Книга Горячий снег - Юрий Бондарев

– То есть? - не понял и нахмурился Веснин. - Именно?

– Ба-альшой сундук, товарищ дивизионный комиссар, -засмеялся Божичко. - Но с любопытством… Он мне: "Как живете с командующим,ничего генерал-то, сапоги не заставляет снимать? Водку втихаря не глушит?"А я ему: "Ты стихи про "Убей немца" знаешь? Автомат умеешьдержать? Как оружие приспособляют - под мышкой или ниже поясницы?" Онопять: "Мрачноват очень генерал-то, как с комиссаром-то, дружки или вконтрах?" Прелестно и откровенно поговорили, товарищ дивизионный комиссар!

– Бессонов там? - спросил Веснин, глядя в ту сторонутраншеи, где возникали и истаивали при опадающем свете ракет фигуры людей, ипошел по траншее, но, против воли, он замедлял шаги и вдруг остановился в нишедля буссоли, потому что не в силах был сказать Бессонову то, что зналиполковник Осин и он, член Военного совета, то, о чем Бессонов никак не подозревал:о противоестественно страшной судьбе того остриженного, с вымученной улыбкоймальчика, его сына, который не был убит, а жил в плену уже несколько месяцев.

"Он может спросить о причине приезда Осина. Что яотвечу? Подойти сейчас и в глаза ему лгать? -думал Веснин. - Каковы же будуттогда наши отношения дальше? Нет, не могу подойти к нему и делать вид, чтоничего не произошло. Между нами должна быть абсолютная искренность и честность…Но язык не повернется сказать ему сейчас о сыне, не могу…".

Веснин чувствовал, что именно непроходящие непростота инатянутость в отношениях с Бессоновым не давали ему никакого права дипломатичноизворачиваться, он не должен был что-либо смягчать, уходить от главного - и,так стоя в нише для буссоли, он испытывал отвратительно жгучий стыд в душе.

– Петр Александрович! - Веснин неожиданно для себявышагнул из ниши, быстро подошел к Бессонову, окруженному возле стереотрубыофицерами. - Петр Александрович…

– Вот вы мне и нужны, Виталий Исаевич, - сказалБессонов и выпрямился у стереотрубы, носовым платком вытер исколотое снежнойкрошкой лицо. - Триста пятая вступила в бой. Посмотрим теперь, как сложится. Ноглавное вот что… - Он все обтирал лицо носовым платком с видом рассеяннойраздумчивости. - Главное теперь - танковый и механизированный корпуса.Поторопить их, всеми силами поторопить! Попросил бы вас, Виталий Исаевич,поехать навстречу танковому корпусу в район сосредоточения и, если невозражаете, пока оставаться там для более успешной координации действий. Считаюэто необходимым. Вы, кажется, любите танкистов, насколько я помню?

И Веснин, с подкатившим к горлу клубком, еле сумел ответить:

– Я все сделаю, Петр Александрович… Выеду немедленно…

– Поезжайте. Только почаще оглядывайтесь в станице:положение на северном берегу не восстановлено.

… Когда Веснин подошел к тому месту в траншее, где толькочто встретил майора Божичко, тот, по-прежнему лежа на бруствере, стрелял; отавтоматных очередей ходило его плечо, съезжала на затылок шапка.

– Майор Божичко, вы мне нужны! Божичко обернулся наоклик, примял на затылке шапку ударом руки, выкрикнул с радостным азартом:

– Плотненько окружают фрицы! Подъезжают набронетранспортерах и расползаются, как клещи! Слушаю, товарищ дивизионныйкомиссар!

Веснин стоял в траншее, наклонив голову

– Послушайте меня, Божичко, я сию минуту должен ехать втанковый корпус. Не забывайте об одном: как зеницу ока берегите командующего.Советую быть поближе к нему.

– Ясно, товарищ дивизионный комиссар. - И Божичко,опустив автомат, переспросил: - Сейчас едете? Простите, но не очень ли будетсейчас!.. По высоте-то вроде отовсюду лупят.

– Со мной поедет полковник Осин и охрана. - Веснинлегонько потряс Божичко за плечо. - Пустяки. Тем же путем, которым Осинпроехал. Все будет как надо, Божичко. Похуже бывало…

– Ни пуха ни пера, товарищ дивизионный комиссар! ТогдаВеснин улыбнулся, махнул рукой:

– К черту, к черту, ко всем чертям, Божичко! ПолковникОсин и Касьянкин сидели в артиллерийском блиндаже за столом и оба, вслушиваясьв стрельбу, ждали чего-то в хмуром молчании. Веснин, переступив порог и невыказывая спешки, с изучающей неторопливостью оглядел мгновенно вскочившегоОсина, сказал незнакомо властным тоном:

– Мне с вами по дороге, полковник Осин. В станицуГригорьевскую. Где стоит машина? Возьмите охрану!

– Я рад, товарищ дивизионный комиссар… очень рад.Спасибо. Машины замаскированные, стоят в сарае, под высотой, спасибо… -заговорил удовлетворенно Осин, взял со стола кожаную полевую сумку, спросил небез осторожности: - А как… генерал Бессонов? Он как же? Остается здесь?

Веснин не выдержал:

– Вы что, так и убеждены, что я еду с вами в целяхличной безопасности? Неужели вы в этом уверены?

– Товарищ дивизионный комиссар, - Осин обиженно смежилбелые ресницы, - напрасно вы на меня сердитесь. Думаю, вы застанете членаВоенного совета фронта на энпэ армии. И он сам выскажет вам свое беспокойство.

– Не медлите, Осин. Ведите к машине!

– Поедем через северо-западную окраину, на проселок, -сказал Осин. - Там пока свободно.

Только внизу, под высотой, когда машины по команде Осинаразвернулись по улочке станицы и разом набрали скорость, помчались ксеверо-западной окраине, Веснин подумал, насколько все-таки непрочно и зыбкобыло положение дивизии Деева. Сверху, с НП, обстановка на этом берегупредставлялась несколько иной, не такой серьезной, не такой предельнообостренной. Тугие удары вплотную приближенного боя беспрерывными толчкамиврывались в уши. Северобережная часть станицы была охвачена увеличившимисявблизи пожарами - все корежилось, рушилось, изгибалось, двигалось в огне,вздымаемом среди дымов разрывами снарядов; пулеметные очереди выбивали изпылающих чердаков рассыпчатые космы искр; горький и едкий жар раскаленноговоздуха чувствовался и в машине. Этот жар, смешанный с дымом, слезил, разъедалглаза. Запершило и стало саднить в горле. Шофер то и дело кашлял, наваливаясьпри этом грудью на баранку В дальнем конце улочки Веснин увидел неясно танки,они скользнули красным отблеском за домами. Мелькнули и исчезли, удаляясь от машины,вернее, машина удалялась от них, и невозможно было различить, чьи это былитанки.

– Жми на всю железку! За Титковым, он знает дорогу! Наокраине сразу направо! - крикнул Осин с возбуждением человека, принявшего насебя всю ответственность, и обернул к Веснину круглое, крепкое лицо: -Проскочим, товарищ дивизионный комиссар!

– Не сомневаюсь.

– Проскочим в полном порядке, - подтвердил Осин ипрерывисто втянул воздух через ноздри. - Километра три опасных…

Ему хотелось общения, но Веснину этого никак не хотелось.