Книга Принцесса и Дракон - Литта Лински

Арман тут же забыв о своем сопернике, бросился к девушке и успел ее подхватить за секунду до падения. Шпага Эмили, выпав из ослабевших рук жалобно звякнула о пол. Жиль – Филипп, не стал рисковать жизнью ради призрачного шанса прикончить обидчика, занятого своей женой. Зажимая уцелевшей рукой рану на плече, он поспешил убраться, не думая о товарищах. Впрочем, «Людовик» не мешкая, последовал его примеру. С неожиданной для человека, раненного в ногу, резвостью, он проковылял к выходу. Участь «Карла», истекающего кровью, очевидно, меньше волновала обоих якобинцев, чем спасение собственных шкур. Они, без всякого зазрения совести, оставили умирающего приятеля на попечение трактирщика.

Арман тем временем оценил состояние Эмили. К великому его облегчению, она была всего лишь ранена, да и то не опасно. Жиль полоснул по плечу девушки, крови было много, но в целом, можно было сказать, что все обошлось. Эмильенна даже не потеряла сознание, просто ослабела от вида крови – и своей, и чужой. Ламерти понес ее на руках к выходу. За ним семенил хозяин заведения.

– Вы – благородный человек, сударь, – лепетал он. – Заступиться за честь женщины… Да, но поймите меня правильно… урон, нанесенный моему заведению…

– Взыщите с этих! – не оборачиваясь отрезал Арман.

– Но как же? – трактирщик растерянно посмотрел в сторону «Карла». – Я даже не знаю, что мне делать с ним.

– Советую сжечь тело, а пепел разбросать в свинарнике, – меньше всего молодого человека волновало, как сердобольный и трусливый трактирщик будет улаживать последствия их схватки.

Хозяин последовал за Ламерти и во двор, пытаясь робко возражать, но ответом на его заискивания стал лишь удаляющийся цокот копыт.

С учетом того, что троица смутьянов принадлежала к местной революционной элите, и по крайней мере двое из троих живы, логично было предположить, что искать Ламерти с «женой» будут по всей округе, причем искать усердно, с целью отомстить за унижение. Поэтому, несмотря на то, что Эмильенна нуждалась в лекаре и постели, Арман не решился направиться в ближайший городок или деревню, а напротив, поспешил углубиться в лес.

Эмили, привалившись к плечу своего спутника, молчала и старалась не стонать, но было очевидно, что ее мучает боль. Ламерти, хоть и жалел девушку, но злился на нее, а потому тоже молчал какое-то время, но в конце концов, безмолвие ему наскучило.

– Где вы научились фехтовать? – неожиданно обратился он к Эмильенне.

– Мой кузен – Франсуа, сын Лонтиньяков, учился у метра Жоффруа Дювье, а я наблюдала за уроками.

– Хотите сказать, что научились так владеть шпагой просто созерцая тренировки? Ни за что не поверю!

– И правильно сделаете, – кивнула Эмильенна. – Я скоро поняла, что просто смотреть нет смысла, а потому попросила метра Жоффруа, чтобы он учил и меня. Конечно, он с негодованием отказал, но довольно крупная сумма ( у меня в распоряжении были собственные деньги от родителей) сумела его переубедить. О моих уроках никто не знал, кроме брата и мэтра Дювье. Это была наша с Франсуа тайна. Дядя с тетей никогда бы не поняли и не одобрили подобного вольнодумства. По их мнению, благородной девице не пристало владеть оружием.

– Полностью с ними согласен.

– Вас, как мужчину, уязвляет, что женщина посягнула на вашу извечную прерогативу? – с издевкой спросила Эмильенна.

– Нет, меня бесит, что вы лезете, куда вас не просят! – несмотря на сочувствие к раненой девушке, Арман решил высказать все, что думает о ее поведении. – Вам мало было заставить меня вмешаться в то, что нас не касалось, ради какой-то деревенской девки… Нет, вы решили еще и лично сыграть роль в этой пьесе! Какого черта вы туда вообще сунулись?

– Было бы лучше, если бы этот мерзавец использовал меня для того, чтобы шантажировать вас, как предлагал его приятель? – девушка повернулась, чтобы взглянуть на реакцию собеседника, но при движении резкая боль в поврежденном плече заставила ее вскрикнуть.

– Было бы лучше, если бы вы не дожидались этого, как агнец, приговоренный к закланию, – проворчал Арман. – И прекратите вертеться, пока я не перевязал вам руку!

– А вы собираетесь ее перевязывать? – поинтересовалась Эмильенна. – И как далеко я бы по-вашему ушла? Да и вообще, после вашего «урока» у меня нет желания разгуливать в одиночестве, где бы то ни было…

Ламерти нечего было на это возразить, поскольку доводы его спутницы были довольно логичны. Тут, очень кстати, он заметил маленький лесной ручей и решил остановиться, чтобы, как обещал, заняться раной Эмили. Естественно, у него в распоряжении не было ни инструментов, ни бинтов, ни лекарств, не говоря уже о том, что в медицине Арман ничего не смыслил. Однако он был убежден, что любой мужчина способен справится с подобной раной.

Усадив Эмильенну на расстеленный плащ, он приступил к делу.

– Будет больно – кричите! Не надо строить из себя спартанца или мученицу, – Ламерти обратил внимание на то, что девушка закусила губу, предчувствуя, что врачевание может оказаться не менее болезненным, чем ранение.

Арман поднял безвольно висящую левую руку Эмили и осмотрел ее. По-хорошему, следовало бы распустить шнуровку на корсаже и спустить платье с плеча, но, щадя стыдливость невесты, молодой человек поступил иначе. Он, стараясь действовать как можно осторожнее, обрезал у основания рукав, тем более, что ткань все равно была вспорота шпагой и пропиталась кровью так, что прилипла к коже. Отделение присохшей материи от раны было самым сложным для неумелого лекаря и самым болезненным для раненой. После этого Ламерти, как умел, промыл рану и заодно стер кровь, которой были испачканы обе руки девушки. Бинтовать плечо было нечем, и Арману пришлось обрезать второй рукав платья Эмильенны, чтобы использовать его в качестве материала для перевязки. Затем он достал из сумки плащ и закутал им плечи обессиленной и дрожащей Эмили, которая так и не позволила себе ни застонать, ни вскрикнуть во время всей процедуры.

−

Благодарю вас, – тихо проговорила она.

– Не стоит, – мрачно ответил молодой человек. – Ввязываясь в эту авантюру, я рассчитывал, что сегодня вечером мы обвенчаемся, а вместо этого – перевязываю ваши окровавленные руки. Такое впечатление, что вы специально дали проткнуть себя, лишь бы увильнуть от выполнения данного обещания.

– Вовсе я не увиливаю! – возмутилась Эмили слабым голосом. – Я дала слово и сдержу его! Так что, если вам угодно…

– Мне не угодно тащить к алтарю невесту, истекающую кровью! – с досадой проговорил Арман. – Но раз уж вы не в силах выполнить данное слово, то взамен я потребую с вас другое обещание.

– Какое? – Эмильенна насторожилась.

– Пообещайте мне никогда больше не ввязываться в поединки и не пытаться практиковаться в искусстве, которому вы обучились обманом.

– Но почему? – Эмильенне совсем не хотелось давать подобное обещание.

– Потому что вас убьют! – отрезал Ламерти.