Книга Фея с островов - Симона Вилар

В гроте, возле которого лежали обгорелые тела прокаженных, еще оставалась какая-то провизия, но отчего-то ни Дэвиду, ни Мойре не хотелось туда возвращаться. Благо был отлив, вода отступила, и морские обитатели оставались среди камней, поэтому Дэвид какое-то время собирал их, отковыривая ножом от камней на отмели. Но когда он принес свой улов следовавшей немного позади Мойре, ее едва не стошнило от их вида. Раньше, у себя на острове Хой, да и позже, уже живя с Гектором Роем, она порой просила местных рыбаков добыть для нее устрицы и с наслаждением ела. Однако сейчас затрясла головой.

— Не могу, — произнесла она. — Я лучше немного поголодаю.

— И как долго? Сама же говорила, что тело — наш раб, а раба, чтобы он был силен и мог что-то делать, надо кормить. Ладно, вижу ты все еще не отошла от произошедшего, так что лучше отдохни, а я пока покараулю.

Мойре казалось, что она ни на миг не сомкнет глаз от страха, но когда она устроилась между песчаных дюн, закутавшись в остатки пропаленного пледа, когда убедилась, что Дэвид сидит неподалеку и охраняет ее сон, то усталость и перенапряжение сделали свое дело — женщина и не заметила, как уснула.

Дэвид сидел не шевелясь. Он вслушивался в приглушенные крики морских птиц, одновременно стараясь улавливать звуки, доносившиеся из проходов, которые вели в бухту по скалам. Но все было тихо. Мир казался безмолвным, море тихо плескалось рядом.

Сколько он так просидел, Дэвид не ведал, но стал замечать, что за пеленой тумана поднимается солнце, густая белесая дымка постепенно подернулась розовым отсветом. И вдруг он услышал легкий шорох со стороны острова. Дэвид присел за дюной и, вытащив тесак, напрягся. Так и есть — вскоре он различил покачивающийся, облаченный в лохмотья силуэт. Прокаженный приближался, сильно припадая на ногу, голова его была обмотана тряпьем, как и кисти рук. Человек двигался осторожно, и, сколько бы Дэвид ни всматривался и ни вслушивался, он не заметил, чтобы в тумане были и другие прокаженные.

«Уложу сперва одного», — решил он и резко выскочил из-за дюны.

Прокаженный тут же рухнул на землю, заслонился руками.

— Не убивай меня, не убивай! — гнусаво стонал он, закрывая разлагающимися руками уродливое, покрытое струпьями лицо. — Я думаю о душе, я не хочу в ад. И я не враг, я подскажу, как вам спастись!

— Что? — Дэвид замер над ним с оружием.

— Туда уходите, туда… Там спасение… — гундосил больной, указывая куда-то в сторону большой земли. — Уходите отсюда! Когда отступит вода. Наш аббат не будет знать, что вы разведали, как уйти. Пощади меня! Отпусти. Я все сказал.

Дэвид, немного поразмыслив, отошел в сторону. Он слышал, как уходит прокаженный, но не обернулся. Потом он сел на песок и задумался. И постепенно на его лице появилась улыбка.

Мойра спала. Ей снилось, что она опять на острове Хой, что выходит в море на утлой лодчонке своего отчима Эрика ловить сетью макрель, которую позже они с Норой будут чистить и вялить на зиму. Нора ей тоже приснилась, такая же, какой она видела ее в последний раз: худая, но с выступающим животом, суровая и недовольная.

«Зачем ты вернулась, потаскушка! — кричала ей мать. — Ты хорошо устроилась, а тут мне тебя и кормить нечем. Прочь, я сказала, прочь!»

Мойра заплакала во сне, застонала. И очнулась от прикосновения к плечу.

— Мойра, ты слышишь меня?

Она резко села, волосы упали ей на лицо, она откинула их и, дико озираясь, вмиг вспомнила, где они.

— Что? Они снова приближаются?

— Нет. Но нам надо уходить в другое место.

