Книга Тринадцатая редакция. Найти и исполнить - Ольга Лукас

Эрикссон завершил эксперимент и аккуратно отчитался перед начальством, а экспериментальный материал всё ещё бродил по улицам Санкт-Петербурга, сводя с ума и мунгов, и шемоборов.

До тех пор, пока «Зелёные хвосты» не завершат расследование, простых сотрудников решено было в дело не посвящать. Вот почему ничего не подозревающий куратор посоветовал Дмитрию Олеговичу нагрянуть в Питер, потому что там, по всем признакам, организовался стихийный съезд носителей, и глупо не побывать на нём в качестве приглашённой звезды.

Анна-Лиза, которой Эрикссон доверял так же, как самому себе, стала единственным живым человеком, посвященным в тайну «Хунгарикум спрея» (после его изобретателя, томящегося под железной пятой нового учителя, посланного ему в назидание). Эта история не произвела на грозную воительницу особого впечатления. Её вообще мало интересовали чужие тайны – поэтому она прекрасно умела их хранить, не осознавая, какую ценность представляет эта информация для любознательных людей, вроде того же Димсу. Зато Анна-Лиза пришла в абсолютный восторг, осознав, что всю эту заварушку с фальшивыми носителями устроил её учитель. Сам, один, единственный. И сам же очень скоро прекратит.

Эксперимент был проведён, «Хунгарикум спрей» израсходован, проштрафившиеся ингредиенты объявлены вне шемоборского закона, срок аренды офиса истекал. К тому же в Санкт-Петербург наконец-то приехал бывший любимый ученик, относительно которого Эрикссон имел особые планы.

У Димы Маркина было одно отличительное свойство – в детстве и в ранние школьные годы у него не было друзей. Совсем. И он от этого ни капельки не страдал. В детском саду, в который его нарочно определили для того, чтобы поощрять общение со сверстниками, Дима, не скрывая скуки, играл с другими детьми, как бы давая воспитателям понять, что делает это не ради удовольствия, а потому, что так положено. В коллективных играх он усвоил одно – побеждает тот, кто затаился, а не тот, кто быстрее, выше, сильнее. Если тебя осалили – не суетись и не пытайся поскорее осалить кого-то в ответ, лучше подожди, пока другие дети перестанут ждать от тебя подвоха, расслабятся, разбредутся по площадке, полагая, что игра окончена, – вот тут и поспеши запятнать самого лучшего игрока, а потом живо кричи «Чур, не игра!».

Таким образом, в глазах окружающих ты всегда будешь победителем – правда, никто тебе не предложит дружбы, но Диме никогда и не нужна была эта самая дружба. Если бы, очутившись в новой школе, он волею случая не оказался за одной партой с Джорджем, то и по сю пору вполне обходился бы без друзей.

Однако дружба – дружбой, а спор, который они давным-давно затеяли с Анной-Лизой, кажется, пора вспоминать – покуда игроки расслабились и бродят по площадке, думая, что уже «чур, не игра». Джордж наверняка спит и видит себя в объятиях этой несравненной валькирии. Надо только дать ему понять, что это очень даже возможно, а как только желание достигнет нужной кондиции, подсунуть на подпись договор. В трёх экземплярах, как и положено. И пусть потом будет счастлив. Да чего мелочиться – пусть все будут счастливы. Джордж – по-своему. Анна-Лиза – по-своему. А Дмитрий Олегович – по-своему.

Скорее всего, эта идея не дожила бы и до завтрака – всё-таки более интересной целью была бойкая соседская старушенция, мечтающая о работе. Но Анна-Лиза, как по заказу, сидела в общем зале, который нарекли гостиной, и невозмутимо орудовала ножом и вилкой. Но самое главное – терпкий, сладкий, отвратительно-навязчивый запах её духов, наполнявший казалось, уже всё пространство бывшего кафе, исчез. Ему на смену пришло что-то умиротворяюще-весеннее, нежное и необыкновенно приятное.

