Книга Анклав - Энн Агирре

Ребята встали и принялись ошалело глазеть по сторонам – на этот раз они пребывали в совершеннейшем согласии. Оба не знали, куда идти и что делать. А я… А вот я, похоже, знала.

– Надо найти Недогонишь. Он нам поможет. Помог раньше – поможет и сейчас.

И мы пошли через весь анклав обратно к повозке. Недогонишь наблюдал за разгрузкой. Посмотрел на нас, причем дружелюбно. Сквозь темные очки и при дневном свете его лицо казалось более морщинистым. А еще у него с подбородка свисал здоровенный такой клок волос. Я такого ни у кого не видела, если честно.

– Чем еще могу помочь, ребяты? – осведомился он.

Я с готовностью отозвалась:

– А мы можем где-нибудь здесь остановиться? Ну, пока наша подруга у доктора?

На самом деле нам понадобится не временное, а постоянное жилье. Мы же хотим тут остаться. Стать своими. Ничего лучше все равно не отыщется – мы уже вдоволь нахлебались, чтобы понять это. Но надо решать задачи в порядке поступления. А пока мы такие грязные и оборванные, нам бы не помешала его помощь в поиске пристанища.

Недогонишь задумался и наконец изрек:

– У Матушки Оукс остановитесь. У ней пара свободных комнат образовалась. Одного сына Немаки задрали, другой женился…

Он помолчал, оглядел нас с головы до ног и добавил:

– Скажете, что вы от меня.

И принялся описывать, как выглядит дом и как к нему пройти.

– Я прямо не знаю, как вас благодарить!

И тут я поняла, что могу отплатить услугой за услугу.

– А мы совсем недалеко здесь Уродов, тьфу, Немаков, видели! И умных, не таких, как обычно! Вам нужно готовиться к бою и обороне!

Он очень серьезно отнесся к моим сведениям – не то что Шелк. Старик поднял оружие, которое назвал Подружкой:

– А мы завсегда здесь готовые!

И я посмотрела вслед за ним на патрулирующих стены Охотников:

– И часто на вас нападают?

– Меньше, чем раньше, – ответил он. – Но мы не расслабляемся. Видали мы, как люди теряли бдительность – и где теперь эти поселения! Не, мы свое дело знаем!

Я с облегчением вздохнула – похоже, трагедия нашего анклава здесь не повторится. Эти люди следят за безопасностью. Я кивнула и пошла за вещами. Не то чтобы их было много – нет. Просто у меня в сумке лежало, по сути, все, что осталось от анклава Колледж. То есть от подземных племен, как нас называл Ловчий. Недогонишь помахал нам на прощание рукой и снова принялся ревниво наблюдать за разгрузкой.

Ловчий чуть ли не бежал впереди – и пожирал глазами окрестности. Местные девушки останавливались как вкопанные и одаривали его ошеломленными взглядами. А он по-волчьи скалился в ответ – с удовольствием и самоуверенно. Невидимка шел медленнее, с опущенной головой и ссутулившись под грузом печальных воспоминаний и мыслей.

Я дотронулась до его руки:

– Ты не волнуйся. Теган обязательно поправится.

В черных глазах что-то промелькнуло, он кивнул, но, похоже, не поверил мне. Мы ведь многих успели потерять. И, наверное, он смотрел на Теган, а видел Флажок и Перл. Но мы должны верить, что док Таттл спасет ее. Он просто обязан ее спасти. Иначе мое сердце разобьется.

Потом Невидимка пошел первым – он лучше ориентировался. Поселение оказалось совсем небольшим, но вокруг все было такое красивое и блестящее, что мне больно было смотреть по сторонам, и не только из-за яркого солнца. Я бы хотела, чтобы мелкие увидели эти красоты. В особенности Девочка 26. Ей бы здесь очень понравилось.

Мы быстро отыскали нужный дом – здоровенный, побольше, чем остальные, да и повыше. Стены покрывала белоснежная краска, и оттого дом прямо сиял в свете солнца. По контрасту с белыми стенами деревянные балки казались еще темнее. А еще в окнах стояли самые настоящие растения, причем цветущие и разноцветные – розовые, красные и желтые.

Я нервно пригладила волосы и постучала в дверь. Открыла женщина – такая же пожилая, как и Недогонишь. Я опять онемела от удивления – а ведь сколько таких лиц уже видела на улице! А все равно – никак не привыкнешь. А женщина, увидев нас, аж попятилась. Наверное, от нас еще и пахло… неароматно. А потом она вытаращилась на шрамы и раскраску на лице Ловчего. Впрочем, парни поступили весьма благоразумно, держась позади. С женщиной поговорю я.

– Чего надо?

М-да, не очень-то любезно.

– Мы от Недогонишь. Он нам сказал, что вы можете пустить нас переночевать в свободных комнатах.

– С чего бы это я вас пустила в свой дом? Посмотрите на себя – вы же ж грязные как не знаю кто!

Так, похоже, переговоры вот-вот зайдут в тупик. Я срочно приняла просительный и жалостный вид – именно так полагалось разговаривать со старейшинами и, естественно, с Шелк. И сказала:

– Прошу вас, сэр. Мы вымоемся, причем снаружи. И с работой по дому поможем – вы только скажите, что нужно сделать, мы мигом. А то мы издалека пришли, ничего здесь не знаем.

– Хм… Издалека… – Это ее заинтересовало. – Откуда же? Из Эпплтона?

Поначалу я никак не могла вспомнить, как назывались наши развалины. А ведь я видела, видела это слово в библиотеке. Ну-ка, Двойка, напрягись, поройся в памяти! И надо же, я вспомнила! И громко сказала – правда, наверное, неправильно выговорила длинное слово.

Женщина аж побледнела:

– Врешь. Там никто больше не живет. Оттуда всех эвакуировали!

– Ничего она не врет, – прорычал Ловчий.

Я подняла руку – не хватало еще напугать хозяйку. На ней и так уже лица нет. Подумает она, что Ловчий – опасный тип, захлопнет дверь, и куда прикажете нам идти?

– Ты ей лучше книгу покажи, – тихо сказал Невидимка.

Я улыбнулась – точно! И выудила из потрепанного рюкзака «Историю Фотогена и Никтерис». Женщина очень осторожно взяла ее в руки – понимала, что книжка старинная. Потом раскрыла ее и глянула на последнюю страницу. Там был приклеен конверт из желтой бумаги, а на нем стояла печать с надписью: «Собственность Публичной библиотеки города Нью-Йорк».

Она подняла глаза, и наши взгляды встретились.

– Так вы и вправду пришли из города. Я обязана рассказать об этом городскому совету! Эдмунд! – окликнула она кого-то в глубине дома. – Ты слышал? На юге все еще живут люди! В Готэме люди живут!

– Да ты что! – удивился ее невидимый собеседник.

Я услышала его шаги, и он появился на пороге и встал рядом с женой. Он тоже был старый – но это была нестрашная, другая старость. Его лицо хранило следы прожитых лет. Прожитых, а не растраченных в безнадежной борьбе с болезненным увяданием. Возможно, если мы останемся жить здесь, наше здоровье тоже выправится.

Матушка Оукс пробормотала:

– Ну что ж, заходите. Ты должна рассказать мне о себе, дитя мое.