Книга Расколотое небо - Светлана Талан

– Да. Не знаю, чем это закончится, – взгрустнула Варя. – Чует мое сердце беду.

– Какая там беда? – сказала Ганнуся, пряча за пазуху бусы. – Поженитесь, будете жить и как сыр в масле кататься!

– Поженимся ли? – промолвила задумчиво Варя. – Я знаю, что делать! Схожу-ка я к Уляниде, пусть она мне карты раскинет.

– Да что ты к ней ходишь? Она же ненормальная.

– А почему же тогда бежите к ней за помощью, если что-то случится? – возразила Варя. – Когда какая беда – все бегом к Уляниде. Кто-то обжегся – к ней, зубы заболели – туда же, потому что умеет она боль зашептать, живот свело – к ней за травами. А если все хорошо, то Улянида – дурочка! Нет, она немного странная, но все знает наперед. Святую правду говорит! Уляниде все ведомо.

– А нужно ли нам знать, что когда-то будет?

– Не знаю, – пожала плечами Варя. – Я хочу выяснить, поженимся мы с Андреем или нет, – сказала девушка, решив наведаться в одинокую избушку Уляниды, примостившуюся на самом краю села.

Глава 3

Ольга собиралась стирать, когда к ней зашел брат Михаил. Она попросила его поставить большие чугуны с водой в печь, потому что носила седьмого ребенка и до родов оставались считаные дни, но брат быстро ушел, сославшись на срочные дела. Ее мужа Ивана тоже не было дома, а со свекрови и свекра какой прок? Старые и немощные, хоть самих на руках носи. И старшую дочку Олесю тоже грех заставлять поднимать такую тяжесть. Шестнадцать лет исполнилось девке, а она такая маленькая, худенькая и бледная, глянуть страшно. И не голодает, а не растет никак. Ее подружки такие пышногрудые, ноги у них, как бутылочки; у Олеси же не ножки, а палочки. Куда ей поднять такие чугуны с водой? Еще в талии переломится. Не в мать пошла девчонка. Ольга высокая, статная, руки полные и крепкие, что муж не осилит – сама сделает, не переломится. Так что пришлось Ольге самой таскать воду из колодца, наполнять чугуны и засовывать их в печь. Едва управилась – поясницу свело, ни согнуться, ни разогнуться. Ойкая и проклиная нелегкую женскую долю, она прилегла, да и то лишь на несколько минут. Не привыкла валяться в постели, с детства была приучена родителями к работе, так что, едва боль отступила, поплелась собирать белье для стирки. Ольга взяла полотняные простыни, дерюги, понесла их к специальному бочонку для замачивания белья, который стоял во дворе под забором. Сложенное белье опустила в бочонок, наклонилась, чтобы утрамбовать. Большая семья – стирки хватает. В животе так больно кольнуло, что женщина громко вскрикнула, схватилась за низ живота, присела.

– Мама, что случилось? – Из коровника выскочила перепуганная Олеся, подбежала к матери. – Что, уже начинается?

– Нет. – Ольга вяло улыбнулась. – Кажется, прошло.

– Так отдохните, я сама справлюсь, – сказала Олеся и ловко сложила белье. Его было столько, что бочонок наполнился до самого верха.

Олеся прикрыла белье тряпкой из грубого неотбеленного полотна, насыпала пепла.

– Мама, идите в хату, отдохните, а то еще родите раньше времени, – приказала Олеся так по-взрослому, что Ольга не удержалась, улыбнулась.

– Хорошо, помощница моя, – сказала она ласково, отчего милое лицо девочки прямо засветилось. От матери услышать доброе и ласковое слово – такая редкость, хотя Олеся всегда пыталась ей угождать. Разве виновата она, что родилась слабенькой и хилой?

Ольга, переваливаясь с боку на бок, как откормленная жирная утка, пошла в хату, прилегла. Действительно, надо немного полежать. Пока закипит в чугунах вода, она отдохнет, а там наведается Варя, поможет залить белье в бочке кипятком. Вечером вернется домой Иван, она возьмет валёк, и вместе пойдут на озеро стирать.

Ольга проснулась от дикого крика Олеси. Вскочила, побежала на шум. Посреди комнаты валялся перевернутый чугун. В клубах пара стояла дочка и изо всех сил кричала – ноги ее были красные.

– Мама, я обварилась! – трясла руками от боли Олеся. – Я не хотела! Я только хотела помочь!

– Зачем ты их брала?! Пусть они сгорят, те чугуны! Господи, что же делать? – заголосила Ольга.

К счастью, вовремя появилась Варя.

– Олеся, солнышко, ты можешь сама идти? – спросила Варя.

– Да, – сквозь слезы ответила девушка.

– Тогда сейчас же идем к Уляниде! – скомандовала Варя.

– И я с вами! – покачиваясь, двинулась за ними Ольга.

– Сиди уже дома! – махнула ей рукой Варя. – Мы сами справимся.

Она взяла Олесю под руку, и девушки вышли со двора. «Добрая, мягкая душа у Вари, – подумала Ольга. – То в лесу выпавших из гнезда птенцов подбирает и сажает на место, то брошенного зайчонка принесет из лесу и выкормит, чтобы потом выпустить на волю. Готова всем помочь, последнюю рубашку с себя снять и кому угодно отдать. А так нельзя… Избаловали ее родители дальше некуда. И как она собирается жить дальше?»

Улянида помазала обожженные места на ногах Олеси какой-то мазью, положила примочки из трав, накрыла ноги увлажненными полотенцами. Потом дала девушке выпить травяной напиток.

– Идем отсюда, – были первые слова, которые произнесла Улянида с того момента, как Варя привела заплаканную Олесю. Варя не удивилась. Иногда она заходила к этой нелюдимой женщине, поэтому привыкла к ее чудачествам. – Сейчас она немножко поспит, потом я смажу раны еще раз, дам мази, чтобы дома пользовалась. Заживет быстро.

Олеся действительно перестала скулить, как побитый щенок, немножко повсхлипывала и утихла, прикрыв глаза.

– И как тебе это удается? – шепотом спросила Варя, следуя за Улянидой.

– Что именно? – уточнила женщина и села на скамейку.

– Людей лечить. Я бы тоже так хотела.

– Не нужно, – коротко сказала Улянида.

Вообще-то она была крайне молчалива и неразговорчива, не все в селе и слышали ее грубоватый низкий голос. К ней шли за помощью, ее и проклинали как ведьму, побаивались и сторонились. Только Варя могла ее разговорить. Девушка не боялась Уляниды, не охаивала, как другие. Варю интересовало все: и бесчисленные пучки трав, которые висели повсюду, и мешочки с разными семенами, и сумочки с высушенными лягушками и змеиной кожей. Все в хате Уляниды было наполнено незнакомыми запахами и таинственностью.

– Почему не нужно? – спросила Варя, сев напротив женщины.

– Хочешь узнать, что такое неблагодарность? Тогда сделай людям что-то хорошее.

– Зачем ты так? Если ты к людям с открытым сердцем, с душой, то и они к тебе так же.

– Молодая ты еще, зеленая. Проживешь с мое – не так запоешь.

– А ты можешь мне карты раскинуть? – решилась спросить Варя, ведь как знать, когда еще выпадет случай пообщаться с Улянидой.

– Зачем?

– Хочу знать, что меня ожидает впереди.

– Иногда не нужно знать. Лучше не знать.