Книга Сессия. Дневник преподавателя-взяточника - Игорь Данилевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нет, не надо было. Жить тогда на что?
(4-24 ИЮНЯ ПРОПУЩЕНЫ ПО БОЛЕЗНИ. ДИАГНОЗ: КОНЪЮНКТИВИТ. ВСТРЕЧАЛСЯ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО С ГАЛОЙ
И ДИПЛОМНИКАМИ)
Пол-десятого утра. Я только что отдал больничный Кейсане, взял у нее ведомость и теперь отправляюсь отрабатывать свои дополнительные четверть ставки на дружественной кафедре философии. Иначе говоря, принимать экзамен по концепциям современного естествознания у будущих знатоков германского права: есть и такая группа в нашем разностороннем университете. В ней всего десять человек, причем пять уже досрочно разъехались на практику по немецким городам-побратимам. Проводить занятия почти не требовалось, так как все равно на них никто не ходил. Точнее, появлялись два человека, и те нерегулярно – две девчонки, одна из которых работает у нас в универе. Естественно, чтобы не мучить их и не мучиться самому, я пообещал всем им поставить хорошие оценки просто так, без всякого «взимания налогов» с моей стороны в обмен на то, что в случае проверки посещаемости занятий вину за их отсутствие они должны взять на себя. Так, я знаю, многие делают. В общем, сплошная красота и благодать. Картину портит только то, что сейчас присутствие второго человека на моем экзамене гарантировано, и этот человек – Гусейнов. Старик (ему далеко за шестьдесят), мужик спокойный, но плохо то, что он может быть и упрямым. А еще хуже, что я ни разу не слышал, чтобы он брал – один раз, правда, двоечницу из МП-1-03 попросил купить учебники за тройку, но это не считается. И, наконец, он физик по образованию, поэтому будет довольно трудно навешать ему лапшу на уши и объяснить, почему я собираюсь поставить четверки-пятерки людям, которые не могут сказать, чем отличаются кванты от кварков. Он-то ведь будет думать, что я с них предварительно сколько-нибудь да слупил!
Иду в корпус «Б» и, пройдя почти до конца коридора, захожу в незапиравшуюся с прошлого вечера сто пятнадцатую комнату. Не сажусь за стол – все равно скоро придется провести в сидячей позе как минимум полчаса, – а, заложив руки за спину, начинаю расхаживать взад-вперед, пытаясь успокоиться. Немного погодя в аудиторию забегает Ира Донскова со своей подругой, рослой симпатичной брюнеткой.
– Здравствуйте, Игорь Владиславович! – говорят они мне почти одновременно. В глазах – смесь сомнений и надежды.
– Здравствуйте, девочки! Проходите к столу, – приглашаю я. – Хотите узнать, можно ли решить вопрос?
– Да… – на правах «старшей» кивает за двоих Донскова.
– Ещё сам не знаю. Сегодня, надеюсь, отвечу вам. Мне надо сначала увидеть кое-кого.
– Но шансов больше за то, что удастся?
– Скорее всего.
– Ну, мы тогда вам пока оставим, а вы нам потом эсэмэску сбросите, если что.
– Хорошо. С учетом того, что в чистом виде приобрести то, что вам надо, теперь нельзя, вы можете оставить вот так… – я беру со стола чистый лист бумаги, приготовленный для записи номеров билетов у правоведов, и выписываю равенства «5=750», «4=500», тут же зарисовывая их клубами «дыма». – Это только поддержка, девочки. Учить всё равно нужно…
– Мы понимаем! – вновь за двоих отвечает Донскова.
– А вы, Ира, не могли бы взять на себя оставшихся товарищей из вашей группы?
– Не знаю… Мне бы не хотелось – там столько всяких ненадежных…
– Вот, Баграмову, например? У нее вроде всегда пятерки были – наверное, и в этот раз надо…
– Ой! Она мутная!
– Мутная?
– Да!
– Как насчет Рахимбаевой тогда?
– Фу! Какашка!
– А парни ваши, которые на тройку согласны?
– Это вообще вода в унитазе!
– Прямо вот так? – улыбаюсь я. От сантехнического ассоциативного ряда Донсковой мне становится весело.
– Да! Давайте уж лучше мы вдвоем, а остальные пускай сами, если что.
– Ладно, хорошо. А вас как зовут, кстати? – спрашиваю я у ее подруги.
– Оля Пензова.
– Очень приятно, Оля. Ладно, девочки – тогда вперёд!
Знакомый звук открывающихся женских сумочек и шелеста купюр меня теперь не радует. Почти в ту же секунду в коридоре раздаются приближающиеся шаги. «Быстрей!» – шепчу я. Едва успеваю спрятать деньги в карман, как в комнату на полном ходу врывается Бочков с торопящимся за ним Трофимовым. Я делаю девчонкам глазами знак, чтобы они как можно быстрее исчезли (впрочем, они понимают это и без меня), протягиваю руку Бочкову, которую он едва пожимает, и дожидаюсь, пока такое же формальное приветствие мне соизволит продемонстрировать Трофимов. Секунду спустя становится понятным, чем еще, кроме снобизма, объясняется вялость их реакции: в комнату входит Гусейнов.
– А где народ? – со страшно недовольной миной на лице спрашивает меня Бочков, располагаясь за партой напротив окна.
– Я им велел подходить к Б-203, – оправдываюсь я. – Мне на вахте сказали, что ключ от сто пятнадцатой не сдавали. Я не знал, что она открыта, и поэтому сразу взял от Б-203…
– Да мне чихать, кто и что сказал! – неожиданно взрывается мой партайгеноссе. – Сейчас сюда может комиссия прийти и проверить, здесь ли мы проводим экзамен.
Рявкание Бочкова едва не подбрасывает меня на месте от приступа гнева. У меня возникает сильнейшее желание подойти к своему дорогому шефу и прямо здесь отвесить ему несколько тумаков по роже. Я понимаю, конечно: маскировка перед Гусейновым должна быть, но не в такой же степени!
– Сейчас позвоню их старосте, – нехотя отвечаю я.
Нахожу в списке последних вызовов номер Татьяны Лащинской – приятной девочки, которая работает у нас в управлении БЖД, – и нажимаю на кнопку вызова:
– Алло, Татьяна? Да, добрый день еще раз. Подходите не в двести третью, как я вначале сказал, а в сто пятнадцатую, по расписанию. Да, она открыта. Всё. Только как можно быстрей давайте.
Через минуту стук каблуков оглашает комнату. Друг за другом входят Лащинская, ее подруга Яузова – девица поистине топ-модельного роста, и один незнакомый мне парень (на занятиях он не появлялся ни разу).
– Здрассте! – говорят мне все трое.
– Здрасте. Тяните билеты!
Я занимаю свое место за столом и фиксирую на листочке номера, которые они мне называют. Дождавшись, пока они рассядутся, кому где удобнее списывать, встаю со стула и делаю вид, что тщательно смотрю за тем, как бы они не достали свои шпаргалки. Двое не пришли, думаю я. Нет, уже только один – товарищ с забавной фамилией Сорвабашний. Вечно хитрящая и здоровающаяся только перед экзаменами Бакунина с лебезящим «здраасте!» прошмыгивает в аудиторию и показывает мне какую-то липовую справку. Из ее содержания следует, что сейчас ввиду состояния здоровья сдавать экзамен юрист Бакунина никак не может. Я отпускаю эту лисицу на все четыре стороны и говорю оставшимся бедолагам:
