Книга Линкор "Шарнхорст" - Альф Якобсен

Наш гордый корабль медленно переворачивался через правый борт. Боцман Дирлинг помог мне надеть спасательный жилет и напомнил, что его нужно надуть. Это был его последний дружеский жест по отношению ко мне».

Наверху в живых оставался только матрос Бакхаус, находившийся на наблюдательной площадке:

«Корабль еще двигался, но крен быстро увеличивался. Ветер немного стих, но волны по-прежнему были большими и накатывались по правому траверзу. Помню, по внутренней связи мне позвонил мой друг: „Только не ври, — сказал он. — Насколько серьезна ситуация?“ Я ему сказал, чтобы он все бросал, потому что нужно покидать корабль. „Ты сошел с ума“, — сказал он. Однако к этому времени „Шарнхорст“ уже почти плашмя лежал на воде. Отовсюду с борта прыгали матросы. Некоторые из них пытались забраться на спасательные плотики, однако много плотиков было пробито осколками снарядов. Я вспомнил совет, который мне дал один из моих друзей в Нарвике: „Если корабль тонет, то нужно быстрее избавиться от одежды, иначе тебя затянет в воронку“. Я стащил с себя меховую куртку и снял ботинки. Потом я оказался около большого прожектора, ледяная вода уже была по колено. Мне оставалось только нырнуть, подобно пловцу. Оказавшись в море, я начал отчаянно барахтаться, чтобы отплыть подальше от воронки».

Хинтце предупреждал моряков, что прыгать со стороны правого борта опасно. Он советовал перебираться через поручни левого борта, а затем соскальзывать в воду по наклонившемуся корпусу. Гёдде схватил своего друга, боцмана Дирлинга за руку, однако на трапе скопилось много людей, и им пришлось перебраться на другой борт.

«Мостик уже находился на уровне воды, волны захлестывали фор-мачту. Вдруг мы поскользнулись и очутились в бурлящей воде. Меня затянуло в глубину. Мне удалось вынырнуть, но Дирлинга нигде не было, и я его больше не видел. Задыхаясь, я пытался отплыть подальше от корабля.

Прямо перед собой я увидел матроса. Он сидел на поплавке траловой сети. Когда я попытался забраться на поплавок, он перевернулся, и мы оба оказались в воде. Я плыл через большое пятно горючего… Вокруг разыгрывались ужасные сцены, подсвечиваемые осветительными снарядами и фонарем с одного из плотиков… Я видел, как на этом плотике встал лейтенант. Он закричал: „Товарищи! Нашему тонущему кораблю, нашему гордому „Шарнхорсту“! Ура! Ура! Ура!“ Матросы, барахтавшиеся в море, откликнулись троекратным возгласом „Ура!“ Кто-то на этом же плотике прокричал: „Нашим любимым! Нашим семьям! Ура! Ура! Ура!“ И вновь те, кто слышал, поддержали этот прощальный призыв. У всех, кто оказался свидетелем этой сцены, сердце разрывалось на части».

Гельмут Бакхаус, отплыв подальше от тонущего корабля, оглянулся.

«Я увидел киль и винты. Корабль перевернулся и уходил носом в воду. Потом раздалось два или три мощных подводных взрыва. Это напоминало землетрясение! От ударной волны перехватило дыхание».

Он продолжал плыть, пробиваясь среди огромного числа обломков и мусора. Пустые коробки, ящики, картошка, длинные доски, одежда — а среди всего этого тела матросов, плававшие лицом вниз. Первый из встреченных плотиков был переполнен, и Гельмута не пустили на него.

«Как ни странно, море было сравнительно спокойным, возможно, из-за слоя горючего на поверхности. Я поплыл дальше и вдруг заметил еще один плотик. На нем нашлось место еще для одного человека. Кто-то втащил меня туда. Я лежал в полном изнеможении, уткнувшись лицом вниз. Потом я увидел, как встал какой-то юный лейтенант. „Все это бессмысленно“, — сказал он, прыгнул в воду и мгновенно исчез. Мы ничем не могли ему помочь. Я поранил руку. Мы сидели на плотике, и нами овладевало полное безразличие. Вдруг мы услышали отдаленный грохот артиллерийского залпа. Кто-то спросил: „Это что, англичане стреляют в нас?“ Думаю, впрочем, что англичане просто прогревали орудия, чтобы они не замерзли».

Юный лейтенант был не единственным офицером, выбравшим смерть. Говорили о том, что старший артиллерист, командовавший зенитной батареей, застрелился в своей каюте, глядя на фотографию семьи. Спастись не удалось ни одному из пятидесяти офицеров и тридцати пяти кадетов, хотя оставшиеся в живых не знали, как именно они погибли. Франц Марко сказал:

«Я слышал, что офицеры решили разделить участь своего корабля. Больше я ничего не знаю».

Осталась неясной судьба контр-адмирала Бея и капитана цур зее Хинтце. В отчете, составленном сразу после сражения по материалам протоколов допросов уцелевших тридцати шести моряков, было сказано, что высшие офицеры застрелились на мостике после того, как попрощались с остальными. Однако этот факт опровергается показаниями свидетелей с британской стороны. Лейтенант-командер Клаустон, капитан «Скорпиона», утверждал, что видел Хинтце и Доминика в воде, недалеко от своего корабля, оба имели сильные ранения. Хинтце якобы умер прежде, чем его смогли вытащить из воды, а Доминик даже ухватился за канат, но не удержался и опять упал в воду. Больше его не видели.

Гёдде:

«Что касается того, застрелились адмирал и капитан или нет, я могу сказать только о том, что слышал, находясь в воде. Капитан, его помощник и адмирал Бей якобы одновременно прыгнули с мостика через пятнадцать-двадцать минут после нас. Могу сказать, что все это домыслы, англичане просто хотят выдать желаемое за действительное».

Гельмута Файфера и Эрнста Рейманна смыла прокатившаяся по кормовой палубе большая волна. Рейманн рассказывал:

«Не было видно никаких огней, я оказался в полной темноте. Я остался один на один с морем, но благодаря спасательному жилету держался на воде. Потом увидел плотик, и меня втащили туда».

Файферу было гораздо хуже. Когда его втащили на плотик, то увидели, что одежда пропиталась нефтью, кровью и морской водой.

«Я услышал, как кто-то сказал: „Он ранен. И весь в крови“. Я подумал, что меня опять бросят в воду, чтобы освободить место для кого-нибудь из тех, кто не ранен и имеет больше шансов выжить. Я сказал: „Это кровь не моя, а товарища“. Потом рассказал, как я его тащил в лазарет. От холода я онемел, но в общем был цел».

Франц Марко был хорошим спортсменом и пловцом, ему удалось добраться до резиновой лодки, в которой находилось несколько человек.

«Какой-то матрос никак не мог выбраться из воды, я крепко ухватился за него. Потом я начал сильно дрожать, но руки не отпустил».

Рольф Зангер, у которого спасательного жилета не было, оказался в еще более тяжелой ситуации.

«Я не утонул благодаря своей кожаной куртке, которая плотно обхватывала запястья и задерживала воздух внутри. Однако воротник был чуть великоват, и мне пришлось одной рукой зажимать его на горле, а другой загребать воду, вместе с остальными пытаясь отплыть от корабля. Был ужасный момент, когда я почувствовал, как по воде прошла сильная ударная волна, — я понял, что взорвались котлы».