Книга Тринадцатая редакция. Найти и исполнить - Ольга Лукас

– То есть не обжигалась. Славно. А что же тогда? Может быть, у тебя просто никогда не было длинных красивых романов? Вообще в жизни?

– Это разве твоё дело?

– Нет, не моё, но мне так интересно! – когда Дмитрию Олеговичу что-то интересно, он становится похож на покладистое ручное домашнее животное, такое белое и пушистое очарование, виляющее хвостом. Все покупаются на эту уловку. – Ну скажи мне как своему братику. Скажи как своему доктору!

– Хорошо, и ты отвалишься. Не было.

– У-у-у… как всё запущено. А у Джорджа ведь их тоже не было, представляешь? Потому что он трус! Но он, конечно, имеет представление, как обращаться с девушками. Ну то есть я хочу сказать, что у него есть немалый опыт отношений без любви. Я даже слышал о нём массу лестных отзывов.

– У меня тоже есть такой опыт. К тебе я применять его не спешу. Дальше у тебя всё?

– Ах, как прекрасно всё устраивается. Ты узнала, как это работает, Джордж узнал, как это работает, но вы при этом абсолютно без понятия, – зачем это надо. Совсем как дикари, которые думают, что совершают определённый обряд потому, что так завещали им предки, тогда как при определённом стечении обстоятельств этот самый обряд может быть очень полезным и даже способен подарить им успех во всех их начинаниях, от охоты на белых туристов до развития культуры и ремёсел.

– А ты сам это откуда знаешь? У тебя же роман только с твоим эго!

– Совершенно верно. Поэтому мне нечего «пресекать». Нет у меня в организме такого нервного окончания, которое способно среагировать на другого человека так, чтобы внутри взошло солнце, всё осветило и согрело своими живительными лучами, и костёр эгоизма, который я тщательно подкармливаю, оказался бы попросту не нужен.

– Димсу, ты замёрз. Закутайся в мою кофту, я уронила её вон на тот стул. Может быть, у тебя озноб?

– Спасибо за заботу, но мне не холодно и я здоров. Просто я человек прямой, как удилище, и ассоциации мои понятны и младенцу. Любовь – это огонь, пламя, костёр, я хочу поговорить с тобой о любви, но ты отмахиваешься, вот мне и приходится переводить разговор на смежную тему.

– Чего же в этом смешного? Это наоборот – грустная тема. Во всём и всегда инициатива должна быть моей. Но в любви это ведёт к проигрышному финалу.

– Эй, подруга, только не говори, что у тебя по этому поводу развились комплексы! Как твой лечащий друг и добрый врач…

– Комплексы – не моя стихия. А любовь – это глупый расход времени и сил. Я пробовала: раз, другой, десятый – и слышала отказ!

– Десять отказов подряд?

– Не подряд. Их было шесть, и их больше нет. Остальные без раздумий отвечали «да», но…

– Слушай, детка, даже мне отказывают чаще, но я считаю, что со мной всё в порядке. Те шесть жмуриков, которые тебе отказали…

– Их было больше, – призналась Анна-Лиза.

– Хорошо, те двенадцать испуганных мужчин, решивших, что ты пришла их убивать, а не любить, отказали тебе не потому, что ты брала на себя инициативу.

– Да ну что ты!

– Я гарантирую это. Сейчас – фанфары и барабаны – я открою тебе самую страшную мужскую тайну! Are you ready?

– I m always lady.

– Итак, моя прекрасная леди, вот правда, неприкрытая и горькая…

– Прекрати пожирать моё время, блуждая в словах, и говори только вперёд!

– Я всегда говорю прямо, моя нетерпеливая львица! Итак, они отказали тебе… потому, что ты им не понравилась.

– Обалдеть мне совсем на этом месте! Неужели это такая горькая правда? А я думала – может быть, я им не понравилась? Или я им не понравилась? А оказывается, я им просто не понравилась! – Прекрасно, а теперь попробуй меня дослушать, – невозмутимо продолжал Дмитрий Олегович. – Так вот, ты не понравилась им. Вообще вся. Включая твои сильные и слабые стороны. Достоинства и недостатки. Понимаешь? Вся, а не частями. Есть мужчины, которых инициатива пугает, есть другие, ну вроде нашего друга Джорджа. И тех, и других в мире примерно поровну. Внутри у него может пылать огонь, бушевать пожар, но снаружи этого не будет заметно… Знаешь, всё-таки ты права, я, кажется, замёрз. Давай сюда свою кофту, уговорила.

– Возьмёшь сам, – указала пальцем Анна-Лиза. – А теперь, когда ты все свои слова сказал, я скажу тебе свои. Ты знаешь, почему приходит отказ. Зато я знаю, откуда приходят носители.

Дмитрий Олегович чуть не уронил на пол кофту, но совладал с собой и насмешливо спросил:

– И их там ещё много? Или все уже ушли и разбрелись по городу?

– Много. Не сосчитаешь двумя руками!

– И ты думаешь, что четырьмя руками мы сможем их сосчитать?

– Мы будем это пробовать очень сильно! А теперь сиди тут, а мне надо переодеться.

Стоило только шемоборам прекратить разговор на профессиональные темы, как в импровизированную гостиную ввалился Джордж. В руках он держал средство для бережной очистки деревянных поверхностей, а сам сиял так, будто его только что протёрли средством для бережной очистки особо деликатных людей.

– Как я и говорил, здесь всё поддаётся отмыванию, оттиранию и отскоблению… – бодро доложил он Анне-Лизе, затем окинул критическим взглядом своего друга. – Что это на тебе, такое интенсивно малиновое? Только не говори, что пойдёшь в этом вульгарном балахоне на улицу. Соседи перестанут нас уважать и не будут здороваться со мной возле помойных бачков.

– Это коллекционный кардиган. За много, очень много денег! – с достоинством парировала Анна-Лиза.

– Божественный кардиган, – подобострастно вставил Дмитрий Олегович, – выпросил бы и сам носил, да недостоин я такого великолепия.

– Во-первых, это женский кардиган. Во-вторых, он тебе велик. В-третьих, это непереносимо вульгарно.

– Я верю, Йоран, ты это перенесёшь! – с издевательской заботой в голосе произнесла Анна-Лиза, поднимаясь с места. – Димсу. Ты сиди и жди.

– А что, ты считаешь, что это не ужасно? – не унимался Джордж, когда в его распоряжении остался только один собеседник. – По-твоему, это нормальный цвет, фасон, да?

– Ну, страшновато, конечно. Но видишь – он коллекционный.

– Откуда ты знаешь, как называлась коллекция? Может быть, это был концептуальный модный показ «Что такое хорошо, и что такое плохо», и наша подруга стала счастливой обладательницей кардигана категории «плохо». Она должна об этом знать. Анна-Лиза – роскошная женщина, и ей будет только лучше, если она перестанет одеваться вульгарно и вызывающе.

– Я не задумывался о том, как будет лучше ей, – пожал плечами Дмитрий Олегович, как бы случайно роняя злополучную кофту на ближайший стул. – Вопрос даже так не стоял. Важно то, что мне будет лучше, если я буду отвечать на подобные вопросы так, как ей хочется.

– Как её друзья, мы не должны играть в эту игру! Пусть она на меня обижается, но я не стану поддерживать её вредные иллюзии!