Книга Расколотое небо - Светлана Талан

– Мне очень надо знать, поженимся ли мы с… одним парнем, – призналась Варя.

– Хорошо, – ответила Улянида.

Женщина достала из-под скатерти потертую колоду карт, разложила на столе так, потом – иначе, еще раз перетасовала колоду, опять разложила. Варя с любопытством смотрела то на карты, то на лицо Уляниды. Большой мясистый нос женщины свисал почти до верхней губы, а в маленьких, глубоко посаженных глазах ничего не разглядишь, даже настроения не уловишь. Улянида долго молча смотрела на карты, затем выпрямилась, прищурилась и начала медленно монотонно раскачиваться. Варе стало страшновато. А когда ворожка заговорила, глаза девушки расширились от ужаса.

– Будешь ты замужем, и не раз, – едва слышно сказала Улянида. Варя затаила дыхание, чтобы не пропустить ни одного слова. – Тучи, черные тучи нависли над селом. Они уже совсем низко, а в них горе и слезы, слезы и горе. И плакать по умершим нет уже сил. Сил у людей нет – столько горя вокруг… Мертвецы под ногами, а их некому хоронить – всем безразлично, все хотят жить… И пойдет брат на брата, сына отец проклянет, а сыновья отрекутся от родителей. Такое будет. Скоро. Очень скоро. Своя плоть будет самой вкусной… И родной кровью детей кормить будут. А хлеб станет и жизнью, и смертью.

– Как это? – дрожащим голосом спросила вконец перепуганная Варя. Она пыталась понять, что хочет сказать Улянида, но совсем ничего не понимала.

– И небо, – продолжила Улянида, не услышав слов девушки. – Одно на всех небо будет расколотым.

– Как это?

– И небо расколется пополам, – повторила Улянида. Она открыла глаза и пристально посмотрела Варе в глаза. – Ты хотела услышать правду? Я ее тебе сказала. Все!

Часть вторая. Время размышлений

Глава 4

Кузьма Петрович Щербак, секретарь парторганизации, придя на рабочее место, вспомнил, как утром встретил своего названого брата, местного богача Павла Серафимовича. Казалось бы, что может побратать представителей двух противоположных классов? А все началось в далеком детстве, когда они еще вместе пасли за селом коров. Павлу мать принесла обед: кусок сала, душистый хлеб, сыворотку в кувшине. Тот сел есть, а Кузьма достал одну постную вареную картофелину, начал ее чистить. Есть хотелось так, что прямо гудело в животе, и хоть был из бедной семьи, просить не стал. Вспомнил, что дома еще пятеро братьев и сестер, а кормилица – одна мать, отец умер от чахотки, и неизвестно, осталось ли в хате хоть что-то из еды или нет, а ему вот дали картофелинку, должен же кто-то пасти корову. Тогда Павел подсел к нему, разложил свою снедь, предложил: «Давай вместе». Так и сказал. Если бы угостил куском – не взял бы, отказался, а вместе можно и пообедать. И таким вкусным все показалось, даже мир посветлел. Павел не доел один кусочек сала, отдал Кузьме. «Отнесешь младшим, – сказал он, улыбнувшись. – Скажешь: гостинец от зайчика».

В тот день была страшная жара, поэтому ребята погнали коров ближе к озеру, чтобы там выкупаться. Павел бултыхнулся в воду и поплыл на противоположный берег. Кузьма решил не отставать, но то ли сил не рассчитал, то ли так отощал от постоянного недоедания, – начал тонуть. Павел вытащил его на берег, откачал воду, которой тот наглотался. Кузьма попросил никому не говорить, что случилось, потому что ребята засмеют. Павел дал слово держать язык за зубами, а Кузьма предложил стать ему братом. Чтобы все было по-настоящему, мальчишки ножичком сделали надрезы на руках и, когда потекла кровь, приложили руку к руке и поклялись в вечной дружбе. Может, они бы и дальше дружили, но через несколько лет бездетная тетка из Харькова забрала трех детей на воспитание, взяла к себе и Кузьму. Раз в несколько лет он приезжал в родное село к матери, чаще всего летом, и ребята опять были вместе. Затем жизнь набрала безумные обороты, и Кузьма все реже появлялся в Подкопаевке, а вот теперь приехал навсегда.

