Книга Смерть ради смерти - Александра Маринина

– Тогда откройте глаза и посмотрите.

Он не стал добавлять больше ничего, не стал предупреждать отом, как важно, чтобы она не ошиблась, не стал напоминать о двух с лишниммесяцах кропотливой, изматывающей работы по поиску убийцы Галактионова и о том,как много сейчас зависит от правильной работы ее памяти. Доценко не хотелсбивать ее. Все должно быть естественным: 22 декабря в этот момент она открылаглаза и увидела человека, который, как они подозревают, через два дня послеэтого отравил Галактионова. Пусть и сейчас она откроет глаза и увидит лицо.Больше от нее ничего не требуется.

Шитова повернулась лицом к Мише и приоткрыла глаза. Передней Доценко держал пять фотографий, две в одной руке, три – в другой.

– Вот этот, – решительно сказала Шитова, вынимаяиз Мишиной руки один снимок.

– Точно? – переспросил он.

– Абсолютно, – уверенно ответила молодаяженщина. – На все сто.

– Спасибо, – облегченно улыбнулся Доценко. –Господи, если бы вы знали, как я устал.

Надежда легко поднялась с постели, умышленно небрежнымжестом запахивая халат, который она ухитрилась предусмотрительно развязать,пока лежала под одеялом.

– Отдыхайте, Михаил Александрович, а я буду за вамиухаживать. Раз уж я взяла на работе отгул, то спешить мне совершенно некуда.

– Зато мне есть куда, – возразил Миша, у которогоот слабости начала кружиться голова. Поесть бы сейчас как следует и поспатьхотя бы час!

– Глупости, считайте, что я оказалась бестолковой и вампришлось провозиться со мной раза в два дольше. Ведь такое могло быть? Могло.

– В принципе, да, – подтвердил Доценко, которомуочень хотелось дать себя уговорить. Во-первых, он действительно чудовищноустал. А во-вторых, Шитова ему нравилась. Она была веселой компанейской девицейи, несмотря на яркую красоту и высокие финансовые претензии, казалась доброй иславной. Ну и в-третьих, она была действительно очень красива.

– Вот видите. Пойдемте вместе на кухню, у меня тамстоит диванчик, вы приляжете, а я буду вас потчевать всякими вкусными вещами.

– Мне надо позвонить.

– Конечно, конечно. Телефон на кухне, и, кстати,подключите его.

– А он что, выключен? – удивился Миша.

– Разумеется. Мы же с вами занимались серьезным делом.Разве у нас могло что-нибудь получиться, если бы каждые пятнадцать минут звонилтелефон?

– Какая вы умница! – восхищенно произнес Доценко,втыкая вилку в розетку и набирая номер.

– Я очень старалась, – обворожительно улыбнуласьШитова. – Мне хотелось вам помочь.

– Это я, – сказал Миша в трубку. – У насполучился Лысаков. Да, Геннадий Иванович Лысаков. В пять? – Он бросилвзгляд на часы. – Хорошо, Анастасия Павловна, в пять возле Института.

Он положил трубку и виновато посмотрел на Шитову.

– Надежда Андреевна, мне придется просить вас еще ободном одолжении. Мы с вами должны к пяти часам подъехать в одно учреждение.Пробудем там самое большее час, и я отвезу вас домой. Вы сможете?

– При одном условии. Вы сейчас снова отключитетелефон, – откликнулась Шитова, доставая из холодильника многочисленныесвертки и пакеты.

– Зачем? Нам предстоит еще одно серьезное дело? –пошутил Доценко, прекрасно понимая, что за этим последует, и точно так жепонимая, что не имеет ничего против.

– Еще какое серьезное. Ухаживать за усталым сыщиком икормить его – это самое серьезное дело на свете.

– А можно процесс кормления разбить на дваэтапа? – невинно поинтересовался он. Сейчас все станет ясным. Он дастсигнал, внешне вполне безобидный, и, если Шитова захочет, она ответит, а еслине захочет – сделает вид, что не заметила. – Первый этап провести доухаживания, а второй – после.

