Книга Вещий князь. Книга 8. Щит на вратах - Андрей Посняков

— Нет. — Судья отрицательно покачал головой. — Есть тут еще одно местечко…

— Он говорит о тараканьих бегах, — смеясь, пояснил юноша. — Хотите, так пошли с нами!

Хельги задумался. Он сегодня не случайно оказался на форуме Тавра — надеялся на встречу с Диомидом, и, как видно, не зря. Переговорить бы с парнем с глазу на глаз, так ведь, похоже, не удастся… А, впрочем, почему бы не переговорить так?

— У меня к тебя одна просьба, Диомид. — Князь взял юношу под руку. — Дело касается ведьмы. Той самой, вхожей во дворец…

— Гездемоны? — Парня передернуло. — Это такая тварь, что я бы порекомендовал тебе держаться от нее подальше.

— И все же… говорят, она неплохо гадает.

— Да, гадает она хорошо, — кивнул юноша. — Только вот увидеть ее можно, пожалуй, лишь во дворце, там она частенько бывает, а где живет — не знает никто.

— Во дворце… — тихо повторил князь. — А где конкретно ее искать? В Мистерионе, Сигме, Маг-навре?

— В покоях базилевса! — цинично захохотал парень.

Распрощавшись с Диомидом и Антонием, «компаньоны» неспешно направились к церкви Святой Ирины, где Никифор должен был встретиться с Евтихием и попытаться разговорить его насчет недавно купленного раба — Ждана. Как, мол, удачной ли оказалась покупка? Может, и разговорится клирик, о чем-нибудь проболтается. Хотя главное, конечно, не это — ведьма! Вот кого захватить бы, да хорошенько порасспросить, этак не спеша, с пристрастием… И спугнуть друида, который наверняка затаится либо сразу же нанесет удар? Нет, тут надо было действовать тоньше.

— Вы говорили об аргиропратах, — на полдороге вдруг остановился Никифор.

Хельги согласно кивнул.

— Да, именно о златокузнецах шла речь. Помнишь, я рассказывал о братстве зеркал? Так вот, как видишь, пришел и мой черед заказывать зеркало. Закажу, что ж… Может, и пригодятся еще братья-поэты.

— Тут неподалеку находится мастерская некоего Козьмы Левантийца…

— А, который когда-то выковал тебе крестик, — вспомнил князь. — Вернее, не тебе, а твоему почтеннейшему отцу. Помню, помню, ты как-то рассказывал. Он хороший ювелир?

— Отличный.

— Что ж, зайдем, время есть.

Аргиропрат Козьма Левантиец — чернобородый, темноликий, ухватистый — узнал Никифора почти сразу, как только они вошли во двор мастерской. Ювелир сразу углядел возможных клиентов, вышел навстречу, поклонился.

— Приветствую вас, уважаемые! — Потом присмотрелся к Никифору. — Ого! Рад, что и ты, мой господин, жив и, похоже, вполне благоденствуешь. Будете заказывать церковную утварь?

— Нет, зеркало.

— Зеркало? Может быть, для начала посмотрите уже готовые? Прошу…

Ювелир распахнул двери мастерской. На широкой лавке были разложены серебряные зеркала в золотых окладах, браслеты, кольца, крестики… Один из них вдруг привлек внимание Никифора. Монах нагнулся, взял крестик в руки и вздрогнул: крест был точно такой же, как и у него! Один к одному — близнецы-братья.

— Примерно с год назад его заказала одна молодая женщина, но почему-то так и не забрала. — Ювелир внимательно посмотрел на Никифора. — Я думал, ты знаешь… Отойдем-ка…

О чем они шептались, Хельги не слышал, да и не прислушивался, застыв, как соляной столб, — в одном из зеркал ему снова привиделся Велунд.

Евдокия Ингерина — императрица, теперь Хельги знал это! — ожидала его в перистиле. Улыбнулась, отпустив прислугу.

— Рада, что ты пришел.

— Диомид передал, что ты ждешь.

— Жду. — Императрица улыбнулась — поистине, она обладала божественной красотой и недюжинным умом, — И вот наконец-то дождалась! Ты долго не приходил…

— Дела…

— Теперь же займемся другими. — Не говоря больше ни слова, она подошла к ложу и с улыбкой сбросила на пол столу, а затем и тунику, взглянула лукаво. — Ну?

Хельги обнял мраморное, вдруг ставшее податливым, тело, ощутил на губах яростный жар поцелуя…

— Ты не можешь свести меня с ведьмой? — чуть позже спросил он.

Евдокия с осуждением покачала головой.

— Это страшное существо. Ходят всякие слухи… Впрочем, что я тебя предупреждаю — ты самостоятельный человек. Уедешь скоро в свою Каппадоккию… Не хмурься и не лги, что останешься со мной навсегда. Поверь, я умею терять, тем более нас с тобой ничего не связывает. Почти ничего. — Ингерина улыбнулась. — А ведьма уже во дворце, мне доложили слуги. Кесарион, омерзительный евнух, только что провел ее в императорские покои.

Лейв Копытная Лужа, варяг, находился теперь при венценосной особе базилевса, прекрасно осознавая, кто на самом деле управляет императором. Присутствие Черного друида, его прежнего — и нынешнего — хозяина, Лейв чувствовал во всем. Даже утомился, выполняя различные поручения — присматривал за строительством капища в развалинах заброшенного дворца, потом лично умертвил строителей-рабов, вместе с Истомой контролировал через Пулада падших дев — вполне подходящих для жертвоприношений, за неимением девственниц. Вроде бы все хорошо — Черный друид в лице базилевса — властелин могучей империи, чего же еще надо? Однако же Лейв чувствовал, что еще не все позиции заняло в империи зло, исходящее от друида. Да и сам император… Нет, это не был Черный друид. Вернее — базилевс не всегда был друидом, что, скорее, свидетельствовало о слабости друида, нежели о силе. А Лейв не любил прислуживать слабым. Зачем? Слабых нужно давить, подчиняя своей воле, ведь толку от них никакого, в случае чего не защитят, не отмажут. Базилевс, на первый взгляд, был силен. Но слишком слаб оказался сидевший в нем друид. Варяг знал почему. У Черного друида Форгайла больше не было ни собственного тела, ни прежней силы. Вернуть все это и полностью обрести власть можно было только с помощью богов. А древние боги — покровители друида — любили кровь, им нужны были жертвы, много жертв, чем больше, тем лучше. И самое главное — нужно было принести в жертву кого-то из знатных людей, из самых знатных. Тогда боги будут довольны. Тогда уже не только вечером и ночью, но и утром, и днем друид сможет полностью контролировать императора, а затем и окончательно заменить его душу своей. А уж тогда… В империи и так жестокие законы, можно только предполагать, какими будут новые! И тайная ночная стража, и жертвенники, и свежая дымящаяся кровь… Затем убить всех священников, поклонников распятого бога, заставить жителей поверить в истинных богов, сплотить — колдовством, силой и страхом — и бросить спаянные кровью легионы катафрактариев против всего мира!

Лейв словно чувствовал все это и знал: возвысится друид, возвысится и он, Лейв Копытная Лужа. А пока же следовало верно служить базилевсу, не забывая и о собственных прихотях, благо имелись все возможности удовлетворять их.

Поклонившись вошедшей в приемную базилевса ведьме — вот уж тоже зловещее создание! — Лейв, с разрешения евнуха Кесариона, покинул дворец и направился в заведение Филофея Мамоны — проконтролировать, все ли готово к пятнице, а заодно и развлечься с мальчиками, девушки мало интересовали варяга.