Книга Плавучая опера - Джон Барт

- Добрый вечер, мистер Тамбурист, что-то у вас сегодня выражение на лице кислое.

- Ах, мистер Конферансье, на лице-то ничего, а в кармане совсем прокисло, во как. Жена новую панаму покупает - раз, мальчишка новые башмаки покупает - два. Да еще мальчишка этот говорит, ты, говорит, циклопедию купи непременно, не напутай, - пристал, не отвяжешься. Для школы, говорит, нужно.

- Энциклопедию? Ну, какой он у вас толковый, мистер Тамбурист. Хорошую энциклопедию каждому школьнику нужно. Очень разумная просьба; надеюсь, вы уж постарались, выполнили?

- Не-а, сэр.

- Нет?

- Не-а. Говорю мальчишке-то этому, вот еще, говорю, циклопедии какие-то, проходишь, в чем все ходят!

И, чувствуя, что нам морочат голову, мы таки хохотали над такими вот заезженными шуточками, над наперед ожидаемыми каламбурами, а нервы щекотала вовремя ввернутая двусмысленность - осторожная, без нажима, но все равно двусмысленность, хоть было сказано, что "Эфиопы" чисты мыслями и телом. Подумать только, какие откровения: негры, оказывается, туго соображают и представления не имеют о самых элементарных вещах, а рузвельтовские тресты ну просто рай для лежебок, тещи-то, вот неожиданность, народец сварливый, а посади тетку за руль - хлопот не оберешься, выпивоха кого хочешь распотешит, только лучше бы без выпивох, на обедне вечно в сон клонит, но посещать церковь надо обязательно. Тамбурист с Цимбалистом звезд с неба не хватали, а вот покорили же нас злым своим лукавством, и мы лишь одобрительно перемигивались, когда с примитивной своей изобретательностью эта пара устраивала ловушку за ловушкой для мистера Конферансье: подумаешь, тоже умник нашелся. Они, Тамбурист с Цимбалистом, мстили Конферансье за собственную нашу серость, и уже не страшно нам было книжное любомудрие, а каждая их победа воспринималась так, словно кто-то ободряюще похлопал нас по плечу. Да что там похлопал по плечу, просто развеял всякие наши сомнения в самих себе, ведь Тамбурист с Цимбалистом всего-то негры недалекие, а и то смогли.

Появилась Сладкая Салли Старбек с блестящими влажными глазами, копной кукурузного цвета волос, нарумяненными щеками и проняла нас своими песенками про милый старый дом да про сердце разбитое. Что это были за песенки! "Любимый, мне приснилось наше счастье". И "Кончились танцы, погашены свечи". И "Помолюсь за тебя, сыночек". И "Луна над нивами".

- Мистер Конферансье, вы же все на свете знаете, cap, отгадайте-ка, что это за штука такая: двадцать девять ног у ней, да шесть рук, да дюжина ушей, да три хвоста, а пяток ровно двадцать, - струйкой течет да горло дерет?

- О Господи, мистер Тамбурист! Где это вы диво этакое раскопали - как там, двадцать девять ног, да шесть рук, да дюжина ушей, да три хвоста, и еще двадцать пяток, и струя течет, и горло дерет - ума не приложу.

- Очень просто, cap, три фермера на три стула сели трех коров подоить, а над ними петух разорался - ха, вот и считайте!

А потом вышел Дж. Страдж, ведавший корабельной сиреной, и показывал исключительное свое умение играть на банджо, прежде чем приняться за свой номер: ему в программе "Эфиопов" положено проповедников изображать, у него ведь прозвище Черный Демосфен.

- Леди и джентльмены, а также коты одичавшие, псы на псарне и лягушки на болоте, текст нынче из главы сорок с половиной, стих шестнадцатый с полтиной или, наоборот, глава одиннадцать с накидкой, а стих семнадцать с четвертинкой - в общем, пять страниц вперед отслюните, три назад перелистните, себе по вкусу подберите, где про судей, вот это и найдите - ну, Книга Софонии, в общем; были, значит, два Самуила, один Самуил да другой Самуил, один у римлян саблю одолжил, другой апостолам головы срубил, а и по делу, ибо сказано: "Блажен, кто ничего не ждет, ибо ни шиша и не получит".

