Книга Челюсти пираньи - Владимир Гурвич

— А о чем хотите?

— Вы не поверите, но мне хочется поговорить о вас. Нет, сперва не поговорить, а выпить за вас. Давайте поднимем бокалы. Я хочу выпить за своего спасителя, за человека, который ради меня ежесекундно рискует своей жизнью. И я хочу, чтобы он знал, что я ему очень благодарна. Хотя я знаю, что вы иногда думаете иначе.

Мы чокнулись и выпили до дна. Признаюсь, я был взволнован и тронут этим тостом. Ланина поставила свой бокал на стол и подняла глаза на меня.

— Могу я вам задать один вопрос?

— Даже несколько.

— Почему?

— Почему я рискую жизнью? — сформулировал я вопрос за нее.

Она кивнула головой.

— На каждый вопрос всегда можно дать несколько ответов.

— Какой же первый ваш ответ?

— Это моя работа, за нее я рассчитываю получить миллион долларов.

— Не годится, я вам предлагала полмиллиона, но вы отказались.

— Я же сказал: хочу весь миллион.

— Все равно я вам не верю. Я уже поняла, вы не тот, кто готов всем пожертвовать ради денег. Давайте второй вариант ответа, надеюсь, он окажется интересней.

Я задумался. Не так-то было легко найти этот самый второй вариант ответа.

— А если предположить, что мною руководит чувство симпатии к человеку, на которого я работаю.

— И как сильно это чувство симпатии?

Разговор приобретал все более интригующий характер.

— Иногда я тоже себя об этом спрашиваю.

— И какой получаете ответ?

— Что оно достаточно сильно.

— А если я вам скажу…

Но то, что хотела сказать мне Ланина, я не услышал, так как в это мгновение давно разминающиеся на сцене музыканты заиграли «Сиртаки». Слов больше не стало слышно, так как музыка поглотила в себя все звуки. Посетители ресторана оживились, начались танцы. Внезапно Ланина вскочила с места, протянула мне руку и повела к танцующим.

Мы положили руки на плечи друг друга, за плечи, к нам присоединились другие посетители ресторана, и все вместе мы двинулись по кругу. Хотя мы провели в ресторане еще часа два, но больше ни о чем серьезном не говорили, а все это время танцевали, пили вино, перепробовали невероятное количество блюд. Нами овладела страсть к гурманству. Кроме того, мы заслужили всеобщее одобрение, в качестве танцевального дуэта. Ланина великолепно двигалась под музыку, но и я не был полностью лишен чувства ритма, и мы неожиданно для себя оказались хорошей парой. И все же в какой-то миг мы почувствовали, что хотим отсюда уйти. Расплатившись, мы вышли на улицу.

Мы шли вдоль набережной Сены. Наши руки соприкасались, но я не решался взять ее ладонь в свою. Признаюсь честно: едва ли не единственная мысль, которая бесконечно крутилась в моей голове была следующая: сольются ли этим вечером, вернее уже наступившей ночью, наши губы в поцелуе? Мы мало разговаривали, нам было хорошо и без слов. Иногда мы смотрели друг на друга, улыбались и двигались дальше.

Наше путешествие по ночному Парижу длилось уже не меньше часа, мы шли без всякого маршрута пока не оказались в совершенно незнакомом районе. Часы показывали два часа ночи, вокруг не было никого. Не сговариваясь, мы остановились.

— Кажется, мы заблудились, — весело проговорила Ланина.

— Кажется, — подтвердил я. — И по-моему это не так плохо.

— Я тоже так думаю, — сказала она и посмотрела на меня.

Дальнейшее промедление с моей стороны было бы просто преступным, и я сделал тот самый шаг, который все еще разделял нас. Я обнял Ланину, еще секунду и наши губы должны были, подобно двум магнитам, соединиться. И в этот миг я услышал резкий скрип тормозов, в каких-то двадцати метров от нас остановилась машина. Дверцы отворились, и из нее показалось трое.

Мое сердце отчаянно заколотилось, я проклинал себя за беспечность.

— Беги! — прошептал я Ланиной.

Но даже если бы она захотела, бежать уже было невозможно, так как троица стала быстро нас окружать. Я схватил Ланину за руку, и мы побежали к стене. Те двинулись за нами.

Я успел раньше их и развернулся в сторону нападавших. Вокруг горели фонари, и я мог хорошо их рассмотреть. Двое из троих на первый взгляд не представляли большой угрозы, оба были среднего роста и не казались грозными противниками. Зато третий представлял серьезную опасность, могучая сила сквозила в каждом его движении и жесте. Впрочем, меня это не слишком удивило, так как это был не кто иной, как мой новый знакомый, исполнительный директор «Сосьете рюсс» Вячеслав Зайченко.

Троица стояла полукругом в десяти метров от нас. Их намерения были более чем очевидны. Единственное, чего я не знал, на какой стадии расправы с нами они намеревались остановиться: должно ли дело ограничиться избиением или им дана команда покончить со своими жертвами?

Разумеется, в чужой стране у меня не могло быть никакого оружия. И все же кое-какими средствами защиты я обладал. Отправляясь в ресторан, я на всякий случай положил в карман кастет. Я сам точно не знал, зачем я это сделал, нападения на нас здесь, в центре Парижа я, честно говоря, не ждал. И все же даже в этой ситуации чувство опасности жило в моем подсознании.

Я одел кастет на пальцы, и это как бы послужило сигналом для начала атаки. В полном составе они бросились на нас.

Я стоял впереди Ланиной, другого способа защитить ее у меня не было. К моему огорчению эти двое ребят оказались более подготовленными, чем я надеялся. Один из них профессионально отточенным ударом двинул меня ногой, я уклонился, но тут же мне пришлось отбивать атаку второго нападавшего. Зайченко расположился чуть в отдалении и пока не участвовал в драке, а наблюдал за происходящем. Но я не сомневался, что он вступить в действие в нужный момент.

Я понял, что пора переходить в контрнаступление. Одним прыжком я преодолел разделяющее нас расстояние и обрушил кулак с кастетом на лицо одного из моих противников. Тот взвыл, кровь залила его подбородок, так как я угодил ему в нос. На меня бросился второй, но я упал ему под ноги. Споткнувшись о меня, он шлепнулся лицом об асфальт, но в этот миг озверевший от боли его напарник едва не проломил мне голову подошвой своих тяжелых ботинок. Я убрал ее в самый последний момент и на время вырубил его ударом в солнечное сплетение.

— Саша сзади! — вдруг раздался вопль Ланиной.

Я резко обернулся, на меня летел другой парень. В руке на уровне виска он держал нож. Его удар был направлен мне в сердце. Я перехватил его руку буквально в нескольких миллиметров от своей груди, резко дернул вверх и завел назад, пытаясь ее вывихнуть. Но он ударил мне каблуком в колено, и я выпустил его.

Но времени на переживание боли не было, так как они вдвоем вновь двинулись на меня. Один из них держал нож. Ситуация складывалась более чем критическая, но буквально через пару секунд я понял: она катастрофическая. Только теперь я догадался об их замысле. Зайченко, до этого мгновения пассивно наблюдавший за происходящем со стороны, двинулся к Ланиной. Я же ничем не мог ей помочь, так как был отсечен от нее этими типами. Еще мгновение — и Зайченко сможет сделать с ней все, что захочет.