– Ты сменила духи, дорогая?

– Разумеется, дорогой. Ты такой бедный, когда твоя рожа корчится, чтобы показать ужасное страдание. Смотреть некрасиво!

– Богиня! Спасительница, – тут же подсел к ней за стол Дмитрий Олегович, – если бы ты знала, как я завидую твоему умению от души наслаждаться жизнью. Подозреваю, что на завтрак у тебя – подлинный деликатес, который, несомненно, принесли из какого-то ближайшего ресторана. Я угадал?

– Делиться не буду! – свирепо зыркнула на него Анна-Лиза, прикрывая руками тарелку. – Тут мне самой одним зубом укусить.

– Нет-нет-нет, ты меня не так поняла. Я просто хотел сказать, что…

– Димсу, тебе что-то от меня надо? Начинай говорить сразу с этого.

– Мне хочется сделать тебе приятное. Тебе ведь приятно, когда окружающим хватает мозгов оценить твоё умение жить красиво?

– Я верю в окружающих, у них достаточно мозгов. Для того, чтобы ценить, и для того, чтобы молчать. Где ты обнаружил мысль о том, что меня интересует их мнение? Хочешь сделать мне хорошо – сделай хорошо. Например, дай мне много денег. А почему это ты с раннего восхода пришёл говорить мне о хорошем? Опять убил невинного и думаешь на этом что-нибудь выгадать?

– Да, ты явно преуспела в искусстве говорить комплименты больше, чем я. Особенно мне понравилось это твоё «опять». Сдаюсь. Где наш бесценный Джордж?

– Безумствует на кухне. Решил довести её до хрустальной чистоты.

– Действительно, безумствует. На кой чёрт ему это, мы же съедем отсюда буквально на днях!

– Конечно, надо навести порядок, если так легла душа, – неожиданно вступилась за Джорджа Анна-Лиза. – А ещё Йоран думает, что мы заживём тут надолго. Я его понимаю. Мы с ним сделаны из одного мяса.

– Из одного теста.

– Это ты – из теста, а мы с Йораном – из мяса! – огрызнулась Анна-Лиза.

– Вот не понял. Я, по-твоему, рыхлый, что ли? – прищурился Дмитрий Олегович и даже пощупал сквозь тонкую ткань рубашки свои бицепсы. Ну не атлет, конечно, даже не спортсмен, но в форме себя держит!

– Нет, ты вполне гладкий, – успокоила его Анна-Лиза. – Просто ты искусственный. Не из мяса и не из рыбы. А мы – настоящие, мы родились такими.

– Настоящие, настоящие, – передразнил её собеседник. – Наверное, даже любить умеете?

Анна-Лиза сделала вид, что наслаждается лежащим на тарелке деликатесом, чтобы собраться с мыслями. А Ингвар, выходит, снова оказался прав! Она глупо доверяла Димсу, работала с ним плечом в плечо, а он только и ждал момента, чтобы подписать с нею договор? Негодяй! И почему только она не додумалась до этого первой?

– Да, представь себе, мы умеем любить, – ответила Анна-Лиза. Когда хочешь выудить из этого типа какую-нибудь информацию, главное – дать ему на закуску немного чистой правды и не скрывать своих чувств, тогда он вполне может сказать больше, чем собирался. – Но я научилась пресекать свою любовь. Запомни себе это на носу!

– А мне-то что. Я так, из теста. Это пусть Джордж на носу запоминает. Хотя он тоже быстро всё пресечёт, и будете такие оба – пресечённые, зато свободные. Ну с ним понятно, он у нас трус, хоть храбрый и самоотверженный, а ты что? Ты же бесстрашная! Неужели ты обжигалась, прыгая через костёр любви?

– Какой костёр? Какой любви? Останови свой бред, он отвлекает меня от пищеварения.