Надежда подняла на него выразительные темные глаза,посмотрела долго и внимательно, потом чуть заметно улыбнулась.

– Можно. Если не возражаете, первый этап сделаеммаксимально облегченным, чтобы вы не уснули во время ухаживания.

Миша вдруг перестал ощущать голод и усталость, он думалтолько о том, что перед ним стоит в полураспахнутом халате славная молодаяженщина с потрясающими ногами и огромными темными глазами, которой он явнонравится и которая нравится ему, и как редко случается, что люди бывают такрасположены друг к другу, а до пяти часов еще так далеко…

Он протянул руку, вынул из ее рук нож, которым онаприготовилась что-то резать, и ласково сжал теплые нежные пальцы.

– Я не буду возражать, если первый этап мы вообщепропустим, – шепотом сказал он.

3

Вадим Бойцов подумал, что со вчерашнего дня не можетсмотреть в глаза своему начальнику Игорю Супруну. Казалось бы, ничего неизменилось, выволочки от Игоря Константиновича он и раньше получал, инесогласие свое с позицией начальства, бывало, не скрывал, но никогда послеэтого не нарушалась между начальником и подчиненным та атмосфера дружелюбия,которая позволяла Супруну уважать Бойцова и доверять ему. А после вчерашнегоразговора в машине все стало по-другому. Бойцов даже не отдавал себе отчет впричинах этих перемен, но он чувствовал их, как животное, которое предчувствуетземлетрясение и бежит в безопасное место, не зная, почему и зачем оно бежит.

– Слушаю вас, Игорь Константинович, – произнес он,глядя в окно, за которым скучно висел туманный весенний день.

– Люди Мерханова какое-то время не будут беспокоитьКаменскую, так что если ты собираешься с ней еще работать, имей это в виду. Тенаемники, которых ты видел, сегодня ночью доставлены в Институт Склифосовскогос острым пищевым отравлением. Разумеется, все четверо скончались. Если Мерхановна этом не успокоится, то ему нужно время, чтобы найти других исполнителей, аим, в свою очередь, понадобится время, чтобы понаблюдать за Каменской. Я думаю,в течение ближайшей недели она будет в безопасности. Сообщаю тебе на всякийслучай, вдруг пригодится.

– Я учту, – бесцветным голосом ответил Бойцов,по-прежнему не глядя на начальника.

– Теперь другое. Встретишься сегодня с Литвиновой,заберешь у нее слепки с ключей. Она должна будет сказать тебе, какие у нашегоразработчика планы на праздник. Нужно будет посмотреть в его квартире, нет литам улик, которые мы можем подсунуть людям с Петровки. Вопросы есть?

– Нет.

– Тогда иди.

Бойцов вышел от начальника и пошел к себе, угрюмо размышляяо том, что не может отделаться от всего рассказанного Каменской. Супрун прав,престиж страны – дело такое важное, что в сравнении с ним меркнет многоедругое. Но и Каменская права, страна, которой наплевать на страдания живущих вней людей, не достойна того, чтобы кто-то боролся за ее престиж. Но если неподдерживать престиж, страна потеряет лицо в глазах мирового сообщества, неполучит кредитов, значит, экономика не встанет на ноги, жизнь будет становитьсявсе хуже и тяжелее, и живущие в стране люди будут страдать все больше. А если вданном конкретном случае поставить интересы престижа выше других, то страдатьбудет только небольшая часть населения – те, кому не повезло жить в Восточномокруге столицы. И даже не во всем округе, а лишь на некоторой части еготерритории. Так что при такой постановке вопроса прав Супрун. Но есливспомнить, что эта небольшая часть населения расплачивается за поддержаниепрестижа страны своим здоровьем и даже жизнью, то выходит, что права все-такиАнастасия. А вдруг она его обманывает? Вдруг фотографии, которые она емупоказала, не имеют никакого отношения к злополучной «обратной петле»?