Книга Запретная. Не остановить - Инна Стужева

телефон в карман.

Подходит ко мне, а я непроизвольно снова сдвигаюсь ближе к стене.

Гордей усмехается, присаживается на кровать.

— Скучно стало лежать одной, — говорю я, и чуть не обмираю, когда замечаю, что его ладонь лежит очень близко от моей. Наши пальцы всего в каких-то миллиметрах друг от друга, едва ли не соприкасаются.

Мне очень хочется дотронуться до Гордея, и я чуть-чуть сдвигаю руку. В неярком ночном свете вижу, как его мышцы напрягаются.

В голове всплывают разрозненные картины того, как он подхватывал меня в воде, как вынес на поверхность, и как потом вытащил на берег.

Как склонялся надо мной, как переживал, как просил держаться, а потом, уже после всего… как носил на руках до ванной комнаты и обратно.

Как… отворачивал от себя, чтобы не видеть моего лица во время секса…

— Сегодня, пока тебя не было, я спросила медсестру о костылях, и она очень удивилась, что они исчезли со своего места, — говорю я, на что Гордей лишь слегка пожимает плечами.

Я осторожно веду кончиками пальцев по тыльной стороне его ладони. Они красивые. Крупные, и одновременно с тем изящные. Очень приятно, когда он прикасается, или обнимает.

Сейчас он не делает ни того, и ни другого. Он просто сидит и позволяет мне исследовать его ладонь.

Я думаю, сейчас он бы хотел видеть мое лицо во время близости. Я ощущаю это, чувствую по его взглядам, словам и поступкам…

— Ты… как получилось, что ты полетел на Бали? — спрашиваю я, потому что хочется того мне или нет, но подсознательно меня всегда интересовал этот вопрос.

Гордей молчит, и я понимаю, это, наверное, от того, что он думает, его ответ мне не понравится.

Значит, его приезд действительно оказался случайностью. Он не подстраивал его. Не стремился увидеть меня специально.

Я прерываю исследование его руки, вздыхаю, и отворачиваюсь к стене.

— Уколы так странно действуют, — говорю я, — все время хочется спать, или дремать.

Кровать слегка прогибается, я слышу характерный шорох.

Гордей ложится рядом со мной снова, и спустя несколько долгих секунд его рука занимает привычное место на моей талии.

— Это правда, я… не специально поехал за тобой. Вычеркнул. Узнал, что ты там будешь, только в самолете. Но… когда увидел…

— Достаточно, — перебиваю я, но Гордей лишь придвигается ближе.

— Я держался из последних сил, Арин. Еще бы недели две-три, и я бы обязательно сорвался.

Он крепко прижимается ко мне в районе головы, шеи и спины, но в остальном между нами сохраняется дистанция.

Меня полностью устраивает такой расклад.

— Понятно, — говорю я.

— Разочарована?

— Нет, все в порядке.

Закрываю глаза, и вздыхаю. В палате воцаряется тишина.

И он, и я понимаем, что разговор зашел куда-то не туда.

Мы лежим молча до того самого момента, пока я снова не проваливаюсь в сон.

— И… что бы ты тогда сделал? — произношу я, уже находясь в глубоком полусне. — Ну, через эти две-три недели?

Но вместо ответа я получаю только нежный, едва ощутимый поцелуй в плечо.

Глава 43 Это что-то нереальное

Все происходит будто не со мной…

Арина

Сегодняшний день с самого утра напоминает нереальную, волшебную, захватывающую дух сказку.

Леонид Петрович, мой лечащий врач, проводит осмотр, и сообщает, что всего через пару дней он сможет меня выписать.

— С сегодняшнего дня мы отменим тебе антибиотики, и, если все пойдет нормально… поедешь домой, девочка, — говорит он, и тепло мне улыбается.

Я улыбаюсь ему в ответ, а после завтрака, пользуясь тем, что Гордей ненадолго уезжает по делам, беру костыли и решаю прогуляться по коридору.

Получается не слишком ловко, руки слабоваты, но я успокаиваю себя, что я недолго. Лишь чуть-чуть, чтобы мышцы заработали, получили немного нагрузки.

Постепенно добираюсь до стойки медсестры и спрашиваю у нее, сколько стоит операция и мое пребывание здесь. Девушка ныряет носом в бумаги, а потом называет сумму, которую я… точно смогу потянуть.

Боже, я так переживала. Честно говоря, все это время я думала, мое лечение стоит намного дороже, примерно так раз так в пять, но… цифра приятно радует.

А еще нравится, что я сама, без помощи Гордея, смогла проделать такое большое расстояние.

Довольная собой, я возвращаюсь в палату, и едва устраиваюсь на кровати, как входит Гордей со свежим букетом в руках.

Бросает внимательный взгляд на меня, потом на лежащие рядом с кроватью костыли.

— Гуляла? — спрашивает он, и я осторожно киваю, испытывая некоторое волнение.

Боюсь, что он скажет что-то вроде зачем, почему без меня, или нечто подобное, и уже разрабатываю в уме варианты достойных ответов. Но он кивает и улыбается.

— Молодец, — говорит он, и от его слов у меня в животе сейчас же приятно щекочет. Вроде ничего особенного, но на душе делается так тепло, легко и хорошо.

— Вкусно пахнут, — говорит Гордей.

Подходит к кровати, и протягивает мне цветы. Несколько видов. Очень красиво и умело составленная композиция.

Я утыкаюсь носом в нежные бутоны, и сижу так несколько секунд, стараясь не думать ни о чем.

— Еще вот, — говорит он, и протягивает мне журнал.

С замиранием сердца я пялюсь на свое фото, красующееся на обложке самого популярного у нас глянца.

Мозгом понимаю, что печатная продукция давным-давно уже не занимает столь высоких позиций, как когда-то раньше, и съемки мы проводим преимущественно для интернет-каталогов. И все же увидеть себя на обложке, это…

— Боже, даже не верится, — бормочу я.

Осторожно беру в руки журнал, разглядываю свое лицо.

— Молодец, Арин. Если честно, когда узнал, что ты пробуешься в модели, был жутко недоволен. Марта… спрашивала меня накануне, нет ли у меня знакомой, подходящей красивой девочки, и я сказал, что нет.

— Да?

— И вдруг увидел тебя в студии. Я был… удивлен.

— Почему не хотел? Думал, я не справлюсь?

— Нет, конечно, не поэтому. Не потому, что не верил в твой успех, как раз наоборот. Ты ведь нереально красива и фотогенична. Просто… Очень многие из этой профессии подсаживаются на препараты, или… спиваются в хлам. Не выдерживают либо рабочего ритма, либо периода забвения после минутной славы. Ну, знаешь, когда ты всем нужна и находишься в центре внимания, а потом вдруг бац, и тем же самым людям, да вообще никому из окружающих, больше нет до тебя никакого дела.

— У тебя с этим, кажется, нет проблем. Впрочем, про тебя и не забывают. Приглашают всегда.

— Если бы не приглашали, как-то пофиг. Это далеко не центр моей вселенной. Надеюсь, что