Книга Моя сестра - Елена Блаватская. Правда о мадам Радда-Бай - Вера Желиховская

Теперь перехожу к остальным феноменам, описываемым м-ром Синнеттом в «Occult World». Прежде всего, обратимся к «ударам» и «астральному звону», в которых м-р Синнетт видит важные подтверждения феноменов. Я приведу здесь место из «The Occult World», с. 35:

«Опираясь на такую сильную поддержку, как верность основных теорий новейшей физики, нельзя действовать иначе, как путем научных исследований. Я старался тщательно исключить не только вероятность, но даже возможность плутовства; а где это было невозможно, результаты тех опытов не входят в общую сумму моих заключений».

Однако, судя по тому, что я знаю о способе действий м-ра Синнетта, я прихожу к тому мнению, что его путь исследований не может быть никак назван «научным» и что, по всей вероятности, тот же недостаток необходимых предосторожностей характеризует его соблюдение «образцовых условий» в тех примерах, которые я не могу лично проверить, как в тех, где я имел случай их проверить. Так, например, я не принимал участия в образовании цепи рук, как м-р Синнетт описывает на с. 33, но я не могу придавать никакого значения его показаниям об этом и подобных случаях, после того как проверил другие случаи, о которых он говорит с такой же, если не больше, уверенностью. Удары, происходящие, когда г-жа Блаватская кладет руки на голову пациента, я хотя и проверял, но не могу ничего сказать, так как г-жа Блаватская сидела за мною и я не мог наблюдать за ее пальцами. Она не предупредила меня, что хочет делать, и я предполагал, что она желает меня «месмеризировать»; так называемые «толчки», которые я чувствовал, произвели на меня впечатление простого выражения нетерпения со стороны г-жи Блаватской. Когда же мое внимание было обращено на эти толчки, то я совсем не нашел, чтобы они были похожи на толчки от разряжения электричества, как говорит м-р Синнетт. Резкое чувство дрожи совершенно отсутствовало. К сожалению, я не могу легко щелкать суставами пальцев, я могу только слабо щелкать суставами больших пальцев, но когда я ударил себя так по голове, то «характер» удара был такой же, как и от ударов, полученных от ловких рук г-жи Блаватской. Я, однако, не думаю представлять это объяснение, удовлетворяющее меня, за верное объяснение опытов м-ра Синнетта. Правда, м-р Синнетт считает это предположение «идиотством» («О. W.», с. 33), но там дело идет о предположении, что письмо, описанное им как «материализованное или восстановленное в воздухе», есть результат скрытого аппарата. Предположение это он считает «глупым до смешного» (с. 120), несмотря на то что феномен случился в главной квартире теософического общества, что в потолке было множество отверстий и что на чердаке наверху могли быть устроены всевозможные приспособления. М-р Синнетт с негодованием отвергает предположение, чтобы г-жа Блаватская могла производить «удары» или «звон» при помощи какой-нибудь скрытой на ней машинки; но я не могу не предположить, чтобы последние звуки не были производимы чем-либо в этом роде. Г-жа Куломб утверждает, что их происхождение именно таково, при помощи машинки, какие бывают в часах с репетицией. Она показала мне платья, на которых с правой стороны немного ниже талии было пятно, как от ржавчины, по ее словам, происходившее от трения этой машинки[11]. Она говорила также, что часто Бабула относил машинку на крышу или куда-нибудь в другие комнаты и даже помещал ее вне дома, что же касается тех случаев, когда ее брала сама г-жа Блаватская, то для приведения ее в действие было достаточно легкого нажатия рукою, совершенно незаметного для окружающих. Мне кажется, что «астральные звоны» вполне могут этим объясняться, и я должен напомнить читателю важное обстоятельство, которое м-р Синнетт просмотрел, а именно большую неопределенность всякой локализации звуков, которых род и происхождение неизвестны, особенно чистых звуков, какими он описывает «астральные звоны», и большую легкость внушения при помощи всякого пустого указания, ложного представления о месте происхождения звука. Далее мы можем предположить, не вдаваясь в большую крайность, что у г-жи Блаватской могла быть не одна машинка, так что звуки могли раздаваться в одно время в разных местах. Однако, судя по аргументам м-ра Синнетта (с. 44), ему не приходило в голову, чтобы, имея одну машинку, г-жа Блаватская могла иметь их две.

