам расслабиться, отключитьсяполностью от всего, что произошло за последние недели. Потом мы проделаем ссамого начала, шаг за шагом, весь путь от момента вашего возвращения домой втот день до момента, когда вы открыли глаза и увидели гостя, который был уАлександра Владимировича и который советовал ему немедленно вызвать «Скоруюпомощь». А потом я снова покажу вам фотографии. Вы не думайте, что это просто.Это потребует от вас огромных усилий и сосредоточенности.

Миша усадил Шитову в гостиной и начал работать. Сегодняработа шла намного легче, чем обычно, потому что Надежда действительностаралась. Ей, видно, очень хотелось понравиться Мише Доценко, а для этогонужно было ему помочь. В конце концов, он ведь не просто так ее терзает, онхочет раскрыть убийство ее любовника, ее друга. К моменту, когда Миша решил,что можно начинать, по его спине градом стекал пот, а усталость была такая,будто он только что разгрузил вагон с углем.

Он попросил Шитову не открывать глаза, вывел ее в прихожую,помог надеть норковую шубу, щелкнул замком, открывая входную дверь.

– Ну, Надежда Андреевна, начали. Вы пришли домой… Незабудьте, пожалуйста, мы договорились, что вы будете думать вслух.

– Да, я открыла дверь, вошла, зажгла свет, посмотрелана вешалку и сразу увидела Сашину куртку, а рядом чье-то чужое пальто иподумала, что это не Гоша Саркисов и не Стасик…

Шитова медленно раздевалась, снимала зимние сапоги,разговаривала с Галактионовым, который объяснял, что у него важная встреча, ипросил к ним не заходить и не беспокоить. Она думала о том, что Саша, наверное,не собирается вместе с ней отпраздновать день ее рождения, а также о том, чточувствует себя очень плохо, и если завтра не станет лучше, то придется вызватьврача. Переодеваясь в красивый теплый халат, она думала о стирке, которуюзапланировала на завтрашний вечер, но которую, видимо, придется отложить, еслиее самочувствие не улучшится. Она испытывала такую страшную слабость, что дажеиспугалась, и, укладываясь в прохладную свежую постель, подумала о том, что ужедавно перестала быть юной девочкой, но никогда раньше не думала, что болезни инедомогания начинаются так рано. Если окажется, что с ней что-то серьезное, небросит ли ее Саша? И если бросит, грозит ли ей это какими-нибудь существеннымипеременами в жизни или пройдет достаточно безболезненно? Она сквозь дрему прикидывала,какие блага и удобства привнес в ее жизнь Александр Галактионов и обязательноли она лишится их, если так случится, что Саша с ней расстанется. Мысль оразрыве пришла ей в голову в первый раз, и она удивилась про себя собственнойсамоуверенности: нужно было заболеть, чтобы об этом подумать.

Миша стоял возле кровати и внимательно слушал лежащую впостели женщину. Кажется, она старается изо всех сил, и он был ей за этоблагодарен. Такие эксперименты Доценко ставил уже не в первый раз, но обычноему приходилось долго мучиться со свидетелями. Молодые девушки глупо хихикали иникак не могли настроиться на работу. Женщины постарше смущались и пыталисьсами решать, что имеет значение, а что нет, внезапно выходя из образа и нетерпящим возражений голосом произнося:

– Ну, это мы пропустим, здесь ничего интересного небыло.

Мише в таких случаях стоило больших усилий сдержаться и ненакричать на них. Он всегда старался быть спокойным и корректным, чтобы не«спугнуть» свидетеля, не сбить его память с нужной колеи. Но он очень хорошопомнил случай, когда свидетельница вот так же авторитетно заявила, что «это мыпропустим», потому что не видела ничего достойного внимания в том, что вышла изподъезда и шла до метро, напевая песенку. Миша сначала разозлился на еебезапелляционный тон, но потом спохватился и спросил, что за песенку онанапевала. Оказалось, это было «Если бы не было тебя, то зачем было бы житьмне?» из репертуара Джо Дассена. Почему именно эта песенка? Ведь певец давноумер, пик его популярности прошел много лет назад, сегодня его совсем не слышнони по радио, ни по телевидению, и далеко не в каждом доме сохранились егопластинки и записи на кассетах. Миша клещами впился в несчастную свидетельницу,в результате чего выяснилось, что, выходя из лифта, она столкнулась счеловеком, очень похожим на певца: копна мелко вьющихся светло-каштановыхволос, семитский тип лица с крупным носом и чувственными, четко очерченнымигубами. Данный ею словесный портрет позволил тогда точно выделить одногочеловека из огромного круга потенциальных подозреваемых. После этого случаяДоценко сказал себе, что в работе с памятью важно каждое мгновение, ибоуместившаяся в это мгновение мысль может оказаться ключевой.

Поэтому сейчас, слушая расслабленное бормотание лежащей пододеялом женщины, он вслушивался в каждое слово, в каждый вздох, в каждую паузу.

– Он спросил, не беременна ли я. Саша ответил, что ябыла у врача, но врач ничего не нашел. Тогда он спросил, зачем я ходила кврачу, то есть были ли у меня основания сомневаться. Я сказала, что были,вплоть до вчерашнего дня, а вчера начались месячные – правда, после большогоперерыва. Он тогда пробормотал, что это не месячные, а скорее всегокровотечение. У него на работе был очень похожий случай, женщине стало плохо, иврач «Скорой помощи» в первую очередь спрашивал у нее именно об этом…

– Надежда Андреевна, вы помните задание, которое должнывыполнить? – спросил Доценко, доставая из кармана конверт.

– Да, – тихо ответила она, не открывая глаз.