Книга Ущелье - Маргарита Епатко

Казак озирался по сторонам, ожидая от оборотня подвоха. Но призрак был проворнее. Фигура в цветастом халате появилась у казака за спиной, занеся нож для удара. Раздался выстрел. Кинжал снова отлетел в траву. А на полянку выскочил Грицко.

– Поди прочь, нечистая сила, – заорал он.

Вот только за спиной у писаря уже никого не было.

– Дурья башка, – проворчал писарь. – А если б меня подстрелил.

– Ты не сердись, Антип, что дурное на тебя подумал, – Грицко подошел к кострищу и протянул писарю руку.

– Да чего уж там, – ответил тот, пожимая протянутую ладонь. – И где ж его ножичек? – он склонился над травой, выуживая оттуда необычный кинжал. – Хорошая работа.

– Он вернется? – Грицко смотрел по сторонам, ожидая нападения.

– А то как же, – Антип как рачительный хозяин завернул кинжал в тряпицу и сложил в дорожную сумку. – Чаща кругом. Тропка одна. А мы на ней дорогу заступили. Так что вернется. И, скорее всего, не один.

Никола и Максим двигались уж с полчаса, когда помощник атамана вывел молодого казака к ровной полянке.

– Ага, вот и три брата-валуна, – Никола сдвинул шапку на затылок, вытирая мокрый от пота лоб. На полянке вокруг валунов было значительно светлее, чем в лесу. – Значит там ступеньки, а нам налево. Максим, где меч?

– Туман, – Максим показал в сторону, где должны были быть ступеньки.

Горными ручейками струйки густого тумана спускались вниз к валунам. Никола посмотрел вниз. Из-за стелющейся молочной пелены не было видно земли.

– Быстрее, – скомандовал он Максиму. Они двинулись вдоль горы. Под каблуками сапогов зацокал камень. – Кажись, дошли. Вынимай меч.

Максим вытащил клинок из потрепанных старых ножен и с размаху всадил в землю. Меч жалобно зазвенел, отскакивая от камня.

– Не входит, – парень растерянно посмотрел на Николая.

Помощник атамана полез за пазуху, вытаскивая карту. Вместо надписей писарь заботливо разукрасил ее картинками, понятными неграмотному казаку.

– Точно здесь, – озабоченно сказал Николай. – Пробуй еще.

Максим повторил попытку. Меч отскочил от камня.

– Дай я, – раздосадованный Никола выхватил оружие из рук парня.

Он размахнулся, что есть силы. Клинок жалобно звякнул в третий раз и укоризненно задрожал лезвием, как живой жалуясь на несправедливое с ним обращение.

– Поломаем, – испуганно сказал Максим.

– Если б могли, с первого раза сломали, – ответил Никола, старательно припоминая все подробности письма, пересказанные Антипом, прокручивая в голове встречу со стариком. – Мы делаем что-то не так.

– Что? – спросил Максим.

– Я бы тоже хотел это знать, – ответил Никола.

И тут туман густой шапкой накрыл казаков.

Исмаил нервно ходил по берегу злобной речки, норовящей укусить его за сапог. В сгущавшихся сумерках она казалась хищным зверем, с урчанием, неторопливо почесывающим прозрачные бока на перекатах. Хищником, готовым к нападению из-за каждого камня и кустика на берегу.

– Зачем мучаешь себя, брат, – подошел к нему Анзур, – мы сделали все, что могли.

– Отец говорил, мы не можем остановить туман. Хотя наши лучшие воины, пытались сделать это. Но мы всегда защищали, проходящих здесь путников. Одиннадцать поколений здесь не было неоправданных смертей. Одиннадцать, понимаешь?

– Нет, брат, – качнул головой Анзур.

– Эти казаки не из нашего рода. Они те же путники, которых мы должны довести целыми и невредимыми. Нам надо продержаться еще одно поколение. Только одно. И проклятие исчезнет.

– Мы сделали все, что могли, – повторил Анзур, пожимая плечами.

– Не все, – Исмаил широкими шагами пошел к братьям, сидящим у костра.

– Валите деревья. Делаем переправу, – приказал он.

– Даже если мы ее сделаем, – Анзур бросил взгляд на беснующуюся реку. – Мы все равно не сможем идти по той земле. Ты же знаешь, там земля под ногами горит.

– Посмотрим, – неопределенно сказал Исмаил, вытаскивая из сумок, притороченных к седлам веревки.

Когда на небе появилась полная луна, по переправе над свирепой рекой заскользили тени волков. Со странным стуком спрыгивали они на землю на другой стороне.

– Неудобно, – проворчал один из волков, поднимая обмотанную веревкой лапу с привязанной корой.

– Зато действует, – обнажил клыки зеленоглазый крупный оборотень. – За мной, – скомандовал он.

Глава 10

Наше время

Кузьмич бодро шел впереди по лесу, периодически оглядываясь на Петра.

– Все началось лет пять назад, – вещал старик. – Как раз могилку супруги навестил и домой вернулся. Горько мне стало. Тяжело одному доживать. Слышу – шум в доме. Захожу, а там жена, Вера Ильинична моя, пирогами встречает.

Я сначала решил, что от старости умом тронулся. Потом, вроде, пришел в себя. Супружница погостила у меня неделю и исчезла. Ровно через год, как раз в это время, вернулась.

Пенсионер не знал, что и думать: идти сдаваться врачам или самому пить успокоительное. И тут кто-то постучал в окно. Он вышел на улицу и увидел соседку.

– Смотрю, гости у тебя, – усмехнулась она без предисловий. – Осторожнее будь.

– Так ты ее тоже видишь? – поразился дед.

– Шутишь? – грустно сказала старуха, – да к половине поселка такие гости захаживают. Только не настоящие они. Как куклы. Мой Ульяныч какой хозяйственный был. А тот идол, – она кивнула в сторону дома за забором-рабицей, – у телевизора сядет, газету развернет и не шелохнется. И холод от него идет, – она поежилась. – Не к добру это. Бабка Марья говорит – конец света скоро будет.

Кузьмич проводил соседку. Осознав, что не псих, он обошел поселок и через два дома на третий находил незваных гостей. Попытался выбраться из поселка в город, чтобы позвать специалистов, и наткнулся на стену густого тумана. Плутал неизвестно сколько, непонятно где. Еле вернулся в свой дом. Добрался до кровати. А когда проснулся, не мог вспомнить – где так запачкал одежду и откуда на полу в спальне большая лужа грязи пополам с песком.

– Я припомнил все лишь на следующий год, – грустно усмехнулся дед. – И не только я. Другие жители поселка тоже, будто от сна очнулись. Я, знаешь ли, историк по образованию. Потому сел написал все произошедшее на бумаге. Предполагал, что здесь что-то с местом не так. Откуда ж всем жителям поселка такие кошмары. Не иначе газ какой идет. От того и память отшибает.

– И что? – напрягся Петр.

– Положил записи в изголовье к концу недели. Очнулся – голова дубовая и тетрадочка рядом. Моим почерком заполненная, но неизвестно когда написанная. Прочитал и засел в краевых архивах. Много чего про это место раскопал. А самое главное разъяснение у меня же на чердаке и оказалось. Дом у меня еще дедом построенный. На горище в сундуке лежала та книга, что тебе дал. Почитай – многое поймешь.