«Веденный немного лучше, этот случай мог бы быть образцовым» («Occult World», с. 43) – для известного класса читателей это приводится не «как доказательство, а как случай» и с этой точки зрения стоит краткого обсуждения. М-с Синнетт «отправилась однажды после полудня с г-жой Блаватской на вершину соседнего холма, в сопровождении одного знакомого». Придя туда, г-жа Блаватская спрашивает м-с Синнетт «ее задушевное желание». Так как переписка м-ра Синнетта с Кут-Хуми началась, по-видимому, около этого времени[12] то было весьма вероятно, что м-с Синнетт интересовалась мыслью получать сообщения от «адептов», и можно было предполагать, как это и случилось, что она попросит о «записке от братьев». Сверх того, г-жа Блаватская, по-видимому, не гарантировала исполнения «сердечного» желания, прежде чем узнает, в чем оно заключается, точно так же не гарантировала она и исполнения желания м-с Синнетт, чтобы письмо «прилетело и упало на колени», и это желание не исполнилось. «Последовал разговор, будет ли этот способ наилучшим, и единогласно было решено, что лучше пусть записка окажется на известном дереве». М-р Синнетт не придает никакого значения обстоятельству, что бумага, сложенная г-жою Блаватской, и розовая записка, полученная м-с Синнетт, могли быть одно и то же, точно так же, как человек, знающий, что значит искать в кустах, нисколько не удивится, что м-с Синнетт не сразу заметила «маленькую розовую записку», которая «висела прямо перед ее лицом». Записка была «защемлена в переломленный сучок, видимо, свежесломанный, потому что он был еще совершенно свеж и зелен и листья нисколько не завяли, что неминуемо случилось бы, если бы он был сломан заранее». Это «заранее» довольно неопределенно.

Махатмы шамбалы и Елена Блаватская. Слева направо: учитель Кут Хуми, учитель Мория, учитель Ракоси. 1880-е гг.

Этот случай очень поучителен. Знакомый, сопровождавший г-жу Блаватскую и мистрис Синнетт, был «полковник» Олкотт, который, согласно его дневнику, видел накануне «в полевой бинокль человека в белом», делавшего ему знаки. «Человек в белом» может объяснить путешествие на холм; он может также служить объяснением розовой записки на дереве. Мы не можем никак узнать, сколькими из приготовлений г-жи Блаватской ей не удалось воспользоваться вследствие их неудачности; но данный случай ясно представляет, во всяком случае, частичную неудачу, или, если хотите, неполную удачу. Если бы м-с Синнетт дала другой ответ на «шутливый вопрос» г-жи Блаватской, то мы, по всей вероятности, совсем не узнали бы ни о разговоре, ни о прогулке. М-р Синнетт не говорит, кто из двух, г-жа Блаватская или «полковник» Олкотт (имени которого он не называет), возразил против желания м-с Синнетт, чтобы письмо прилетело ей на колени, точно так же, как и то, какого рода было возражение. Однако подразумевается, что г-жа Блаватская указала дерево, выбранное «братом». Отчего указала она сначала не то дерево? Может быть, она предполагала, что м-с Синнетт может указать на другое; или вышла какая-нибудь ошибка между нею самою и «человеком в белом»? В записке говорилось: «Меня просили доставить сюда для вас записку, что могу я для вас сделать?». Слова эти, нельзя сказать, чтобы особенно подходили к случаю, ведь, по словам м-ра Синнетта, «братья» сами выбрали место.