Книга Наш секрет - Ребекка Дан

Итак, в этот вечер, к счастью, я был окружен четырьмя относительно крепкими стенами. Я бы даже чувствовал себя расслабленно, если бы не занимался заданием директора, которое состояло в надевании обложек с эмблемой нашей школы на все учебники по математике.

Per aspera ad astra.

Через тернии к звездам.

Дарси, держа в руке стакан с вином, лежала на моем диване. Из магнитолы доносился голос Моррисси, и я успел позаботиться о том, чтобы все занавески в доме были плотно задернуты.

Раньше меня мучила совесть, что я позволяю Дарси пить, когда мы вместе, но теперь все зашло так далеко, что совесть меня уже не мучила. Меня в наших отношениях уже ничто не тревожило.

– Ну же, – сказала она игривым тоном, – если ты не поставишь мне пятерку, я никогда ее не получу.

Я посмотрел на ее тетрадь. Она была безнадежна. У нее была логика девочки, которая не посетила ни одного урока алгебры в жизни, не говоря уже о том, чтобы спать с учителем математики.

– Ты права, – ответил я, покачав головой и поставив ей единицу. – Ты никогда ее не получишь.

Она вскрикнула от притворного возмущения и швырнула в меня подушкой, но промахнулась и сбила со стола наполненную водой банку из-под варенья с гвоздиками, которые я ей подарил.

Банка не пострадала, но на ковре образовалась лужа, которая быстро впитывалась. Мне было все равно. Дарси в принципе не могла меня разозлить. У меня такого с девушкой никогда прежде не было. Она была идеальной – терпеливой, милой, веселой, заботливой. Я не знал, умеет ли она ссориться, потому что мы никогда всерьез не спорили. Мы чудесно проводили время вместе.

Именно по этой причине я пока не рассказал ей о своем плане уйти из Хэдли Холл в конце учебного года. Я не хотел пугать ее, раскачивать лодку, подвергать наши отношения риску и создавать другие проблемы, о которых читал в бульварной прессе. Дела шли хорошо, и мне не хотелось ничего менять.

Но мне нужно было сообщить о своем решении директору заранее. Поэтому я собирался встретиться с Мак-Кензи в понедельник. Я уже написал заявление об уходе. Оно лежало в моей сумке в запечатанном конверте.

Дарси тут же начала паниковать из-за мокрого ковра, словно это было плохое знамение, что нашим отношениям скоро придет конец. Я заметил, что она очень серьезно относится к таким вещам, как приметы и судьба. Я думаю, причиной этого было влияние либо ее матери, либо толстой сестры, либо этой странной учительницы по религиозному обучению, которая постоянно повторяла, что она агностик.

Дарси сбегала в кухню за тряпкой, опустилась на колени и принялась упорно тереть мокрое пятно.

– Останется след.

– Дарси, я все равно снимаю это жилье, – заметил я, пытаясь привлечь ее внимание. – Серьезно, перестань. Этот ковер лежит здесь с семидесятых годов. – Между тем Моррисси сообщил мистеру Шэнкли, что, честно говоря, он хочет войти в историю музыки. – Дарс, нам надо поговорить.

Она повернулась ко мне.

– Мне уже не нравится.

– Все в порядке. Но я не знаю, как ты воспримешь мои слова.

Она сглотнула.

– Хорошо.

– Я хочу быть твоим парнем… нормальным парнем.

Она удивленно заморгала.

– Но ведь ты уже мой парень.

– Нет, я хочу, чтобы это было официально. Я хочу перестать прятаться, оглядываться и паниковать каждый раз, когда звонит телефон.

Она смотрела на меня, вероятно, вспоминая о редких приступах моего параноидального поведения.

– Но мы не можем этого сделать. До тех пор, пока мне не исполнится шестнадцать лет, и даже тогда…

– Я ухожу, – сказал я, перебив ее. – Я увольняюсь из Хэдли. Я написал заявление и утром в понедельник собираюсь поговорить с Мак-Кензи.

Дарси удивленно смотрела на меня.

– Что? – выдохнула она.

– Я уже давно думаю об этом, Дарс. Я хочу быть с тобой.

– Но ты же любишь преподавать! – Мне показалось, что она вот-вот расплачется, но не от радости. Это меня немного смутило. – Ты не можешь бросить любимую работу из-за меня. Что ты будешь делать?

– Ну, – осторожно начал я, – я думал о том, что ты сказала в Венеции. Возможно, когда тебе исполнится шестнадцать лет, мы сможем переехать в Италию. Я могу подыскать работу в баре или начать преподавать. Или заняться этим самым алебастром.

У Дарси от удивления рот приоткрылся.

– Этим самым чем?

Возможно, переезд в Италию был утопией, возможно, нет. Но где бы я ни оказался после Хэдли, я знал, что не буду скучать по школе с ее дурацкими правилами и дрянным кофе, на вкус и вид похожим на гудрон, который соскребли с проезжей части и запихнули в кофеварку. Я не буду скучать по бесконечным перепалкам с Карен Уэкс по поводу того, кто и где должен сидеть во время собраний. Я не буду скучать по тетрадям, судя по содержимому которых школьницы не слышали ни слова из того, что я им рассказывал. И я точно не буду скучать по тому чувству паники, которое обычно охватывало меня, когда я видел, что Мак-Кензи идет в мою сторону. Каждый раз мне казалось, что он припрет меня к стенке и скажет: «Я знаю твой маленький секрет, ах ты, чертов извращенец!»

Два-три раза в неделю мне снился этот кошмар, после которого я просыпался весь в поту. Иногда мне даже снилось, что Мак-Кензи стоит возле моей машины, наблюдая за мной и Дарси.

Я совсем недавно попал в мир образования. Я никогда не брал академический отпуск, не напивался за границей и не делал никаких ужасных вещей, из-за которых работа превращается в кошмар, но ты при этом можешь вести себя как засранец, потому что все вокруг понимают, насколько ты пропащий человек, и даже сочувствуют тебе. Небольшая часть меня очень хотела беспокоиться о банковском счете и способности оплачивать ренту, брать у людей деньги взаймы и спускать их на выпивку и травку. Где-то на задворках сознания все это казалось мне эдаким романтичным декадансом.

Я был готов жить полной жизнью. Я был готов отделаться от холодного взгляда Сони Лэрд, который преследовал меня повсюду. Я был почти уверен, что она следит за нами.

Я был готов бросить все это.

После Венеции я всячески старался избегать встреч с Соней. Я заходил в учительскую, только если был уверен, что ее там нет. Я выучил ее расписание, чтобы избегать случайных встреч в коридоре. Несколько раз она пыталась разговорить Дарси после уроков, пускаясь в бессмысленные рассуждения о профессионализме Делии Смит или Мэри Берри[19], но Дарси, которая была намного умнее Сони, всегда находила предлог, будь то месячные или мигрень, чтобы уйти. Пока что это срабатывало.