Книга Саркофаг - Андрей Посняков

Вот тут Тихомиров вздрогнул – библиотекарша-то тут при чем?

– Верю, верю, вряд ли она при делах… Как и мальчик Володя… тот, в очочках… Как и многие другие твои хорошие знакомые из этого дома… впрочем, и не только из этого. Еще есть некая Евгения Петровна… Что зашевелился? Ее тоже достанем, не сомневайся… Как и Елену… забыл, увы, как по батюшке… вам она наверняка известна как Леночка. Увы, ее покровитель сейчас немножко мертв. Как и его шеф, Евсей! Да-да, Евсея и его гнусной банды больше нет… не без нашей, гм, помощи… точней, не без наших друзей! Что? Не верится, что мы так много знаем? Знаем, знаем, чего уж зря дергаться-то? С кого прикажешь начать? Наверное, все-таки с Тамары? Ты когда-нибудь видел, друг мой, как с живого человека медленно сдирают кожу? А потом начинают его есть… тоже – живым. О, наши трехглазые друзья это умеют! Не веришь, что мы их позовем на пир? Ах, все-таки веришь. Молодец. Тогда вот лежи и думай. Понимаю – неудобно. Ну, до утра как-нибудь потерпишь… А малую нужду в штаны справишь… Ха-ха! Уж извини, некогда тут сегодня с тобой возиться.

С этими словами Востриков усмехнулся и ловко заклеил пленнику рот широкой полоской скотча. Зачем? Что, можно было кого-то на помощь позвать? Пришли бы?

Тяжелые шаги председателя затихли. С лязгом захлопнулась дверь, лишив подвальное помещение последних остатков света. Хотя нет, сквозь маленькое зарешеченное оконце под самым потолком все-таки хоть что-то проникало – ночи-то нынче стояли белые.

И все же – какая сволочь!

Неужели председатель и в самом деле собирается претворить в жизнь свой омерзительный план? Может… с него станется.

Хм, до Евсея добрались. Как же – мавр сделал свое дело…

Черт! Еще ведь и Антон, художник, там…

Господи! Ну почему же так плохо все? Причем – везде.

Максим попытался пошевелить руками… да уж, куда там – спеленали надежно, в этом смысле обычный скотч куда удобней всяких там наручников и веревок. Только ножницами разрезать… Было бы кому!

Не оставляя попыток высвободиться, молодой человек в глубине души понимал всю их бесполезность, но сдаваться в любом случае не собирался, а заодно придумывал: а что завтра сказать? Что рассказать такого завлекательного этому упырю Вострикову? Чтоб было и правдоподобно, и… Да все, что угодно, можно рассказать, опуская, конечно же, самолет – мало ли? Мол, жил всю жизнь здесь, скажем, в Ульянке…

Стоп! Нельзя так! Слишком топорно – ведь проверит, возможностей хватит, пошлет тех же амбалов… В любой район. В центре, кажется, людоеды свирепствуют? Сказать, что жил где-нибудь в районе Фонарного переулка или на Лиговке? Тоже опасно. Банды бандами, а тамошний (да и вообще – весь!) бардак создан неведомыми хозяевами председателя. Так что придется признать: проверить слова пленника для Вострикова не проблема. Значит, по возможности лгать не нужно бы. Просто не говорить всей правды – оно, пожалуй, даже действенней, чем откровенная ложь. Про самолет нельзя говорить, никак нельзя – это Тихомиров почему-то чувствовал. Тогда что же… Появился он здесь, под Петербургом, еще до тумана, строил дачи вместе с шабашниками, крыши крыл и все такое прочее – везде, по всему Выборгскому району… А как все началось, подался в Шушары – покормиться на колхозных полях, от друзей слышал, что там всего много. А дальше – плен… Про побег рассказывать? Почему бы и нет, что тут такого необычного-то? Тем более про Леночку они уже знают. Откуда? Да сама, наверное, и рассказала… Так, дальше! Про Степаныча? Да, тоже можно. И про тетю Женю – ну, снимал у нее комнату, и что? Ну, а дальше и сам Востриков все прекрасно знает. Главное – что про цветики-семицветики говорить? Случайно, мол, так вышло, что… Вот это надо четко, до мелочей, продумать, чтоб потом не путаться. Чем сейчас и заняться…