Недолго прожила старая Щербачиха при сыне и невестке, через неделю умерла. Казалось, что всю жизнь ждала его и, дождавшись, успокоилась, легла на скамью, сложила руки на груди и тихонько отошла. Кузьма похоронил мать как подобает и принялся прихорашивать старенькую хату. Невелико наследство досталось, да много ли им с женой Марией нужно? Деток у них нет, поэтому места на двоих хватит.

Как-то не находил времени навестить названого брата, а сегодня случайно встретил – обнялись, похристосовались, перебросились парой слов. То ли время остудило отношения, то ли почувствовал Черножуков, что они теперь на разных полюсах? Кузьма Петрович на партийной должности уже не первый год, с достоинством выдержал чистку рядов в апреле этого года, а теперь партия направила его в родное село с важной миссией. На него возложены большие надежды, которые он должен оправдать. Село не выполняет плана хлебозаготовок, хотя большинство живет не бедно. Конечно, выполнить план, который правительство подняло в полтора раза, тяжеловато, но необходимо, очень нужно для государства. В селе полтысячи хозяйств, и только десяток из них сообща возделывали землю. И что из этого? Весной так-сяк вместе провели посевную, а собирали урожай отдельно. Не оправдало надежд общее пользование землей, потому и возложили на него, принципиального, бескомпромиссного коммуниста со стажем, задачу провести коллективизацию и создать новую общественную собственность – колхоз. Если справится – а обязан, ведь партия не знает слова «может», есть слово «нужно», – хозяйство получится приличное. Плодородной земли здесь много, такой чернозем, что только держись! Если к подкопаевским угодьям присоединить еще и два хутора, Надгоровку, что немного выше села, и Николаевку, которая ниже, то получится неплохое хозяйство. Вокруг есть и пастбища для скота, и лес, хоть не так уж и много. Хорошее здесь место. А если проехать с десяток километров на восток Луганщины или на юг, то там лишь степи и рвы, неосвоенная земля, где порой на километры тянутся песчаные неплодородные почвы.

Конечно, один в поле не воин, поэтому для координации действий на месте прислали в село уполномоченного от ГПУ[7] из Ростова-на-Дону Лупикова Ивана Михайловича, коммуниста, участника гражданской войны. Кузьма Петрович уже успел с ним познакомиться и даже подружиться. Иван Михайлович произвел приятное впечатление, правда, был горяч, слишком уж непоседлив и нетерпелив, ему хотелось сделать все и сразу. На место назначения Лупиков прибыл один, без семьи, оставив жену с дочкой в Ростове. Наверное, это было правильное решение. Его миссия в Подкопаевке была временной и нелегкой. Кто его знает, как встретят крестьяне нововведение? Возможно, будут сопротивляться? В селе всегда к новому относились настороженно, а тут им предложат новую жизнь, к которой они не готовы. Кузьма Петрович понимал, что лучше избрать осторожную тактику, чтобы сразу не навредить, не настроить крестьян враждебно против колхозов. Поэтому и не спешил принимать решение, а весь месяц ремонтировал родительскую хату, прислушиваясь к каждому слову жителей села.

А вот горячий молодой коммунист Иван Михайлович сразу рвался к работе, готовый в один день изменить все кардинально. Кузьма Петрович по-отечески, ненавязчиво посоветовал ему обжиться в новом жилище – покинутой хате, подремонтировать крышу, из которой соседи уже повыдергивали немало соломы, прикупить в городе кое-что для хозяйства. А главный совет – не спешить, присмотреться, кто чем в селе дышит. Молодой коммунист, или, как его уже прозвали, «чекист», недовольно пофыркал, но послушался старшего товарища. Некоторое время он приводил в порядок свое жилье, а затем они вместе начали готовиться к первому общему собранию.