Книга Голубая роза - Яна Темиз

– Я вам его покажу, госпожа Сибел. Только пожалуйста…

– Я не буду притрагиваться к страницам, – снова не дослушав, сказала Сибел. – Я тоже смотрю детективы, да вы и сами говорили про отпечатки пальцев.

Она скосила глаза на наручные часы.

– У меня осталось самое большее десять минут. А я так ничего и не поняла. Зачем вам номер Октая?

«Похоже, этот красавец ее интересует больше, чем нужно, – подумал Кемаль. – Значит, у мадам есть-таки уязвимое место. А вдруг… может, у них любовь была? И про эту девицу она что-то знала? Но мне пока нечем ее припугнуть, а просто так такую с толку не собьешь. Если только про шесть часов ей сказать… Нет, лучше этот козырь пока приберечь: пусть думает, что ей верят, и расслабится. Вот бы Айше тоже промолчала – было бы замечательно!»

– …и как этот листочек оказался в твоей папке – пока непонятно, – говорила в это время Айше.

– А как тебе-то пришло в голову, что это улика? Подумаешь, номер телефона. Мустафа же его тоже видел, да? И, как я понимаю, не побежал с ним в полицию.

– Я тоже не побежала. Я случайно достала эту папку из сумки в присутствии господина Кемаля и уронила. Все листы рассыпались, мы стали их собирать и увидели тот листочек. Господин Кемаль и обратил на него внимание, а вовсе не я.

– Что же вы нашу красавицу не арестовали? – насмешливо улыбнулась Сибел. – Папка вынута из ее сумки, номер принадлежит ее жениху… А почерк там чей, вы определили?

– Пока нет, госпожа Сибел, завтра отдам экспертам. Но если на глаз: это тот же почерк, что отпечатался в блокноте убитой. А госпожу Айше я не арестовал потому, что у меня нет таких полномочий. К тому же листок не мог просто попасть в папку из ее сумки: он был приклеен к внутренней стороне обложки. Кто-то это сделал намеренно. Может быть, и госпожа Айше. Однако арестовывать ее преждевременно. Так же, как вас.

– Меня? – самоуверенно вскинула подбородок Сибел. – Когда я отдавала папку мужу, там не было никаких листочков. Докажите обратное. Если сможете. И вообще, вся эта история похожа на бред сумасшедшего. Мне пора идти. Я могу взглянуть на контракт? – вернулась она к своей первоначальной мысли. Видимо, это действительно казалось ей важным.

Кемаль вышел в прихожую и принес свой портфель, который почему-то не оставил в машине, как он делал обычно. Там была и папка с контрактом и желтеньким листочком, и туда же он положил фотографию Айше – рядом с увеличенным фото убитой девушки. Как ее звали? Аксу? Если доктор сказал правду.

Осторожно взяв папку за края, он положил ее перед Сибел на низкий стеклянный столик и быстро захлопнул крышку портфеля, чтобы она не увидела фотографии. Рано пока. А может, и вообще не надо ей знать, кого ее муж возил на дачу. Зачем портить женщине жизнь? К тому же неизвестно пока, не Октай ли возил девушку туда. Или от этой информации Сибел будет еще хуже?

Она взяла листы с напечатанным текстом за самые края – точно так же, как делал это сам Кемаль. Умная женщина, ничего не скажешь. И быстро соображает. Слишком быстро. Она бросила лишь несколько внимательных взглядов на сделанные карандашом пометки, несколько раз кивнула головой, словно соглашаясь со всеми замечаниями или принимая их к сведению, и вернула папку Кемалю.

Даже не полюбопытствовав взглянуть на злополучный листочек из сумочки убитой женщины. Железная леди, да.

Она встала:

– Я пойду, Айше. Пора. Если что-нибудь нужно, заходите, господин Кемаль.

– Не будешь захлопывать дверь перед его носом? – подала голос Айше.

– Не буду, – Сибел улыбнулась приятной, располагающей улыбкой. Глядя на эту улыбку, Айше вдруг вернулась мыслью к обыкновенной, не детективной жизни и вспомнила:

– А тебе Катя привезла подарки. Вот, – указала она на лежащие со вчерашнего вечера в гостиной свертки. – Я чуть не забыла. Она в Анталью улетела и просила передать.

– Она, между прочим, не улетела. Я ее сегодня видела. Сидит плачет.

– Что-нибудь случилось? Не с… со здоровьем? – Кемаля всегда забавляло, как женщины в присутствии мужчин обсуждают проблемы беременности или гинекологии. Айше встревожено ждала ответа.

– Да нет. Она с мужем поссорилась. Точнее, со свекровью. Побежала к тебе жаловаться – как к феминистке-единомышленнице, наверное! – но тебя не было, а я как раз возвращалась с прогулки.

– И что же случилось?

– На мой взгляд – ничего. Вроде ее свекровь захотела тоже поехать с ними в Анталью, а Катя заявила, что тогда она не поедет. Вот и все. Теперь сидит плачет.

– Ей же нельзя нервничать! Надо к ней сходить! Хотя нет… поздно уже…

– Да, поздно, Ай, все, я побежала! – Сибел взяла свертки с подарками и действительно побежала – сначала по коридору, потом вниз по лестнице. Было даже непонятно, когда она успела включить свет – на бегу, что ли? Чтобы не терять ни секунды?

– Видели? – с какой-то странной гордостью спросила Айше, закрыв входную дверь. – Образцовая жена, хозяйка, мать. Вы ей нарочно не сказали про дачу?

– Да, я подумал, может, удастся обойтись без этого? Зачем ей знать? Многие жены ничего не знают о проделках мужей и счастливы.

– Значит, вы верите Октаю? А вдруг все-таки это его подружка?

– Если и так, то бывшая. Вы-то ведь не могли бы не заметить невнимания или лжи. У вас интуиция.

– Да какая у меня интуиция?! Вы стали говорить, как наша София.

– Как София сегодня не говорила, да? А интуиция у вас есть. Например, вы придумали интереснейший вопрос и задали его в самый подходящий момент.

– Да? Какой? – удивилась Айше.

– Как это она умудрилась составить такой глупый контракт.

– Разве это интересный вопрос? Он у меня как-то сам собой вырвался. Если бы я минуту другую подумала, я бы его вообще не задала.

– И напрасно. Он ее здорово озадачил, вы заметили?

– Заметила. Как будто она ожидала другого вопроса, да?

– Похоже на то. Вы могли бы вести самостоятельное расследование. У вас в романе, конечно, женщина-сыщик?

– Нет.

– Нет? Странно. Я думал, что вы отчасти ради этого пишете роман. Чтобы показать умную, привлекательную, современную женщину, такую, как вы, которая раскрывает сложное, запутанное преступление. Неужели у вас нет такой героини?

Айше была рада, что он заговорил о литературе.

Подобно тому, как ее брат мог часами рассуждать о статьях законов и о разных хитросплетениях и перипетиях в делах своих клиентов (разумеется, не называя имен и соблюдая профессиональную тайну!), – так Айше могла рассказывать о делах литературных: те же коллизии, те же «кто? где? когда?», те же психологические и юридические казусы, только не надо ничего скрывать. Ибо тех, о ком говорила она, никогда в природе не существовало. И ей и многим ее коллегам интереснее было обсуждать этих ненастоящих людей и ненастоящие события, кем-то когда-то придуманные для развлечения людей настоящих. Или считающих себя таковыми?