Книга Рай на земле - Яна Темиз

Господи, он же сам привез их в Анталью! Получив выгодное и перспективное предложение, он еще уговаривал жену переехать… в этот рай на земле!

Вот, послушай: „Во втором веке до нашей эры пергамский правитель Аттал Второй приказал подданным найти рай на земле, и те, обойдя весь свет, доложили ему, что нашли его – на берегу Средиземного моря, где и была основана Анталья…“

Он и потом много раз повторял эти слова клиентам отеля, повторял до тех пор, пока они не потеряли для него всякий смысл.

Интересно, он был здесь счастлив, этот Аттал?

Вот он живет в раю – разве он счастлив? Этот рай разрушил все, что у него было, или это он сам не сумел сохранить это?

Он не сумел даже расплатиться за то зло, которое они ему причинили – эти новые Атталы, у которых есть все, кроме рая, и желающие непременно вторгнуться в чужие владения.

Что ж, он все-таки это сделает. Бархатный сезон, потом зима – короткая передышка, а потом они снова начнут слетаться сюда, бронировать номера, запасаться кремами для и от загара и километрами фотопленки.

А он будет ждать и надеяться.

33

– Нет-нет, Верочка, туда пока не ходите, у меня там для вас сюрприз! Вот сюда… а я, оказывается, так рада вас видеть! У вас, я вижу, все хорошо? Да я вижу, вижу, можете не скрывать! А у меня для вас история – дивная, роман просто, а не история… но сначала вы расскажите. Где ваш… друг? В Турции?

– Нет, Елена Георгиевна, в Петербурге, – она ответила только на последний вопрос и огляделась по сторонам.

Дом был старым, но очень приятно старым.

Не пыльным, не запущенным, с разумными современными допущениями вроде сверкающей белизной кофеварки и видной ей части нормальной чистой кухни с микроволновкой. Столовая, где они сидели, не дойдя до закрытой Еленой Георгиевной гостиной, была бело-синей, оформленной под гжель, видимо, ради стоящей в застекленной витрине коллекции фарфора. Вряд ли это были дорогие или редкие вещи – обычный набор, который многие расширяют до коллекции после получения одного-двух ненужных подарков, а потом все, уже поверив в существование коллекции, принимаются дарить эту гжель или хохлому целенаправленно, и ничего не остается, как подчиниться этому навязанному нам коллекционированию.

Стол, накрытый сине-белой скатертью, стоял у окна, и за окном качались разноцветные листья клена, ярко выделяющиеся на темно-зеленом фоне большой елки.

– Вот и осень начинается, да, Верочка? – вслед за ней посмотрев в окно, сказала Елена Георгиевна. Видно было, что ей не терпится приступить к рассказу, ради которого она и вызвала Веру, едва та вернулась из Антальи, но считает нужным соблюдать правила приличия и хоть немного поговорить о посторонних вещах. – Я люблю осень, у нас здесь осенью так красиво… впрочем, что это я? Никак с мыслями не соберусь. Вы пастилу любите? Вот, возьмите, к кофе… знаете, столько всего как-то так сразу случилось. Вы знаете, что мужа Лиды нашли?

– Конечно, знаю, я же билет не стала менять, приехала в аэропорт, а там – господин Мегера! Он мне все и рассказал, еле-еле в Домодедове удалось от него избавиться. Он сказал, что на него напали, избили, что-то в этом роде, да?

– Да, но дело не в этом. Когда вы исчезли, мне пришлось Лидочке помочь, хоть мой английский, конечно, оставляет желать… да ладно, не возражайте, практики-то нет! Но что-то сказать я могу, в общем, говорили мы и с Дилек этой, и с полицейским, Лида вся изнервничалась… кошмар, конечно! Они что-то между собой говорят, мы ничего не понимаем, переводчик у них свой, болгарин, кажется, его тоже понять невозможно, паспорт зачем-то забирают, переглядываются, Лида уж самое плохое вообразила. Словом, после обеда прибегает к нам Дилек, пойдемте, говорит, нашли вашего мужа, жив он, только в больнице. Лида в полуобмороке: она сама врач, столько раз, говорит, мы так родственникам говорили, чтобы их подготовить. Чтобы не сразу… в общем, пришлось мне с ней ехать, он, действительно, жив, слава богу… и тут, Верочка, я его узнала! Узнала, представляете? Я ведь его в отеле не видела или внимания не обращала, сами понимаете: шляпы, очки, все одинаковые. Да и мои очки… если честно, я без очков вижу плохо, но там солнце это! Черные у меня без диоптрий, зато большие, глаза защищают. Будете в моем возрасте – поймете. Загар этот… одни морщины от него, я поэтому и купалась-то только утром и вечером, чтобы кожу поберечь, вокруг глаз особенно. Да я и видела-то его раньше один раз всего, вот и забыла! И он меня узнал… ох, не выходит у меня по порядку!

Воспитанная Верочка слушала, не перебивая, но рассказ не выстраивался.

Елена Георгиевна уже почти пожалела, что начала его. Для нее вся эта мозаика складывалась постепенно, а теперь нужно было рассказать все сразу и так, чтобы слушать о чужих делах и проблемах было не скучно.

– Да, не выйдет из меня Агаты Кристи! Хотела вас удивить… сама я, во всяком случае, очень удивилась: бывают же, думаю, совпадения!

– Так вы его раньше знали, Олега… Евгеньевича, кажется?

– В том-то и дело, Верочка! Вернее… ну, словом, оказалось, что он мой сосед! Сосед по даче, – заторопилась она, считая, видимо, эти пояснения важными, – вон оттуда, у нас с ним… точечная граница, я его и не видела никогда. То есть до того, как он зашел. На их участок вход с другой улицы, – словно найдя верный тон, вдруг спокойно и чуть отстраненно заговорила Елена Георгиевна.

И тотчас ее история стала историей – не ее собственной, заставившей ее не одну ночь без сна пробродить по пустому дому, а просто историей, из тех, что рассказывают для развлечения, точно отмеряя меру занимательности и правдоподобия.

– Тот угол сада давно зарос, причем и с нашей и с их стороны, вход к ним со Станционной, да и непохоже, чтобы они жили здесь постоянно: ни шума, ни криков детских, ни собаки. Олег Евгеньевич зашел, чтобы получить подпись. По новым правилам, чтобы продать дом и участок, нужно, оказывается, заказывать кадастр и получить подписи всех соседей, даже если граница точечная. Мы с ним еще над словом посмеялись, я ему все, не глядя, подписала… а надо было поглядеть. Он сказал, что мать решила продать дом, все равно они здесь практически не бывают. Словом, это он и был.

Ей нечем заняться, успев спрятать глаза, подумала Вера. Что поделаешь, надо ее выслушать, для нее и такое совпадение – повод для переживаний. Какими еще мы будем в этом возрасте?..

Взгляд невольно скользнул по продуманному, подобранному наряду пожилой женщины, по ее рукам – старческим, с пигментными пятнами и крупными суставами, но ухоженными и какими-то породистыми, вызывавшими почему-то ассоциации со старыми княгинями и графинями, помещицами и пиковыми дамами… может быть, из-за крупного кольца с семью мрачными, благородно-пурпурными гранатами. Вера ставшим за последние дни привычным жестом покрутила непривычное кольцо на собственном пальце – тонкое, изящное, из белого золота, подаренное на прощание и обещавшее… да, много чего обещавшее.

Значит, Олег Евгеньевич – сосед Елены Георгиевны по даче.