Книга Византия. Христианская империя. Жизнь после смерти - Игорь Павлович Петровский

class="text-author">Алексей Бармин, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник ИВИ РАН

После падения Константинополя римским понтификам показалось, что сам ход истории подтверждает их правоту и власть над непокорными схизматиками передана им руками провидения. Но символом этого объединения стали ободранные оклады икон, переплавленные в золото, вскрытые раки с мощами святых, варварская резня и грабеж.

Особого культурного наследия крестоносцы после себя не оставили, разве что они использовали церковь Богородицы Кириотиссы для своих богослужений. Фрески в ней были написаны латинянами. На них изображены эпизоды жития святого Франциска Ассизского. Но в остальном Латинская империя не оставила никакого культурного следа в истории города. Крестоносцы больше разрушили и сожгли, чем построили – вот какое влияние оказали завоеватели. Для Византии завоевание крестоносцев стало поворотной точкой в развитии. Именно тогда заканчивается период византийского Средневековья и начинается последний этап развития империи, который мы называем эпохой Палеологов.

Энгин Акюрек, профессор, руководитель центра позднеантичных и византийских исследований (Турция)

Глава 17

Византия в изгнании

Утром 13 апреля 1204 года войска крестоносцев вошли в Константинополь. Они не встретили организованного сопротивления. Император Алексей V Мурзуфл накануне сбежал. Варяжская стража сложила оружие. Греки встречали завоевателей безоружными, неся в руках иконы и надеясь на милость победителей. Но разжалобить участников Четвертого крестового похода им не удалось. Начался грабеж и убийства, а рыцари растаскивали накопленные в столице Ромейской империи богатства, равных которым не было ни в одном городе мира.

Никогда до этого Константинополь не был взят. Это был шок. И поскольку это был шок, то он отразился и на ментальности людей, которые там жили, и на представлении об империи, потому что сломалось само представление о ее незыблемости, ее связи со Святой Софией Константинопольской, которая была в латинском плену.

Сергей Карпов, академик РАН, президент исторического факультета

Империя рухнула. Те города, которые были хорошо укреплены, просто закрывали свои ворота. Из Константинополя в провинции хлынули толпы беженцев. Та история, которая последует дальше, похожа на приключенческий роман. Одним из таких беженцев был военачальник Феодор Ласкарис.

Когда крестоносцы ворвались в Константинополь, он сумел вырваться из города вместе со своей женой и небольшим отрядом воинов. Едва перебравшись на другую сторону Босфора, Феодор решил никогда не сдаваться и сделать все возможное для того, чтобы восстановить империю. Он направился в Никею, но когда жители города узнали о его намерениях, они подумали: «Зачем такому красивому городу такие большие проблемы?» – и закрыли перед ним ворота. Внутрь пустили только жену. Вот с этого небольшого отряда, который стоял перед закрытыми воротами Никеи, и началось возрождение Византии.

Еще накануне штурма Константинополя крестоносцы заключили между собой договор о разделе территории империи. Они договорились после взятия города избрать совет, куда войдут шесть венецианцев и шесть рыцарей. Ему будет поручено избрание императора, чей надел составит четверть всех земель Византии. Венеция получит половину оставшихся трех четвертей империи, а остальные земли должны быть разделены между рыцарями, которые принесут вассальную присягу императору.

Естественно, больше всего выиграли венецианцы по той причине, что смогли наконец-то осуществить свою давнюю мечту о создании того, что они называли Венецианской Церковью, «Катена Венециана». Продуманная система опорных пунктов – Венеция, Далмация, Задар, который венецианцы взяли, – и затем Крит, далее Негропонт и Эвбея, потом выход к Черному морю и Константинополю.

Сергей Карпов, академик РАН, президент исторического факультета

Таким образом, они получили контроль над всей торговлей от Адриатики до Черного моря. Кроме того, по условиям договора после избрания императора вторая сторона должна была получить право поставить своего константинопольского патриарха, и поскольку императором стал французский рыцарь Балдуин Фландрский, патриархом был провозглашен венецианец Томмазо Морозини, а Святая София была передана под контроль Республики. Однако тут в дело вмешался папа римский Иннокентий III.

При Томмазо, который проводил во многом интерес Венеции, находился еще постоянно папский легат, и он должен был следить за тем, чтобы были учтены интересы папы. А интересы папы состояли в том, чтобы привести всех греков к латинству. И надо сказать, что это часто приводило к противоречиям, потому что для того, чтобы получать средства от греческого населения, нужно было выказывать ему скорее свою лояльность, чем свое желание привести к другой вере.

Эльга Канаева, кандидат богословия, старший преподаватель ПСТГУ

Но крестоносцы поначалу и без указаний папы крайне высокомерно вели себя по отношению к греческому населению захваченных областей. Они не желали договариваться с греческой аристократией, чьи владения отходили латинским феодалам, а православным священникам было позволено продолжать служение только при условии поминания папы римского как главы Церкви.

Многие греческие клирики выходили из положения, пытаясь поминать папу как светского правителя, которым он являлся, то есть молиться за него как государя – действительно, он был государем Папской области, – но не поминать его именно как епископа Церкви. Но понятно, что это была попытка увильнуть, как-то решить проблему, не решая ее.

Эльга Канаева, кандидат богословия, старший преподаватель ПСТГУ

Поэтому за пределами Константинополя западные европейцы всюду сталкивались с глухим сопротивлением местного населения. Более того, и внутри лагеря крестоносцев нарастали противоречия. Самый могущественный из вождей, Бонифаций Монферратский, который сам надеялся занять императорский трон, был не согласен с тем, как были распределены владения. И хотя ему отошли провинции в Малой Азии, он со своими людьми вместо этого двинулся на запад и основал Фессалоникийское королевство на Северных Балканах, поэтому на другой берег Босфора крестоносцы выслали отряды только спустя несколько месяцев.

Тем временем Феодор скитается по Малой Азии. В окрестностях Никеи он посещает маленькие города, села и везде пытается поднять греков на защиту родины. И, может быть, впервые за всю историю Византии он обращается не к имперской, а к греческой идее и противопоставляет православную греческую веру вере латинской.

Поначалу его деятельность не пользовалась большим успехом. Ему не верят, его выгоняют, перед ним закрывают даже ворота городов, но он не опускает руки, и мало-помалу к нему присоединяются сторонники. Это уже не десятки, это уже сотни людей. И когда крестоносцы переправляются в Малую Азию, для того чтобы установить контроль над этой территорией, этот маленький, но очень храбрый отряд выступает против них. Но кто были эти люди? Они не были профессиональными военными – это были крестьяне, горожане, чиновники, торговцы. Конечно же, крестоносцы разбивают их в пух и прах. Отряду Феодора удается отступить, но всем было