Книга 8, 9 — аут - Владимир Буров

— Так вот, оказывается, он не утонул.

— Ну, так тем лучше. У нас полно свидетелей, как он расстрелял чуть ли не половину корабля. Он все отрицает? Посадите гада на детектор лжи! Да я ему сам башку оторву на очной ставке!

— Поздно. Уже оторвали.

— Как?

— Пуля из снайперской винтовки прямо в затылок.

— Да ты что! Невероятно! Кто же в него стрелял? Уму непостижимо!

— Да, это вопрос вопросов. Ведь теперь получается, что этот киллер, работавший на теплоходе под официанта, не был Серийником.

— Вы хотите сказать, что убивал на пароходе не он, а кто-то другой?

— Да, — сказал Сергей Сергеич, — так получается. Серийник тот, кто убил его.

— А кто же его убил? Разве это известно?

— Видишь, ли, Алексей… выпить хочешь? — Подполковник налил две рюмки. Это был настоящий Хеннесси. — Выпьем.

Алексей выпил, не чокаясь. Хотя начальник протягивал ему через стол свой стакан.

— Ну, как хочешь, — сказал он, — можно и не чокаться.

— Вкусный коньяк, — сказал Алексей.

— Я буду присылать тебе по бутылке каждый квартал.

— Прошу прощенья, я не понял, куда присылать?

— Видишь ли, Алексей… еще будешь?

— Спасибо, буду.

Они выпили еще по рюмке.

— Видишь ли, Алексей, — опять завел свою шарманку подполковник, — мне придется тебя арестовать.

— Меня?! А меня-то за что?

— Кроме тебя его никто не мог убить. И знаешь почему? Никто просто, кроме тебя, не знал, что он Серийный убийца. — Подполковник замолчал. — Точнее, не так, — по новой начал он, — никто, кроме тебя, не знал, что на этого официанта можно свалить все убийства.

— Я ничего не понимаю! — сказал Алексей. — Ну и что?

— А то, что настоящий Серийник должен был убить этого официанта.

— Зачем? — зло спросил парень.

— Чтобы свалить на него все улики. Это ведь так логично.

— Так я никак не пойму, вы, что же, взяли еще одного киллера?

— Нет.

— Тогда я вообще ничего не понимаю. Разгоните ко всем чертям вашу опергруппу. Это же надо до такого додуматься: Серийник не этот киллер, а другой! Черт знаешь что!

— Во-первых, мой друг, не знаешь, а знает, даже лучше:

— Знаете ли, — а во-вторых опергруппа не принимала в процессе этого захвата настоящего Серийника никакого участия. Это сделал я.

— Один?

— Да.

— Как же это вам удалось?

— Просто. Я выпил с ним коньяку, а потом надел наручники. — И подполковник надел Алексею хромированные наручники. — Новые, — сказал он, — со смягчающими прокладками. Так называемые, президентские.

— Так вы считаете, что я Серийник? — уныло спросил Алексей. — Извините, но это уже вообще, не лезет ни в какие ворота.

— Я тоже так думаю, — неожиданно сказал будущий генерал, — но у меня нет другого выбора. Сам посуди, такого случая у меня больше никогда в жизни не будет. Везет-то по-настоящему всего один раз в жизни.

— Вы это уже говорили: когда женишься.

— Ну, это само собой. А сейчас я имею в виду работу. Теперь от тебя требуется только одно: написать чистосердечное признание с обязательным объяснением причин всех убийств. Понимаю, тебе надо подумать. Думай. Я сейчас пойду на совещание, а ты садись за мой стол, вот тебе пачка бумаги, английский Паркер, включи телевизор. Хочешь, могу поставить боевик.

— Лучше порнуху, — грубо сказал Алексей.

— Извини, этого я здесь не держу. В общем, думай, пиши, не буду тебе мешать. И не забудь объяснить…

— Да идете вы знаете куда?

— А ты не психуй, не психуй, парень, а то в камере у меня будешь сочинять.

— Да вы хоть соображаете, что меня за это расстреляют?

— Сейчас уже не расстреливают. Получишь…

— Пожизненное! Как только я мог вам доверять? Как вообще я мог с вами работать. Вы же предаете меня на каждом углу!

— Послушай меня, парень, вот так, чисто по-человечески, без сердца. Во-первых, никто нам не даст вот просто никого не посадить. Народу полегло!.. Рота, не меньше.

— Батальон.

— Вот, тебе видней, вы в Афгане положил как раз столько, сколько здесь завалил Серийник. Батальон, не меньше. Пусть даже не батальон, а роту. Не важно. Все равно это очень много. И мы не можем теперь объявить, что Серийник убит. Опять убит. Нам никто не поверит. Сколько уже было таких Серийнков? И все убиты. Дело на контроле, — он показал пальцем в потолок, — на самом верху. Не позволю! Я хотел сказать, нам не позволят больше держать народ за дураков. Хватит! Кто-то живой должен за все ответить. Успокойся, успокойся, — начальник поднял руку. — И, во-вторых. Ты получишь три года.

— Как это? — удивился Алексей.

— Адвокат в суде развалит дело. Но не до конца. На три года улик хватит. Будет считаться, что ты Серийник, но получил три года за недоказанностью улик. Ну, а что делать? Мы не всесильны, хотя и стараемся делать все возможное, по-честному.

— Да меня на Зоне убьют.

— Все уже договорено. Ты, как Каннибал Лектор, будешь жить в железной клетке. Бифштексы, котлеты из ресторана. Смотри только, — Сергей Сергеич рассмеялся, — не войди слишком глубоко в роль. А то откусишь кому-нибудь нос. Ха-ха. Мне поручено передать тебе, но это тайна, — подполковник покрутил головой по сторонам, что получишь ты за это, что хочешь. Ну, конечно, не дачу на Рублевке, а большой трехэтажный дом здесь в хорошем лесу.

— Нет, с меня хватит! На дом согласен, но только не здесь. Я от вас уеду.

— Куда?

— Да хоть к черту на куличики.

— Не обижайся, Алексей, но пойми, никто, кроме тебя не пройдет этот тест на Серийника. Ведь тебя будут проверять федералы. Никто не знает всех выкрутасов этого дела, как ты. Никто, кроме тебя не сможет объяснить причин такого количества убийств. То вроде убивали только боксерш, то и их родственников. То вдруг появились эта маска жреца Майя. Черт ногу сломит. Никто, кроме тебя не пройдет детектор лжи. Тем более, говорят, американцы приедут перенимать опыт. Ты ведь помнишь, что на борту теплохода был американский посланник? Вот, он, говорят, настоял, чтобы было международное сотрудничество. Хочет поближе с тобой познакомиться. А них будет свой детектор лжи. Настоящий, японский.

— Боюсь, мне мало будет одной бутылки Хеннесси в квартал. За такие труды надо бы добавить.

— Прокурор добавит, — пошутил Сергей Сергееич. — Шучу, будет тебе по бутылке Хеннесси в месяц.

— А пиво?

— Пиво импортное без ограничения. Кофе, чай, квас. Все как положено в лучших домах Лондона.