И банджо сладко звучит, и скрипка пиликает, а за ней тамбурин вступает, а там и цимбалы слышны.

- Мистер Цимбалист, нынче жену вашу я встретил, так она говорит, мамаша ваша с вами уж три года живет, никак съехать не хочет.

- Какая такая моя мамаша, мистер Тамбурист? Я-то думал, ейная это мамаша жить три года нам не дает.

- Да ваша же, мистер Цимбалист, ваша! Ах, как это вышло, что вы таким дураком уродились, а, мистер Цимбалист?

- Ой, мистер Конферансье, ну чего он пристал, мне такие вещи откуда же знать, нас, черных, в колледжах этих шикарных не обучали!

Предполагалось, что после этой репризы нас порадует пленительными мелодиями полей и кукурузных плантаций знаменитый тенор с Юга Т. Уоллес Уитейкер, но не порадовал, не появился на сцене, сильно огорчив этим дам. Вместо него мы еще послушали Сладкую Салли Старбек, и на этот раз она спела "Сумерки падают, сумерки падают", "Помечтаем вдвоем", "Не говори неправду".

А уж мистер Тамбурист! И мистер Цимбалист! Думаете, мамбо-джамбо не отбили? Отбили, уж не сомневайтесь. А верхом друг на друге не проехались? Еще как проехались. А левой пяткой не пытались правое ухо почесать? Да вовсю пытались.

- Тамбурист, а, Тамбурист, вы мне вот что объясните - только вы уж не крутите, вы всю правду говорите: это где ж у негра деньги кадиллаки покупать?

- Очень просто: сэкономил - есть машина, ищешь леди, и зачем тогда кровать?

А на банджо просто чудеса вытворяют, и танцы показывают такие смешные, и песенки самые модные поют, и опять репризы.

- А сейчас, леди и джентльмены, - объявляет капитан Адам, - нашу программу завершит всемирно признанный звукоподражатель Берли Джо Уэллс, специально приехавший через всю страну из Нового Орлеана, штат Луизиана!

Выступил вперед сидевший рядом с Тамбуристом верзила с банджо в руках, этакий черный тяжеловоз, и растопырил руки. Тамбурист с Цимбалистом, посоперничав в дурашливой пантомиме, повисли на верзиле с разных сторон, двигая его лапищами вверх-вниз, как ручками насоса. Берли Джо закатил глаза, надул щеки, точно вот-вот лопнет, до того его сдавило изнутри, а когда наконец разжал челюсти, из глотки его вырвался, да так, что стенки затряслись, звук корабельной сирены - "Ах, сандалики златые", музыкальная афиша "Плавучей оперы". Со всеми переливами мелодию воспроизвел, а под конец к ней присоединились оркестр профессора Эйзена и мы со своими аплодисментами.

- Послушайте-ка, как в Луизиане лесопилка тарахтит, - сказал он. Отступил в глубь сцены, прижавшись спиной к двери с надписью "Выход" и покашляв для начала, изобразил ровный гул, какой издают ровно движущиеся пилы. Тамбурист с Цимбалистом убежали в противоположную кулису, но тут же вернулись, таща за собой желтоватую сосновую доску метра три длиной и с полметра шириной. Выхватывали эту доску друг у друга из рук, чуть не подрались, потом поочередно о нее споткнулись и, наконец, засунули ее под левую руку Берли Джо. Пилы все ныли и ныли, а доска потихоньку уезжала в кулису, как за нее ни цеплялись, пытаясь удержать, "Эфиопы". Пилы не умолкали. Опять появились Тамбурист с Цимбалистом, неся две совсем тоненькие досочки. Сцена повторялась несколько раз, и слышно было, как пила взвизгнула, наткнувшись на сучок, потом заурчала, проходя загустевшую смолу, пока в самом конце оба комика не вышли с сияющими улыбками из кулисы и каждый помахивал тоненькой деревянной зубочисткой: малыш Цимбалист, подскочив к Берли Джо, ткнул его в нос - отключил, - и визг пилы медленно смолк.