Книга Синдром бодливой коровы - Галина Куликова

— Как вы думаете, док, какой у нее размер? Пятьдесятвторой?

— Сорок шестой, — ответил тот. — Впрочем,можем спросить у нее.

— Не надо. Вы не представляете, что будет. Когда онаузнает, что я согласился на платье, велит прикупить мне еще тонну всякойдребедени. В довершение всего пошлет в аптеку за прокладками и тальком дляподмышек. Нет, док, не надо спрашивать, я куплю на глаз.

Отправившись в магазин, он приобрел длинный старушечийсарафан коричневого цвета с красными цветочками, резиновые шлепанцы и самоеоткровенное нижнее белье, какое только нашлось в отделе. Довольный собой, онпринес покупки в больницу и передал за ширму Зашуршала бумага, потом наступиломолчание. Самойлов ждал, когда она завизжит, но ничего такого не дождался.

— Я сделал ей укол и наложил лекарство на… укус, —сказал доктор. — Вы должны хорошо за ней ухаживать, Олег Алексеевич. Вотрецепт, купите в аптеке мазь. Когда будете менять повязку, прикладывайте мазь кране. Ею же можете обрабатывать и царапины.

— И когда она заживет? — с подозрением спросилСамойлов. — Вся? Целиком?

— Давайте договоримся так. Я заеду к вам в коттеджпослезавтра вечером, все равно еду мимо. Думаю, к тому времени можно будетсказать что-то определенное.

— Послезавтра?! — потрясение переспросил тот.

— Попоите ее куриным бульоном. И следите затемпературой. Кстати, как ее зовут?

Самойлов мрачно посмотрел на доктора и пожал плечами:

— Понятия не имею.

В этот момент Настя как раз появилась из-за ширмы. Самойловсамодовольно усмехнулся. Сарафан оказался слишком длинным, а шлепанцы слишкомбольшими. Жаль, он не видел, как смотрится на ней нижнее белье. Однако, судя повсему, у него еще все впереди — ему придется менять ей повязки. С ума сойти!

— Как тебя зовут? — спросил он, когда они ехалиобратно с мазью и засунутой в пакет курицей.

— Анастасия.

Самойлов долго думал, какое бы уничижительное прозвищеобразовать из Анастасии. Настька? Она сразу поймет, что он специально. Настюха?Слишком ласково. Настена? Это даже нежно. Настасья? Пожалуй, Настасья. Ни рыба,ни мясо.

Когда они приехали, Настя вылезла из машины и, глядяСамойлову в глаза, совершенно серьезно спросила:

— Я буду спать в сарае?

— Можешь занять диван, — процедил тот. —Конечно, если не боишься, что я снова буду тебя — как ты там выразилась? —домогаться.

— Послушай, у меня большие неприятности, — твердо сказалаНастя. — Мне пока некуда идти. Ты совершишь благородный поступок, еслипредоставишь мне кров. Ненадолго.

— Конечно, предоставлю, — сердито ответилтот. — Иначе док настучит на меня в ментовку. Ты ведь этого и добивалась,верно?

Настя ничего не ответила, вошла в дом и спросила:

— Можно я полежу?

Видимо, ей и в самом деле было плохо. «Господи, онапревратила меня в какого-то монстра!» — подумал Самойлов неприязненно ипринялся мыть посуду.

— Я есть хочу, — неожиданно заявила Настя сдивана.

— Сейчас сварю курицу, — буркнул он.

— Я очень хочу, — пожаловалась та. Она сдерживалацелое озеро слез. Это стало понятно даже такому бесчувственному чудовищу, какСамойлов.

— Могу сделать бутерброд, — рявкнул он. — Безмасла.

Когда она наелась и заснула, свернувшись калачиком, он взялмобильный телефон и вышел на улицу.

Прежде чем позвонить, ушел далеко за ограду, на луг.

Не потому, что боялся ее разбудить. Просто не хотел, чтобыона слышала, о чем пойдет разговор.

Глава 13

После укола температура стремительно падала, Настя потела, иснился ей сон, похожий на явь. Будто она бегает по нескончаемым коридорам, а заней охотится Купцов со своей винтовкой. И Люсин муж Петя тоже охотится за ней.В руке у него костыль, а лицо такое неприятное. Был в этом сне Ясюкевич сколючими усами.

И шофер, который снял свой галстук и, соорудив из негопетлю, шел на Настю с нехорошей улыбкой. А сыщик Никифоров бился в запертоеокно и все что-то говорил ей, кричал. Настя силилась расслышать, что онпытается ей сказать. Она дергала раму изо всех сил.

Дергала, дергала и проснулась.

Самойлов обернулся, потому что она вскрикнула и села впостели. Челка у нее стала дыбом, как растопыренная пятерня.

— Чего случилось? — спросил он, не желаяпризнавать, что все это время беспокоился, как бы она не отдала концы. Отзаражения крови, например. А может, та такса была бешеная. Еще не хватало,чтобы после всего, что эта ведьма ему сделала, она еще и умерла у него наруках!

— Я вспомнила, что он сказал, — прохрипела мокраякак мышь Настя.

— Кто?

— Никифоров. Он сказал: «Старуха бы даже испугатьсятолком не смогла, разве она чего понимает в кассетах?»

— Я должен расценивать это как бред укушеннойженщины? — вздернул брови Самойлов.

— Понимаете, у меня появилась версия. — Он молчасмотрел на нее, ожидая продолжения. — Вы должны отвезти меня в город.

— Мы перешли на «ты», — напомнил Самойлов. Ончувствовал себя полным идиотом, потому что сварил ей курицу и еще приправилбульон петрушкой.

— Может быть, если ты отвезешь меня в город, —поправилась Настя, — все это закончится, и я съеду с твоего дивана.

— Может быть? — недовольно спросил тот. —Из-за может быть я должен тащиться в Москву? Ну уж нет.

Я приехал сюда поработать и буду работать.

— Мне нечем тебе заплатить, — сказала Настя, глядяна него в упор.

Она спала в его боксерской майке с большим круглым вырезом исейчас, взмокнув, была все равно что голой. Он окинул ее откровенно оценивающимвзглядом и насмешливо согласился:

— Да уж. Тебе действительно нечем мне заплатить.

Она видела, что он всячески старается выказать своеотношение к ней. Так мелко для настоящего парня! Он ненавидел ее всего лишь зато, что она прыгнула под его машину.

— Ну, хорошо, — смилостивился Самойлов совершеннонеожиданно. — Что мы будем делать в городе?

— Мне надо поговорить с одним человеком.

— Ага. А я вроде как буду шофер. Понятно.

— Я не могу тебе рассказать все. Это очень долго и…небезопасно.

— Док убьет меня, если я потащу тебя в Москву в этихшлепанцах.

— Ерунда, — заявила Настя. — У меня многообуви.

Только сейчас она недоступна. И одежда тоже. И вообще всямоя жизнь.