Тихомиров с трудом перевернулся на спину, чувствуя, как затекли ноги. И тут же услышал, как снаружи кто-то завозился с замком. Что такое? Господин председатель решил не ждать до утра? Или это явились его амбалы – проверить? Последнее более вероятно. Если так, надо расслабиться, а потом канючить – проситься в уборную, вдруг да выведут? А там… мало ли что? В конце концов, они всего лишь люди!

Дверь распахнулась – ощутимо повеяло ночным холодком – и тут же осторожно закрылась.

– Господи, темно-то как! Зря мы, Софи, свечку не взяли.

– Зато ножик взяли… Дашенька, осторожнее – тут ступеньки.

– Да помню я… А его точно здесь держат?

– Сюда, сюда понесли, Володька сказал: углядел точно.

– Так, может, показалось ему… Максим! Эй, Максим… ты здесь? Молчит… Нету!

– Да как же нету, глаза-то протри! – голос пенсионерки Софьи Марковны прозвучал над самым ухом пленника. – Вон он! Ой… не шевелится…

– Господи, они его убили что ли?

Тихомиров зашевелился, застонал.

– Не! Слава богу, жив! Связанный…

– Так ты веревки-то…

– Не веревки тут – скотч!

– Тем более – удобнее резать… Эх, ножницы надо было взять!

– Угу, маникюрные, ногти б заодно подстригли… А ну-ка, помоги перевернуть… Ага… Вот!

Почувствовав наконец долгожданную свободу, Тихомиров первым делом сорвал кусок клейкой ленты со рта:

– Дарья Ивановна! Софья Марковна! Глазам своим не верю – что тут у вас такое творится-то?

– Тсс! Идем отсюда скорей, по пути расскажем. Да ты идти-то можешь ли?

– Да могу… – Сделав первый шаг, Тихомиров едва не упал и, опершись о стену, принялся растирать ноги. – Сейчас, сейчас… Все! Уходим. Ой, а вы ведь опасное дело затеяли!

– Идем, идем. – Софья Марковна осторожно открыла дверь, выглянула. – Востриковские псы сейчас день рожденья празднуют, так что не до тебя им. Но… проверить могут, ближе к утру, как расходиться станут. У тебя есть где скрыться-то, Максим? Пока можно у нас переждать, но дом-то обыскивать будут.

– Скроюсь, не переживайте… Спасибо вам! – Максим остановился на углу, у песочницы, нервно обвел взглядом двор.

– «Запорожец» свой ищешь? – хихикнула Дарья Ивановна. – Не ищи, на нем под вечер еще Тамара с Павлом уехали. Пока не было этого упыря… Вот уж точно – председатель… Клуба самоубийц, как в старом фильме, помнишь, Софи?

– Ну да, ну да, там еще Лицитис играл, кажется…

– Не Лицитис, а Банионис!

– Ну да, Банионис… Так вам, Максим, есть где…

– Есть! – улыбнулся молодой человек. – Я-то уйду, а вот вы-то здесь как же?

– А все так же, с теплицей! – Пенсионерки весело переглянулись. – Нас тут за огородниц держат, причем за выживших из ума… А мы, между прочим, председателя давно раскусили, ну, не давно, но… Володька нам помогает, отличник, – он и ключ от котельной увел. Запасной. Да ты, Максим, не переживай, на Павла с Тамарой все и подумают, как обнаружат, что нет их…

– Так искать будут!

– Не найдут – они так следы запутали… А мы уже и донос соответствующий приготовили, председатель, знаешь, поощряет доносы… Еще и паек за свое донесение получим, так что за нас ты не переживай – за себя больше!