Книга Ученица - Павел Давыденко

— А если нет? — пробормотал Турка и почесал висок. — Если он ее выслеживал? Если была ссора?

Даже если и так, то с чего начинать поиски, Турка не знал, и в бессильной ярости колотил по подушке, как будто она утаивала ответ. Бил, пока не треснула наволочка, и только тогда остановился, тяжело дыша.

Тут он понял, что мобильник жужжит, вибрируя.

Два пропущенных вызова и вот опять звонок. Левый номер, который почему-то выглядит знакомым. Помедлив пару секунд, Турка нажал на зеленую кнопку:

— Да?

— Это кто?

— А кто нужен? — нахмурился Турка. Где он слышал голос?

— Так… Ты мне сам звонил с этого номера. Вот, я перезваниваю.

— Сегодня я не звонил… Стоп, Аня, ты?

— Да. А это кто?

— Артур… Ну, мы с тобой…

— А, помню! — засмеялась девушка. — И чего ты названивал?

— Я тебе уже пару недель не набирал. Уверена?

— Да? Ну не знаю… Ладно, давай тогда.

— Стой! Хочешь встретиться? — фраза вырвалась сама собой, Турка даже не думал звать на свидание девушку, да и пригласил-то больше потому, что почувствовал: больше вот так сидеть дома и думать о Коновой он не может. Поедет крыша.

— Зачем?

— Развеяться. Хреново на душе.

— Ты в курсе, что теперь по улицам небезопасно ходить? И вообще, у меня дел знаешь сколько? Сессию вот закрываю.

— Сессию? Ты где учишься-то?

— В колледже, где еще. Нет, вообще можно встретиться, конечно…

Турка слушал приятный щебет девушки, не замечая, что на лице его появилась улыбка. Впервые, наверное, за последние два месяца.

* * *

В этот пасмурный день стены больницы по-особенному противно сочились бледнотой. Казалось, что за долгие годы стены впитали десятки болезней, и поправиться тут невозможно, потому что палаты и коридоры высасывают здоровье, в ответ насыщая пациентов немощью.

Однако Тузов выздоравливал быстро. Врачи запрещали ему вставать и ходить, но он иногда надолго застывал у окна, не мигая глядя сквозь дома, как будто видел искривленное злобой лицо ботана и дуло автомата.

На откосе окна, а кое-где и на стенах, красовались вмятины от костяшек кулаков. В некоторых местах краска отвалилась до штукатурки, и виднелись старые слои. По ним, как по концентрическим кругам на пеньке, можно было прикинуть возраст палаты.

Тузова навестил дед, один раз за все время. Принес бананы и сок, которые пациент выменял на сигареты. Кажется, только они спасали от копошащихся в голове мыслей-опарышей.

Один день. Два, три. Неделя.

Когда же? Когда?

На соседней койке лежал Скелет. Он стонал ночью без остановки, звал медсестру. Иногда она приходила, делала ему укол, но он все равно не переставал издавать раздражающие звуки. В одну из ночей Тузов взял подушку со свободной постели, положил на лицо Скелету и чуть надавил.

Полминуты беспорядочных движений руками, глухое мычание. Тузов убрал подушку. В темноте лихорадочно поблескивали два глаза, и жажды жизни в них плескалось столько, сколько, наверное, отродясь ни бывало.

— Надоел стонать, — сказал Тузов. Скелет лишь шумно втягивал воздух, не мигая. Тузов вернулся в постель и уснул. Больше Скелет его не тревожил: ни той ночью, ни в другие.

Сейчас Тузов поймал его взгляд. Скелет зашевелился под одеялом и прохрипел:

— У тебя курить есть?

Тузов кивнул, потирая низкий, чуть выпирающий вперед лоб, как будто с костяным наростом.

— Одолжишь сигарету?

— Без проблем.

Однопалатник зашевелился, вылезая из-под одеяла. Спал он в одежде, не менял ее очень давно, так что она пропиталась потом и воняла. Сквозь желтоватый бинт на правой кисти Скелета проступало темно-красное пятно. Он выудил из протянутой Тузовым пачки сигарету, но трясущиеся пальцы не удержали ее, и она упала на пол.

— Ты… — пробормотал Скелет, проворно поднимая сигарету, — надолго тут?

— Не знаю, — хмуро ответил Тузов, хрустя пальцами-сардельками. Даже расслабленное его лицо таило угрозу. — Ты сам-то как здесь?

Скелет покатал сигарету между пальцами, поднял забинтованную руку:

— Во, видишь? В армию оправить хотели. А оно мне надо? Кошу, как могу. Сначала справки собирал… В дурке лежал, — он понизил голос. — Во мне весу даже полтинника нет, а они говорят, типа, норма. Хрен там… я в армию не собираюсь. У меня там знакомого убили. Ну как, официально он повесился, а вообще… Ну ты понимаешь. На счетчик поставили, били. Понятно, что смотря в какую часть попадешь и так далее, но я рисковать не хочу, — больной облизал губы. В коридоре что-то гулко упало, и Скелет вздрогнул и резко обернулся с затравленным взглядом. Тузов продолжал бесцеремонно его разглядывать.

— Так вот… Решил, что лучше без большого пальца, чем вообще сдохнуть. Топором отрубил… Ладно, пойду, перекурю. Спасибо, сочтемся, — он прошаркал к выходу, а Тузов сделал шаг и поморщился от боли. Потом лег на кровать, и заложив руки за голову, закрыл глаза.

* * *

Дождик хоть и перестал, улицы все равно дышали сыростью. Аня предложила встретиться в кафе. Турка выгреб из тайника все сбережения и думал, хватит ли их? Вот будет смешно, если нет. Как на свидание — без цветов? Ага, твердил назойливый голосок, к Лене ты без цветов шлялся, а тут — на тебе. Так с Коновой вроде и не свидания были, а тут — кафе… Но вообще да, как-то вышло по-идиотски, что он ни разу не вручал Коновой букетов.

Но сейчас купил веточку кустовых роз, бело-красные мелкие бутончики, свежая листва. Пахнут слегка.

По поводу одежды тоже переживал, да и вообще, когда он сидел в последний раз в кафе? С Коновой больше по квартирам.

Кафе оказалось заштатным. Липковатые столики, шумная музыка, духота. Турка пришел первым, слегка стушевался, помешкал у входа, и его окинула взглядом официантка:

— У нас вакансий нет.

— Так я в кафе. Посетитель.

— Да? — она окинула его еще более подозрительным взглядом. — Ну, и что будете заказывать?

— Пока только кофе, эм… Два эспрессо. Я девушку жду, — Турка потряс букетом, и капельки воды с пленки полетели на пол. — Деньги есть, вы не волнуйтесь.

— Ясно.

Турка занял место в углу возле окна. Официантка между делом бросала на него взгляды, он старался делать вид, будто не замечает. Вообще, хотелось свалить отсюда, но раз уж договорились, то придется терпеть. Да и глупо будет выглядеть. Хорошо, что несколько человек сидят за другими столиками, болтают, смеются. Музыка льется. Но даже несмотря на это Турке казалось, что его посадили в аквариум. Он положил букет на кресло рядом с собой, потер озябшие кисти.