Дэвид улыбался. Но этот Хат всегда улыбался, по-кошачьи прищуривая свои удлиненные зеленые глаза. Сейчас он лишь сказал, что она стонала во сне и потому решил разбудить ее. Хватит им тут торчать, пора переместиться подальше от этой бухты.

Он подхватил их скудные пожитки и стал взбираться по скалам. Мойра шла за ним, все еще в страхе осматриваясь. Полуденное солнце уже разогнало туманную муть, легкий теплый ветерок подхватил клочья тумана и разнес их по окрестным верещатникам. Все сияло и светилось, но Мойра понимала, что это обманная красота, что где-то тут их может поджидать жуткая опасность, и не могла взять в толк, почему так весел ее спутник, который даже негромко посвистывал на ходу.

Они стали подниматься по восточному склону. Дорога становилась все круче и извилистее, приходилось пробираться сквозь кусты вереска, из которого то тут, то там выступали гранитные глыбы. За островом тусклым светом сиял океан, сейчас спокойный и отливающий синевой. Прогретые солнечными лучами травы благоухали, и этот аромат лета стал перекрывать запах соли и ветра, а серые, покрытые лишайниками валуны даже напоминали клумбы в поместье лорда. Но вся эта красота была лишь обрамлением страшного горя кучки прокаженных, медленно умиравших здесь, отчего в душе Мойры не нашлось места умиротворению. И поэтому она не понимала, отчего ее спутник в таком приподнятом настроении. Так бы и стукнула его!

Они прошли вдоль побережья острова туда, где он завершался обрывистым склоном, и остановились на самом его краю. Теперь у их ног круто обрывался высокий мыс, под которым волновались воды пролива, отрезавшего остров прокаженных от большой земли. Мойра смотрела на удаленные берега с грустью, понимая, что вплавь туда не добраться. Ее взгляд скользнул вниз. Мыс, на котором они стояли, состоял из мягкого песчаного сланца, постепенно разрушавшегося под воздействием воздуха и непогоды, и громадные, отвалившиеся от него плиты, выступали в воде скалистыми рифами, вокруг которых бурлили волны. В одном месте виднелся довольно крутой спуск, но какой смысл идти вниз, если вода в проливе просто кипела, проносясь со стремительной скоростью и не давая ни малейшей надежды выбраться на противоположный берег. А еще тут было очень шумно из-за огромного количества птиц. Они кружили белыми стаями и пронзительно кричали. Но сейчас их вопли только нагоняли на Мойру уныние. И зачем Дэвид привел ее сюда?

Он и впрямь сказал, что пока они останутся здесь, а на ее вопрос, как долго они тут будут и зачем, лишь поглядел на нее своими хитрыми зелеными глазами.

— А ты попробуй угадать, островитянка с Оркнеев.

Она не ответила. Хат злил ее, когда держался с таким превосходством. На что он надеялся, самодовольно ухмыляясь?

Мойра устроилась на покрытом мхом валуне и стала рассматривать противоположный берег. Порой она оглядывалась назад, опасаясь увидеть прокаженных. Но пока она их не видела, а вот в животе у нее заурчало — ей захотелось есть. Странно, еще недавно она и взглянуть не могла на моллюсков, которых предлагал ей Дэвид, а сейчас только и думала о еде.

В итоге Мойра решила, чем себя займет. Она достала из их оскудевшей сумы моток веревки, спасенный с горевшей бирлинн, обвязала себя вокруг талии и велела Дэвиду удерживать конец мотка, пока она спустится по скале вниз и раздобудет, если повезет, несколько птенцов чаек. Они к этому времени уже подросли, поясняла она наблюдавшему за ней Хату, вот им и будет чем подкрепиться на обед. И, видя недоверчивый взгляд спутника, деловито заявила, что некогда ей неоднократно приходилось заниматься подобной охотой, когда она лазила по скалистым выступам на острове Хой и собирала улов в чаячьих и бакланьих гнездах.