Книга Принцесса и Дракон - Литта Лински

– Я настолько плохо фехтую? – осведомилась Эмили.

– Вы фехтуете недурно… для женщины, – нехотя признал Арман.

– То есть, будь я мужчиной, вы бы сказали, что я не владею шпагой, – в голосе девушки явственно слышалась обида.

– Поймите, дело не в том, что вы не владеете шпагой, а в том, как вы ее используете, – молодой человек постарался объяснить. – Вы не сражаетесь, а словно отрабатываете выпады в тренировочном поединке. Эмили, вы понятия не имеете, что такое настоящая схватка, где соперники не демонстрируют свои умения, а пытаются убить друг друга.

– Но я первая ранила его! – возмутилась девушка, задетая критикой.

– Да, – кивнул Арман. – И тут же чуть не рухнули в обморок от вида крови и ужаса перед содеянным. Будь на месте этой тупой деревенщины человек мало-мальски знакомый со шпагой, он бы вам не простил подобной оплошности. Да что тут говорить – даже этот криворукий ублюдок умудрился вас ранить!

Против этого довода Эмильенне нечего было возразить, и она обижено поникла.

– Обещаете? – не отставал Ламерти.

– Обещаю, – девушка вздохнула. – Мне нельзя взяться за шпагу, даже если это будет единственным способом защитить свою жизнь?

– Вы не сможете защитить свою жизнь таким способом, – убежденно заявил Арман. – Уж лучше уповайте на мольбы и слезы – традиционно женское оружие.

– Можно подумать, на вас мои мольбы и слезы произвели бы впечатление… тогда, когда мы познакомились, – поддела Эмили.

– Можно подумать, вы хоть раз попробовали пустить их в ход, – не остался в долгу Арман.

Какое-то время молодые люди молчали. Постепенно на лес спустились синеватые сумерки, стало прохладно. Эмильенна была закутана в плащ, но его тепла вряд ли бы хватило для предстоящей осенней ночи. Ламерти решил развести костер.

– И почему каждый раз, когда я больна и больше всего нуждаюсь в мягкой постели и горячем питье, мы ночуем на холодной земле под открытым небом? – дрожа, спросила Эмили, смотря как медленно и несмело первые язычки пламени начинают свою пляску.

– Должно быть, потому что перед этим я, как правило, кого-нибудь убиваю, – насмешливо ответил Ламерти.

– Арман, – неожиданно спросила девушка. – А вы не могли бы научить меня драться? В смысле по-настоящему.

– Интересное предложение, – задумался Ламерти. – Ну, не знаю… Может быть, позже, когда вы станете моей женой. Но до этого вы должны быть верны данному слову и не хвататься за шпагу, как пылкий юнец.

Эмильенна, обнадеженная тем, что он не отказал ей и не посмеялся над ее просьбой, не стала возражать. Костер разгорался все сильнее, сухие ветки уютно потрескивали, оранжевые блики разгоняли темноту в непосредственной близости от огня, зато за ярким магическим кругом, она казалась еще чернее и гуще. Арман улегся на землю, положив под голову сумку. Некоторое время, он просто молча смотрел на пламя, а затем обратился к спутнице.

– Эмильенна? – негромко позвал молодой человек.

– Да? – отозвалась девушка, также завороженная созерцанием огненного танца.

– А какую бы ты хотела свадьбу?

– О чем вы? – не поняла Эмили.

– Ну, в смысле, грандиозное торжество с большим количеством гостей, роскошными нарядами и изысканными блюдами, или скромное венчание без лишних свидетелей?

– Гостей мне только и хватало! – фыркнула девушка. – Да я в Англии кроме Клариссы Стилби – подруги моей матери и ее сына никого не знаю. Нет уж, избавьте меня от пышных торжеств!

– Я тоже не жажду лишнего пафоса, – согласился Ламерти, довольный тем, что их взгляды в этом вопросе сходятся. – Хотя, мне бы, наверное, хотелось увидеть вас в подвенечном платье, – мечтательно протянул он.

– А мне бы не очень хотелось его надевать, – холодный тон Эмильенны вернул Армана к реальности. – И мне все равно, какой будет наша свадьба. Для меня это событие не является праздником!

– Спасибо, что не даете мне об этом забыть, – с горькой иронией заметил Ламерти.

После этого, они больше не разговаривали, погрузившись каждый в свои мысли и глядя на пламя. Искры мерцающими рыжими пылинками взлетали над костром и гасли в холодной синеве сентябрьской ночи.

Глава сорок четвертая.

Утро было серым и холодным. Эмильенна не выспалась из-за боли в руке, да и вообще спать на земле в середине сентября не слишком приятно. Арман тоже почти не спал, поддерживая костер, и наблюдая за состоянием Эмили.

Девушка чувствовала себя хуже, чем накануне, и Ламерти все-таки решился остановиться где-нибудь в гостинице, но для этого, вопреки избранной первоначально тактике, выбрал крупный город, тем более, что они были неподалеку от Бетюна. Маловероятно, что республиканские заводилы мелкого городишки, даже держащие в страхе ближайшую округу, будут хоть что-то значить в Бетюне, и что кто-то там станет ловить недругов «Карла», «Людовика» и «Филиппа».

Так, впервые за время своего путешествия, молодые люди оказались в приличной гостинице. Ламерти вызвал к Эмильенне настоящего доктора, правда, происхождение ее раны объяснили тем, что девушка споткнулась, вылезая из экипажа и распорола плечо, зацепив острый край подножки кареты. Характер повреждений, в принципе, не сильно противоречил выдуманной версии, поскольку Жиль на самом деле скорее распорол ей плечо, чем проткнул. Доктор ничем не показал недоверия к истории, которую ему рассказали, да и странно было бы с его стороны предположить, что скромная, приличная барышня из зажиточного сословия была ранена шпагой.

Поскольку врач посоветовал несколько дней не трогать Эмильенну с места, было решено задержаться в Бетюне. Только оказавшись в уютной, респектабельной гостинице, получив возможность заказывать еду из хороших ресторанов, Эмили осознала, чего она так долго была лишена. Она наслаждалась каждым часом, проведенным в городе, благословляя внезапную передышку. Лежать постоянно в кровати Эмильенна отказалась, и как только ей стало легче, уговорила Армана совершить прогулку по городу. Ламерти был не в восторге от этой идеи, но Эмильенна напомнила ему его же слова о том, что они – не самые значимые и разыскиваемые преступники, и что, по сути, новому режиму нет до них особого дела.

Молодые люди отправились на главную площадь, полюбовались на знаменитую колокольню, которую Арман нашел уродливой, а Эмили повздыхала о том, что не может оказаться наверху. У подножия колокольни они обнаружили уютную уличную кофейню, утопающую в цветах. Эмильенна, до смерти соскучившаяся по сладостям, заказала больше пирожных, чем смогла съесть, а Ламерти добродушно усмехался, наблюдая детскую радость своей спутницы.

На город медленно спускался теплый осенний вечер, пришедший на смену солнечному дню. Эмили давно не было так хорошо. Рука уже почти не болела. до Кале оставался, самое большее, день пути. Арман был добр, не изводил ее насмешками и не демонстрировал свою власть.