Книга Голубая роза - Яна Темиз

– Я сначала думала, что она будет, – ответила она на вопрос Кемаля о главной героине, – даже хотела писать от первого лица: «я». Но потом оказалось, что все не так просто: приходится в каждое действующее лицо вкладывать часть себя. Может быть, я не очень талантливый писатель и не могу придумать полностью новую личность. А может, все так создают свои образы, кто знает? Я сто раз повторяла на лекции слова Флобера: «Эмма Бовари – это я», – но поняла их смысл, только когда стала сама писать. «Все мои персонажи – это я», – гордо скажу я, когда буду знаменитым автором бестселлера и буду давать интервью.

– А журналист вас спросит, – в тон ей продолжил увлеченный (неожиданно для себя – увлеченный!) разговором на постороннюю тему Кемаль, – «И убийца – это вы? И жертва?»

– Да, – посерьезнела Айше. – Как ни странно. У меня в начале романа почти все персонажи примеряют себя на роль убийцы: каждому очень мешает один человек. И каждый думает: его (точнее, ее) надо убить – это единственный выход. Вы же сами говорили, что в определенных условиях убийцей может стать кто угодно. Вот и я стала – в качестве автора. А женщину-сыщика создать не так просто.

– Почему? По-моему, их немало – даже в кино.

– В том-то и дело. Женщина, расследующая преступление, а тем более не одно преступление, должна отвечать нескольким требованиям. Я не имею в виду, что она должна быть как-то особенно умна и проницательна. Я говорю о чисто сюжетных требованиях – чтобы попытка не выглядела жалкой подделкой под литературу. Первое: она, эта женщина, должна мотивированно сталкиваться с преступлениями на своем, скажем «высоким штилем», жизненном пути. То есть она должна работать в полиции, или быть частным детективом, или адвокатом, или как минимум секретаршей детектива или адвоката, или журналисткой, отвечающей за криминальную хронику, так? И почти все эти варианты в литературе использованы. Плохо или хорошо – это другой вопрос. Один роман так и называется «Не женское дело». Там героиня – частный сыщик. И Катя говорила, что в России есть сейчас популярная писательница: у нее главная героиня работает в полиции.

– Вы не учли еще одну возможность… – начал было Кемаль.

– Я вас сразу перебью, как Сибел. Ладно? Я учла эту возможность. Женщина может быть женой полицейского, или детектива, или адвоката. Вы это хотели предложить? Это тоже вчерашний день. У Найо Марш, например, героиня – художница, а муж ее работает в Скотланд-Ярде. Причем занимает там весьма солидный пост – чтобы ему не возбранялось делиться всеми секретами с женой, и привлекать ее к расследованиям, и самому спешить ей на помощь, если она оказывается в доме с убийством. Кстати, необязательно быть и женой: у знаменитой мисс Марпл, если вы помните, был племянник из полиции. Или еще какой-то дальний родственник. Надо же как-то разумно мотивировать, почему эта старушка вечно в курсе всех событий и почему ее полицейские слушают. Хоть иногда и не сразу, но принимают ее всерьез.

– Вы основательно подкованы теоретически, да?

– Я же литературовед. И я уже вам говорила, что люблю детективы.

– А каким еще условиям должна отвечать героиня-сыщик?

– Она должна быть обоснованно одинока.

Кемаль удивился:

– Почему непременно одинока? И что значит «обоснованно»?

– Женщина, имеющая мужа и детей (особенно если муж не полицейский), может расследовать преступление один-единственный раз: когда оно ее непосредственно касается или угрожает ее спокойствию. А если нет – она захлопнет дверь перед любой посторонней проблемой, как наша Сибел. Да хоть на примере нашего дома посмотрите: кто охотно вмешивается в ваши дела и интересуется происходящим? Разве Сибел? Только когда ее лично что-то задело. София? Она, по-моему, боится, что тут замешан ее сын. Фатош? Вовсе нет. Интересуются одинокие: госпожа Мерием вон даже помешалась, кажется, на этом убийстве, и я целый день сегодня только об этом и думаю.

– Допустим, вы правы…

– Конечно, права, без всяких «допустим». В профессиональной области я сама – перфекционистка. Что значит «обоснованно»? Должно же быть для читателя какое-то объяснение, почему эта женщина одна. Причем долгое время – если писать не один роман, а серию. Что это за женщина? Старая дева – хорошо, но использовано. Совсем молодая девушка, которая потом сможет стать не одинокой? Неплохо, даже завлекательно. Но где ей взять проницательность и жизненный опыт для расследования? К тому же читателям захочется ее «пристроить»: выдать замуж, и тогда детектив рискует превратиться в любовный роман. Какие еще варианты? «Синий чулок», помешанный на работе? Тогда она должна работать с преступлениями, то есть попадает в нашу первую группу: сыщики, адвокаты и так далее. Инвалид? Хорошо, но для серии не годится: где ей взять преступления? Безнадежная уродина? Читателям не понравится, да и автор не сможет совсем лишить ее привлекательности. Умная женщина не бывает непривлекательной – вы согласны?

– Не уверен, – не захотел согласиться Кемаль. – Обычно считается, что женщины делятся на красивых и умных.

– Женщины делятся на красивых и глупых. Если женщина умна, по-настоящему умна, а не просто образованна, то вам и недостатки ее внешности покажутся интересными. Или вы их не заметите.

– Я был прав: вы могли бы не только самостоятельно вести расследование, но, пожалуй, и стать премьер-министром. И недостатков ваших я не вижу, – весело признал себя побежденным Кемаль.

– Вы все шутите, а я знаю, что это правда. И расследование ваше я вести не собираюсь. Чем я могу вам помочь? Ничем. Что могла – вспомнила. Кажется, больше я действительно ничего не знаю.

Айше говорила эти слова, пытаясь убедить саму себя.

Ей, вопреки очевидному, казалось, что она что-то упустила, проглядела, недопоняла, недовспомнила. Если бы сесть перед чистым листом бумаги и записать все слова, и жесты, и интонации, которые вчера и сегодня озадачили ее или вызвали смутное необъяснимое беспокойство, то, может быть, удалось бы это что-то понять?

– А вы знаете, который час? – вдруг смущенно спросил Кемаль и решительно поднялся с кресла. Уходить не хотелось. Но завтра им обоим на работу: заниматься каждому своими делами, жить своей жизнью. Вот если бы было можно… – Если можно, я зайду к вам завтра вечером?

Он сам удивился неприличию своего вопроса. Ведь ей надо выяснить отношения с женихом; хоть она и пытается доказать, что с ним все кончено, но он не имеет права в это верить. Их отношениям явно не один день, Айше была чем-то обижена, да и ревновала, и кто знает, как все это закончится? Это Октай должен прийти завтра вечером и просить у нее прощения – даже если не за что. Октай, а не он, Кемаль. Но…

– Конечно, я буду рада, – спокойно взглянула ему в глаза Айше. – Я вернусь после семи. Только ужина не обещаю.

– Что вы, что вы, совсем не нужно никакого ужина, – заторопился от счастья Кемаль. – Хотите, я куплю торт?

– Торт? – удивилась Айше. – Зачем? Купите, если хотите… А вы расскажете мне, зачем вас зовет мой сосед?