Книга Четыре степени жестокости - Кит Холлиэн

— Думаешь, Кроули рисовал облигации?

— Очень возможно, — кивнул Руддик. — В тюрьме ты должен скрывать, что облигация — это своего рода валюта, иначе тебя обвинят в противозаконной деятельности.

Появилась официантка с подносом. Что бы там ни заказал Руддик, но его блюдо шипело и шкворчало на металлической сковородке. Еще она принесла маленькую корзинку с лепешками-тортильями. Глядя, как жадно Руддик поглощает пишу, я подумала, что ему нечасто удается выкроить время для еды.

— Но это все болтовня. Тебе должно понравиться то, что я разузнал о Хаммонде. — Он сложил тортилью, положил на нее курицу с перцем и засунул себе в рот. Прожевав и проглотив пищу, он продолжил: — Я поднял кое-какие свои контакты и выяснил очень интересные вещи. Примерно двадцать лет назад ФБР расследовало деятельность нескольких криминальных группировок в крупных региональных центрах, чьи лидеры продолжали руководить ими, находясь в федеральных тюрьмах или исправительных учреждениях штата. Даже оказавшись за решеткой, главари не сдавали своих позиций. Более того, дела у банды, как правило, начинали идти в гору.

— Что ты имеешь в виду?

— Как только главари оказывались в тюрьме, деятельность группировки становилась более изощренной, а результаты — более эффективными. Они придумывали новые способы ведения отчетности и финансовой документации, создавали вертикаль власти для осуществления контроля и наблюдения. Их дела шли особенно хорошо, когда они привлекали к работе сотрудников тюрем.

— Офицеров охраны?

— Да. А также секретарей, медицинский и обслуживающий персонал. Иногда в этом было замешано даже старшее руководство из администрации начальника тюрьмы. Все, так или иначе, были замешаны в этом. Например, пока Хаммонд находился в абсолютной изоляции, деятельность преступных группировок в Дитмарше, а также в ряде тюрем штата, связанных с Дитмаршем, совершенно не ослабла. Он продолжал управлять ими, как и прежде. Возможно, даже лучше.

— Но он находился в полной изоляции. Маккей говорил, что он начал сходить с ума.

Руддик покачал головой:

— Неправда. Он использовал надзирателей, чтобы те выполняли его работу. В ФБР смогли это выяснить, когда было уже слишком поздно. Они узнали обо всем от офицеров охраны, которые осуществляли надзор за Хаммондом, позже часть из них привлекли к суду за коррупцию. Они выполняли его работу, пока Хаммонд сидел под замком. «Социальный клуб Дитмарша» прогнил насквозь.

— Некоторые из них совершили самоубийство.

— Иначе ФБР удалось бы арестовать гораздо больше народу. После того как надзиратели начали сводить счеты с жизнью, государственные обвинители уже не могли до них добраться. Настроения в обществе также претерпели изменения. Кто-то решил, что причиной самоубийств стало давление со стороны следствия и что на самом деле эти офицеры невиновны. Поэтому в скором времени дело было закрыто.

— А что же случилось с Хаммондом?

— Тактика полной изоляции не оправдала себя, однако это была не такая уж и плохая идея. Поэтому ФБР решило изъять главарей преступных группировок из привычной среды обитания и разместить в разных тюрьмах по всей стране. За ними следили специально подготовленные офицеры охраны и сотрудники администрации. Им запрещали видеться с семьей, ограничивалось общение с адвокатами. Метод имел положительный результат: о тех людях стали забывать. Они словно исчезли.

— По-моему, замечательно. — Меня не смущало, что с отпетыми уголовниками обращались подобным образом.

— Хаммонд вступил в эту программу добровольно. Он стал одним из флагманов этого движения. Вот как ему удалось покинуть Дитмарш.

— И Хаммонд изменился, — подхватила я. — Стал информатором и начал выступать с речами против организованной преступности.

— Некоторые агенты, организовавшие эту программу, предсказывали подобное развитие событий. Как только криминальных лидеров изолировали от их группировок, они начинали чувствовать себя в безопасности и могли изменить стиль жизни. Могли даже согласиться на сотрудничество и предоставлять информацию, чтобы получить некоторые привилегии. Именно про это я и хотел рассказать тебе историю.

— Какую еще историю?

— Мы хотели дискредитировать их, запятнать репутацию криминальных лидеров, которых рассадили по разным тюрьмам. Поэтому распространяли слухи о том, что они стали давать свидетельские показания в обмен на возможность начать новую жизнь в стенах тюрьмы. Говорили, что их сотрудничество хорошо оплачивается.

— Значит, на самом деле ничего этого не происходило?

Руддик покачал головой:

— Ни с кем, кроме Хаммонда.

Он передал мне нечеткую ксерокопию газетной статьи. «Контра Коста таймс» за 8 марта 1995 года. На фотографии человек, судя по всему, заключенный, стоял у микрофона и отвечал на вопросы собравшихся, Его руки были разведены в стороны, будто он размахивал ими и воздухе. Подобную непринужденную манеру держать себя я видела на фотографии Хаммонда из журнала «Таймс», но здесь его глаза не закрывала черная полоска. Я внимательно пригляделась к фотографии, но не смогла узнать его.

— Хаммонд был не таким, как все. Он не хотел исчезнуть, и ему удалось убедить кого-то из руководителей программы, что он добьется большего, если будет публично выступать против организованной преступности. Он общался с недавно осужденными зэками, рассказывал о выборе, который они могли сделать во время заключения. Он читал весьма эффективные и полезные лекции о развитии личности, а также о том, как избежать наркотиков и участия в криминальной деятельности. Этот процесс состоял из четырех этапов. Избавься от своего прошлого. Измени свой образ мысли. Усвой новую манеру поведения. Подари себе лучшее будущее. Многие администраторы тюрем и педагоги, работавшие с заключенными, подхватили эту идею. Она была очень привлекательной: убийца-рецидивист и лидер криминальной группировки рассказывал о личностном росте, об отказе от наркотиков, от криминальной деятельности и поведения, которое могло разрушить твою жизнь. Каждый месяц он записывал кассеты, которые рассылались по тюрьмам всей страны и еще эффективнее могли воздействовать на зэков.

— Брат Майк говорил, что он имел серьезный авторитет. И повлиял на многих заключенных.

Руддик кивнул:

— Разумеется. В то время возникло целое движение против организованной преступности. И Хаммонд стал настоящим вестником этой революционной реформы. О нем написали в журнале «Таймс». — Руддик вытащил ксерокопию, и я снова посмотрела на фотографию, где глаза Хаммонда были закрыты черной полоской. — А потом в записях Хаммонда обнаружили зашифрованные послания.

— Как это зашифрованные?

— Кто-то из криминалистов заметил в записях ключевые фразы и регулярно повторяющиеся слова. Затем удалось выяснить, что незадолго до того, как Хаммонд публично отказался от криминальной жизни, в его группировке произошел переворот и смена власти. Из разрозненных фрагментов, полученных в результате расследования, постепенно удалось собрать целостную картину. Ближайшие сподручные Хаммонда свалили своего босса. Потеряв власть, он решил сначала улучшить условия собственной жизни, а затем приступил к реализации своего смелого замысла. С помощью речей о спасении, примирении и личной ответственности он надеялся восстановить связь со своей старой бандой, а также посылал приказы в новую, только что созданную криминальную организацию. Он набирал новобранцев, отдавал приказы, вел все дела.