Книга Мочалкин блюз - Акулина Парфенова

Я еще раз обошла всю квартиру.

И вдруг увидела дверь, которую не заметила раньше. Подергала ручку – заперто.

Вот кто на самом деле Синяя Борода. А совсем не несчастный Фрэнк.

Я осмотрела замок – банальный финский Abloy.

Срочно нужен саквояж.

Я взглянула на часы. Пора было ехать в кассу страхового общества.

Я набрала телефон Глеба.

– Мне нужно отлучиться на час по важному делу. Я могу это сделать?

– Да. Я предупрежу консьержа, он даст ключ, когда вернешься.

Я отправилась в «Россию», там в кассе без проволочек получила по паспорту двести зеленых купюрок.

Заехала домой, прихватила саквояж.

Едва войдя в квартиру, я устремилась к таинственной двери.

Отмычкой мне послужила болванка для мебельного ключа, которая болталась у меня без дела давным-давно. Abloy открылся легко.

Я вошла и словно бы очутилась в том коридоре, который привиделся мне в полуобморочном состоянии в клинике Quazi. Красный шифон на окнах, красные стены. Открывание двери привело в рабочее состояние кондиционер, и легкие шторы стали медленно развеваться.

Длинная стена комнаты была зеркальной. На стене, противоположной окнам, висел огромный фотографический портрет красивой брюнетки в черном вечернем платье и с бриллиантовым ожерельем на шее. Рядом с ним в вазах стояли цветы. Белые лилии.

Все это напоминало алтарь неизвестной богини. Следов жертвоприношений, однако, не наблюдалось.

Мой холодный Кай служил Снежной Королеве. Это она не отпускала его от себя. Узнать бы, кто она.

Присмотревшись, я узнала ее. Это была Вероника Тугарина. Королева московских подиумов и модных журналов. Самая красивая женщина страны поколения поздних шестидесятых. Но, пардон, насколько мне известно, она лет двадцать как умерла. Умерла молодой, как полагается настоящей красавице.

И действительно, толстые черные стрелки на веках и особенности прически указывали на то, что фотография именно тогда и была сделана. В конце шестидесятых годов.

Зазвонил телефон, оставленный в кармане тренчкота. Я вздрогнула и побежала ответить. Дверь в святилище захлопнулась. Хорошо, что все мои вещи остались по эту сторону. Звонил Глеб.

– Ты вернулась? Я буду через час.

– О’кей, – ответила я.

У меня оставалась уйма свободного времени.

Я отправилась в кабинет, включила компьютер и зашла в Интернет.

Набрала в поисковике «Вероника Тугарина», и мне открылся потрясающей красоты сайт. Лицевой картинкой оказался тот самый снимок, который я видела в красной комнате.

Я открыла биографию.

Вероника родилась в 1946 году в Калининградской области, которая тогда еще была оккупированной советскими войсками территорией Пруссии. Там окончила среднюю школу и в 1964 году приехала покорять Москву. Как именно это ей удалось, биография умалчивала. Дальше перечислялись места ее работы, показы, выезды за рубеж с Московским домом моды, призы, участие в кинофестивалях, приемы правительственных делегаций. И вот сердце мое забилось… В 1969 году выходит замуж за подающего надежды ученого-физика Бориса Шувалова. В 1971-м у нее родился сын Глеб. Так. Она его мать. Однако брак оказался несчастливым, в 1975 году Борис, оставив жену и сына, эмигрирует в США. Вероника снова выходит замуж, на этот раз за генерала авиации Сергея Гостева. Понятно. С фамилией Шувалов мальчика не приняли бы в престижный институт. Карьера Вероники стремительно идет на убыль. В 1980-м году она серьезно заболела. И в 1982-м умерла. Как Мэрилин Монро, в возрасте тридцати шести лет.

Бедному Глебику, стало быть, было одиннадцать лет.

Бедный, бедный мальчик. Мне стало жалко его до слез.

Все-таки мои воспоминания о родителях – совсем младенческие. Тепло, добрые улыбки – и все. У меня была бабушка, которая положила жизнь на то, чтобы компенсировать мне утрату родителей. А он остался с чужим мужчиной, солдафоном. И потом, в отличие от меня, он прекрасно понимал, чего лишился, ведь он жил с матерью одиннадцать лет, за это время личность формируется практически полностью. Его утрата, несомненно, гораздо болезненнее моей. Бедный, бедный Глебик.

Чтобы как-то реализовать свою жалость, я сходила в ближайший, весьма недешевый, магазин.

Подивившись ценам, долго не могла сообразить, что купить. Потом увидела в холодильнике маленьких синюшных птичек. Это были перепела. Я взяла четыре штуки, а также помидоры, цукини, черный хлеб и мою любимую лимонную приправу.

Сварю ему, бедолаге, обед.

Я открыла кухонный ящик и обомлела. Полный комплект ножей Marttiini. Настоящая «Золотая рысь». Наконец-то мои поиски увенчались успехом!

В кухонном шкафу обнаружилась керамическая латка небольшого размера. Я разделала перепелов, порезала крупными кусками цукини, помидоры и пару картофелин, которые нашлись в холодильнике. Добавила соли. Оставалось положить немного обезжиренной сметаны, которая тоже имелась в холодильнике, и приправу. Но это нужно было сделать минут через двадцать. Я включила духовку на двести градусов и поставила латку. Накрыла стол на одного.

Пока я хозяйничала на кухне, мысли мои снова приняли неприятное направление.

Неужели он стал психопатом на почве любви к покойной матери? Мне тут же привиделся «Американский психопат» Брета Истона Эллиса. Надеюсь, за дверями зеркальных шкафов он не прячет урну с ее прахом. А может, он считает ее богиней, которой надо приносить жертвы. Уж больно все там похоже на алтарь. Может, он хранит там скальпы красавиц, убитых в угоду ей. Или не скальпы, а заспиртованные сердца. У-у-у-у-у!!!

Я почувствовала, как на меня одновременно накатили два исключающих друг друга желания. Первое – бежать отсюда немедленно, пока он не вернулся. Он наверняка имеет на мой счет определенные планы. С другой стороны, я просто не могла не выяснить все до конца. До его прихода оставалось двадцать пять минут.

Я снова вооружилась отмычкой. Как и в первый раз, замок не стал капризничать.

Я открыла первую зеркальную дверь. За ней оказалась та самая коллекция обуви, про которую мне говорила Ирина и про которую я совсем забыла. Туфли были по большей части дизайнерские и старые. Я, конечно, знаю названия основных брендов, в том числе и старых, но к обуви не очень прикалываюсь. На самой нижней полке стояли украденные у меня Lagerfeld’ы. Я протянула к ним руку, но тут же ее отдернула. Если я их заберу, он сразу поймет, что я заходила в эту комнату.

На стенке я обнаружила датчик, который контролировал температуру и влажность в шкафу.

Я осмотрела полки, отыскать приметы потайных ящиков или двойного дна мне не удалось.

Настала очередь следующего шкафа. Он был наполнен женской одеждой. Я посмотрела некоторые вещи. Похоже, это гардероб самой Вероники. На верхней полке были сложены коробки со шляпами.