Книга Синдром бодливой коровы - Галина Куликова

— Надеюсь, ты собираешься что-нибудь сделать для того,чтобы все исправить? Давай, действуй, не будь нюней, не раскисай.

Насте очень хотелось раскиснуть хоть ненадолго, но Самойловбыл для этого неподходящей компанией. Он повез ее в Москву и по дорогезаставил-таки зайти в обувной магазин, где по собственному выбору купил жуткодорогие австрийские босоножки на шпильке.

Даже старушечий сарафан сразу стал смотреться по-другому.

— Пусть только док попробует что-нибудь сказать, —пробормотал он, бросив шлепанцы в урну.

В машине Настя обдумывала версию, которая пришла ей в головунекоторое время назад. Проверить ее стоило непременно.

— Мне нужно позвонить, — сказала она, тайкомлюбуясь босоножками.

— Возьми мой мобильный, — смилостивилсяСамойлов. — Тариф безлимитный, так что говори сколько хочешь, ты меня неразоришь.

С его точки зрения, это был верх благородства. Настя досталаиз сумочки записную книжку и набрала номер Никифорова.

— Привет, папочка! — поздоровалась она. Иопрометчиво добавила:

— Это девушка, которую вы чуть не убили своей машиной.

Самойлов страшно возбудился и спросил:

— Что? Еще один?!

Настя отмахнулась от него и продолжала говорить в трубку:

— Нет-нет, вы меня полностью удовлетворили!

— Вот, значит, что меня ждет, — пробормоталСамойлов.

— Я просто хотела уточнить, как фамилия тогожурналиста, который видел Маслова в гостинице. И номер его квартиры.

Никифоров ответил, и она поспешно нацарапала в записнойкнижке: «Николай Дергунов, квартира 37».

Самойлов с любопытством скосил глаза.

— Веди машину! — прошипела Настя.

— Ты даже не знала, к кому едешь! — укоризненнозаметил он, когда Настя попрощалась с сыщиком и вернула мобильный.

— Теперь знаю.

— Что грозит бедному Дергунову? — небрежнопоинтересовался Самойлов. — Будешь подкарауливать его на тротуаре? Потомсиганешь под колеса и раскинешь лапки? Считаешь, что мужчина из чувства винысделает для тебя что угодно?

— Конечно! — раздраженно ответила та. — Ты жевезешь меня, куда я сказала.

Это было рискованное заявление, но придирки Самойловабезумно ей надоели. К счастью, они уже приехали на место. Время было подходящее— восемь вечера. Журналюга, как называл его сыщик, уже должен быть дома.

— Значит, ты идешь в квартиру тридцать семь? —уточнил Самойлов.

— Да. А ты жди меня здесь.

У Самойлова в ответ на это заявление дернулась щека, однакоон ничего не сказал. Когда Настя вышла, сдал назад и приткнул «Жигули» возлепалисадника, засаженного чахлыми кустами.

Дергунов оказался дома. Он открыл дверь после первого жезвонка и молча уставился на гостью. Был он мал ростом, небрит, нечесан и хмур.Настя сразу поняла, что он один из тех людей, вокруг которых всегда пасмурно.

— Николай? — на всякий случай спросила она.

— Я, — развязно ответил тот. — Чего надо?

— Видеокассету.

— Какую видеокассету? — равнодушно спросилДергунов.

— Вы знаете, какую, — повела бровями Настя. —Ту, которую вам передал Сева Маслов.

В лице журналиста ничто не дрогнуло, только глаза пробежалипо Насте и уперлись в ее глаза.

— Зайдите. — Он неохотно отступил и, перед тем какзахлопнуть дверь, выглянул на лестничную площадку.

— Я одна, — заверила его Настя. — Так какнасчет кассеты?

— Да нет у меня никакой кассеты! — сердито ответилДергунов.

— Зачем вы меня тогда позвали в квартиру?

— Затем, чтобы вы не орали на весь подъезд.

Настя молчала, Дергунов тоже молчал. Ситуация складываласьдовольно странная.

— Вы вообще кто такая? — спросил наконецжурналист.

— Никто. То есть я не власть и не бандитка. Я подругаТани Масловой, Севиной жены. Сева Тане все рассказал, весь свой план.

— Какой такой план? — спросил Дергунов, но спросилкак-то вяло, без нажима.

— Таня должна была сама прийти за этой кассетой, —но она хотела как можно скорее увезти из города сына.

Она очень боится.

Дергунов слушал, наклонив голову и глядя на гвоздик, вбитыйв плинтус.

— Недавно в автокатастрофе погиб Севин друг, адвокатМерлужин. Через несколько дней после его смерти Севе домой принесливидеокассету. Это Мерлужин просил передать, если с ним что-то случится. Севапосмотрел кассету, и ее содержание показалось ему таким важным, что он решил еехорошенько спрятать.

Он взял пустой «дипломат», запер его на ключ, а ключ засунулв коробку с кошачьим кормом. Коробку наутро отдал соседке. А в ту ночь он спустым «дипломатом» и кассетой за пазухой появился у вас на пороге. Простоспустился на первый этаж.

Дергунов перенес тяжесть своего тела с одной ноги на другую,но взгляда от гвоздика не оторвал.

— Итак, — продолжала Настя, — он отдалкассету вам и попросил подержать ее у себя. А сам с запертым «дипломатом»отправился в гостиницу. Поднялся на третий этаж и оставил «дипломат» вкоридоре. Из гостиницы вышел с пустыми руками. Таким образом он пыталсязапутать возможных наблюдателей. Если бы за ним следили, то подумали бы, что онпередал кассету одному из постояльцев. В гостинице их сотни — попробуй всехпроверь!

На следующий день Севу застрелили, — закончилаНастя. — Когда вы узнали о его смерти, вы просмотрели кассету и сильно испугались.

— Да, — сказал Дергунов и вскинул голову. — Ясильно испугался. Я лично влезать в подобное дело не хочу. Я не знаю, почемуСева оставил кассету именно мне. Я не занимаюсь криминалом.

Настя едва сдерживала себя, так ей хотелось получить этукассету в руки. Она тоже боялась, и еще посильнее, чем Дергунов, потому что ужевлезла в это дело по самые уши, и теперь надо было как-то вылезать.

По крайней мере, ей хотелось вылезти.

— Сева оставил кассету вам потому, что только вы, какжурналист, могли понять ее ценность, — Ценность! — презрительноповторил тот. — Чем она ценна? Тем, что Маслов заплатил за нее жизнью?

— Его убили не из-за кассеты, про нее никто не знает.Кроме вас, Тани и меня.

— А что Таня-то будет с ней делать?

— Думаю, если спросить Таню, — честно ответилаНастя, — она предпочтет ее сжечь. Мужа не вернешь, но она хочет сохранитьсвою жизнь и жизнь Коли.

Дергунов повернулся и вышел из коридора. Через минутупоявился снова, неся в руке черную коробку.