Книга Тайны "Монастырского приюта" - Александр Трапезников

– Закажем, закажем!

Сивере, оглянувшись, увидел в коридоре бледное лицо Терезы и направился к ней.

4

Проходя мимо Терезы, Александр Юрьевич бросил всего три слова: «Вы нужны мне» – и уверенно пошел дальше, будто не сомневаясь, что женщина последует за ним, как послушная собака. Так оно и случилось. Когда они выбрались через подсобные помещения во внутренний дворик, Сивере обернулся.

– Вот что, – сказал он. – Простите, но мне необходимо спуститься в седьмой погреб. Где лежат трупы. Проводите меня туда.

– Хорошо, – покорно сказала она, не добавив больше ни слова, даже не выразив удивления по поводу столь странного желания, словно осмотр покойников являлся одной из гостиничных услуг. Но Александр Юрьевич понимал, что дело тут совсем в другом. Возможно, она сама стремилась к тому, чтобы его разыскные усилия были направлены в нужное русло.

– Из-за чего произошла драка? – спросил Сивере, пока они шли мимо хозяйственных построек к погребам.

– Я не знаю, – ответила Тереза. – Могу только догадываться. Здесь замешана одна особа.

– Вот как? Похоже, мои подозрения совпадают с вашими.

Сивере подумал об этой «особе», а Тереза улыбнулась. Им обоим понравилось, что они так хорошо понимают друг друга, без лишних слов. Обычно это происходит лишь между старыми друзьями. Но никак не на шестой день знакомства. Впрочем, в монастыре время летело слишком быстро, и не только вперед, но и еще какими-то зигзагами назад, в прошлое. Совсем иначе, чем в других точках земного шара. Так, по крайней мере, казалось.

– Откровенно говоря, мне ваша гостиница напоминает сумасшедший дом, – произнес Александр Юрьевич. – Вот что, например, за люди эти Локусовы? Они ведь не в первый раз приезжают?

– Люди странные, согласна, – ответила женщина. – Маги.

– Скорее, проходимцы. Ну да бог с ними. А этот князь Романов? Он, кажется, доктор?

– Насколько мне известно – психотерапевт.

– Любопытно. Значит, среди постояльцев могут быть его пациенты? В прошлый раз он приезжал один или с кем-то?

– Он пробовал лечить моего племянника, – уклончиво ответила Тереза. – К сожалению, бесполезно.

Она уже отпирала ключом дверь в погреб, явно стараясь скрыть свое смущение.

– Входите…

Под потолком вспыхнула желтая лампочка. От аккуратно вырезанных ледовых кубов веяло холодом, снежная наледь покрывала стены погреба. Все покойники лежали в ряд, на земляном полу. Их было семеро. Чета Комамберовых, Дембович, Лейла, Афонин, тетушки Алиса и Лариса. «Все на месте», – с каким-то удовлетворением подумал Сивере. Все правильно: Матвея Матвеевича отправили в городской морг, а тела второго Афонина и двух горцев покоились где-то в ущелье. От мертвецов также несло холодом и еще чем-то неуловимо приторным. Все они были завернуты в мешковину, торчали лишь головы.

– Зачем я сюда пришел? – пробормотал Сивере.

– Не знаю, – тихо ответила Тереза.

– Ах, да! Ночной пришелец…

Александр Юрьевич, осторожно переступая через тела, наклонился над Петром Афониным. Брезгливо развернул мешковину, задрал рваный свитер, в который был облачен труп. Тело покойника было истыкано каким-то острым предметом, ножом или стилетом. Возможно, длинной иглой. Похоже, что удары наносились обезумевшим человеком. И все же это было не совсем так. Если вглядеться, то раны составляли некий рисунок. Контур. В горло, в плечи, в грудную клетку, в живот. То ли звезда, то ли какой-то другой символ.

– Что вы об этом думаете? – спросил Сивере, оборачиваясь к Терезе.

– Я не хочу смотреть, – ответила она.

– И не смотрите, – согласился он, вновь заворачивая труп в мешковину. – Но мне ясно, что это было не простое убийство, а – ритуальное. Так, кажется, закалывают животных, когда хотят сделать мясо более сочным. Но в Древнем Египте и Ассирии так действительно убивали во время жертвенных обрядов. И не только быков. Вот, собственно, и все, что мне хотелось узнать.

– Уходим? – спросила Тереза, заметно побледнев.

– Погодите.

Александр Юрьевич остановился возле тела Комамберова, затем перешел к трупам тетушек.

– До чего же отвратительна смерть, – произнес Сивере. – Особенно вблизи. Но хорошо, что и мне будет когда-нибудь безразличен чужой взгляд.

– Это родовое проклятие Прошянов, – негромко сказала Тереза. – Проклятие монастыря.

– Вы считаете, что корни нынешних преступлений следует искать в одиннадцатом веке? – спросил Александр Юрьевич. – Вновь вернулся карлик-горбун? Только вооруженный современными технологиями? И сегодняшней злобой дня?

– Нам надо уходить, – в голосе женщины слышался страх.

– И вы верите в эти сказки? Надо бояться живых, а не мертвых, к тому же давно истлевших в прах.

– Прошлое возвращается, – возразила Тереза.

– Это так, но все равно ничему не учит людской род.

Сказав это, Сивере как бы поставил точку в их бесполезном споре. Но в это время дверь в погреб открылась, и прозвучал еще один голос, язвительногневный:

– Те-ре-за! Ко мне!

Это был Тошик Полонский.

5

За весь день, с тех пор как он покинул Анну на рассвете ради дурацкой дуэли, Сиверсу не удалось перекинуться с ней даже парой фраз. Но он надеялся, что и нынешняя ночь пройдет столь же восхитительножарко, как и предыдущая. Кроме того, Александр Юрьевич рассчитывал, что она объяснит значение своих странных слов: «Я следила за тобой в Москве». Да еще со «слугами»…

Что это – поэтическая метафора влюбленной женщины или сия фраза имеет под собой какой-то реальный смысл? В последнее верилось с трудом. Что представлял собой невзрачный историк в Москве и зачем кому-либо вообще понадобилось за ним следить? Нонсенс.

Ужин протекал мрачновато. Тошика Полонского не было видно, его жены – тоже. Жареных цыплят подавали побитые сыновья хозяина, вино стояло в кувшинах на столиках. «Не случилось ли чего с Терезой?» – подумал Сивере, поймав вопросительный взгляд Анны Горенштейн. В этот момент к нему за столик присела Оленька Дембович. Он равнодушно пожал плечами, будто намекая Анне, что и сам недоволен этим обстоятельством.

– Не рад? – спросила Оленька. Анна надменно отвернула голову.

– Сиди уж, – проворчал Сивере. На закуску появилось лобио. Трапезная постепенно пустела. Вскоре ушла и Анна, словно невзначай задев рукой плечо Александра Юрьевича. Это был знак: она ждет.

– А ты делаешь успехи, – сказала Оленька, от которой было трудно что-либо утаить.

– Ты тоже, – усмехнулся Сивере. – Я ведь догадываюсь, из-за чего произошла драка во дворе. Вернее, из-за кого. Есть такое понятие: блуждающая самка.