Книга Анклав - Энн Агирре

Они поженились в тот же день. А на следующее утро вместе отправились к королю и поведали ему всю историю от начала и до конца. Но кого же они встретили при дворе, как не отца и мать Фотогена, обоих – в великой милости у короля и королевы! Аврора чуть не умерла от радости и всем рассказала о том, как Уэйто солгала и убедила ее в смерти новорожденного.

Никто ничего не знал о родителях Никтерис, но когда Аврора узнала в лице прелестной девушки свои собственные лазурно-голубые глаза, сияющие сквозь ночь и тучи, странные мысли пришли ей в голову, и подумала она, что даже злые люди порою оказываются звеном, соединяющим людей добрых. Посредством Уэйто, матери, никогда друг друга не видевшие, обменялись глазами в детях.

Король подарил новобрачным замок и земли Уэйто, и там они жили и учили друг друга на протяжении многих лет, пролетевших незаметно. Но еще не минул первый год, как Никтерис уже полюбила день больше ночи, ибо день был венцом и одеянием Фотогена, и убедилась, что день великолепнее ночи, и солнце благороднее луны. А Фотоген полюбил ночь больше дня, ибо в ночи Никтерис обрела мать и приют.

И хотя некоторые слова звучали для меня странно, в сердце пробудилась надежда. А ведь это и впрямь правильный, хороший конец – дневной мальчик женится на ночной девочке. Я увидела их торжество, и ко мне пришла вера.

И тут же повозка остановилась.

– Приехали! – закричал Недогонишь. – Я с товаром! На продажу! А ну открывайте!

Осторожно спустив голову Теган с колен, я приподнялась, чтобы разглядеть новое место. И дыхание мое пресеклось. Этот анклав стоял на поверхности земли, и окружали его высокие деревянные стены. Над воротами прохаживались мужчины, вооруженные так же, как и Недогонишь. Они придирчиво осмотрели старика, его груз и нас – и лишь потом пропустили повозку. И лица у них были серьезные и строгие. Я бы дала многим меньше лет, чем Недогонишь, но все казались старше, чем мы. Ну а больше мне пока разглядеть не удалось.

Но сердце мое радостно забилось, когда кто-то отворил ворота, и мулы потопали вперед. Шли они устало – неудивительно, всю ночь они везли нагруженную товаром и нами повозку. Я отложила книгу и жадно осматривалась вокруг – мы ехали через Спасение.

И место это было – замечательным. Чудесным. Все здания – новые, деревянные или обмазанные глиной, а некоторые и вовсе покрашенные белой краской. Люди спокойно ходили туда-сюда по улицам – без оружия. Они выглядели ухоженными, чистыми и сытыми.

– Вот оно, это место, – тихо сказал Невидимка. – Мой отец говорил правду.

Повозка качнулась и остановилась, я выбралась наружу – даже боль в боку не мешала. Жар спал, и в голове прояснилось.

– Давай-ка я отведу вас к дохтуру, – заметил Недогонишь. – К доку Таттлу надо вам, говорю! Девчонку неси, говорю. Ежели можно ее спасти, он как есть спасет. А ежели не судьба, он всякие нужные слова знает, чтоб, значит, душу проводить.

«Душа»? Новое слово, совершенно незнакомое. Но инстинктивно я поняла – это что-то вроде Шелк, как она явилась мне тогда ночью, спустя много-много времени после того, как ее съели Уроды.

– Спасибо, – отозвалась я.

Невидимка бережно нес Теган. У него, наверное, спина болела как не знаю что, но он все равно шел и не спотыкался. Ловчий тащил наши пожитки и то и дело замирал, с изумлением оглядывая окрестности – ему все было в новинку. Как и мне, впрочем.

А здешние жители с таким же интересом разглядывали нас. А что, подумалось мне, мы же выглядим как чужаки, дикие и грязные. Стена окружала весь анклав, и люди – видно, здешние Охотники – стерегли каждое уязвимое для нападения место, охраняя покой тех, кто внутри. Наверное, здесь и Производители были – а как иначе жизнь может продолжаться, должны же рождаться новые поколения, и Строители, мастерящие всякие нужные людям штуки. На самом деле если приглядеться, то здесь все так же устроено. Но все такое сверкающее, чистое. И воздух пах свежестью.

– Ну вот и пришли! Заноси ее! Эй, док! – заорал Недогонишь. – Я те работенку хочу подкинуть!

– Тебя что, мул покусал… Ого.

В комнату вышел человек невысокого роста и совсем лысый. Как и Недогонишь, уже в летах. Я даже подумать не могла, что существуют места, где люди доживают до такого преклонного возраста, а не увядают и блекнут, как в подземельях.

Недогонишь сообщил:

– Бедняжку, вишь ты, Немак погрыз. Помоги, а? А я пошел, а то как бы мою повозку за меня не разгрузили, присмотрю пойду за товаром, ась?

– Это вы рану прижигали? – строго спросил док Таттл.

Мы переглянулись, и я осторожно ответила:

– Да, мы приложили раскаленный кинжал к ране. Она кровила, и обильно, а кругом Уроды бродили.

– О чем и речь. Ну и напортачили же вы, молодые люди. А ну выметайтесь отсюда!

Мы замешкались, и он свирепо нахмурился и рявкнул:

– Кому сказано!

– Мы хотели бы сказать ей до свиданья, – твердо ответила я.

Выражение лица его смягчилось, хотя док по-прежнему хмурился:

– Ну ладно, ладно. Я пойду все приготовлю.

Теган лежала без сознания, но я все равно погладила ее по щеке, наклонилась и поцеловала.

– Все будет хорошо. Ты поправишься, Теган. А мы скоро вернемся.

– Мы вернемся, – Невидимка откинул ей волосы со лба и долго смотрел в лицо.

На скулах играли желваки. Я понимала – он не хочет уходить и оставлять ее здесь одну. Я тоже не хотела. К моему величайшему удивлению, Ловчий тоже подошел и встал рядом с нами. Он не дотронулся до девушки, но на лице проступило какое-то новое выражение.

– Ты оказалась сильнее, чем я думал. Сильнее, чем ты сама о себе думала. Не сдавайся.

– Ты тоже оставайся, – сказал мне Невидимка. – Ты тоже ранена.

Я лишь покачала головой:

– Нет. Ей нужно помочь в первую очередь.

– Ну что, закончили? – окликнул нас док Таттл.

Он как раз показался на пороге. В руках он нес поднос с инструментами, большинство из которых я не опознала.

Мы не стали задираться с человеком, в руках которого – жизнь Теган. И вышли из дома. Я, конечно, переживала: мало ли, может, он из той породы криворуких неумех, что и Пила, но, с другой-то стороны, что еще мы могли для нее сделать? Да и вообще, хорошо, что не бросили по дороге – а то поступали же предложения. Так что мы и впрямь сделали все, что было в наших силах, а остальное от нас не зависело.

Я читала вывески на зданиях. «Обувь». «Ремонт». «Одежда». «Бакалея». «Мясная лавка». Ну, что такое обувь, я знала. Моя сносилась вчистую, пока мы шли, и я подбила башмаки тканью, чтобы не сбить ноги в кровь. Новая пара, конечно, мне нужна, спору нет, но вот только на что ж ее выменять? Нету у меня ничего ценного для этих людей, я более чем уверена. К тому же я не знала, какие тут правила.