Книга Мы с Варварой ходим парой... - Галина Исакова

А с Варюхой мы на катамаранах ездили. Катамараны ей и мне понравились. А сам поход — не очень. Расскажу, если хотите.

ПОЕЗДКА В ЛЕС — 3.

Рассказ в 5 частях

Часть 1

Знаете, кого в лесу видели? Такую большую пчелу, сильно смахивающую на маленького воробья. Шершня, что ли. Все пугались, визжали, ну я, конечно, тоже. Потому что если ЭТО сядет на плечо, от тяжести можно рухнуть. А страшно как! Оно такое мохнатое с крыльями, брр!

Варваре поход дался тяжеловато: жарко (под тридцать), что непривычно, много новых испытаний и много людей. К тому же я сама была «в нервах», поэтому собаку постоянно дергала…

Собственно, приключения начались сразу. Во-первых, выяснилось, что поход у нас будет по супер-заповедному заповеднику, куда с собаками категорически нельзя. Вот просто нельзя и все. Даже если приехали за 200 километров и тряслись два с половиной часа по жаре в микроавтобусе. Даже если собака послушная вся из себя. Даже если предварительное разрешение было получено (переговоры шли неделю, вопрос о собаке специально обсуждался, имелась соответствующая бумага с подписью). Даже если за поход уплачены деньги (а они таки уплачены). На КПП нас просто развернули и сказали — до свидания. Ничего не знаем, сказали на КПП. Россия-мать. Один разрешил, другой запретил. Кто на КПП сегодня, тот и главный.

Потом наше начальство сходило пошептаться, и с собаками разрешили, взяв с нас честное пионерское, что собаки (моя и лайка девочки-коллеги) будут под 100% контролем, и ни в пещеры, ни на прочие «природные памятники» мы ни ногой — будем сидеть на поляне при палатках. Или плескаться в ближайшей реке. А также будем убирать за собаками и водить оных на поводке. В лесу! Причем лес, прошу заметить, не европейский — три сосны, а нормальный такой, добротный лес, юго-западная Сибирь как-никак. А может, еще не Сибирь, а еще горный Урал, но тоже не Дисней-лэнд, а вполне себе местечко, где видели купающихся медведей.

Легко представить маразм гуляния по лесу на поводке. Поводок через некоторое время я, конечно, отцепила, но за собакой следила, как дрессировщик на арене — во все тридцать три глаза, и слегка через это нервничала. Каждый проводник, а у нас были проводники, считал своим долгом сделать выговор насчет того, что мы «додумались в лес приехать с собаками!». Я вяло оправдывалась, поскольку психануть и уйти из «тайги», и пилить домой 200 километров с рюкзаком и собакой было бы э-э… несколько нерационально. За каким лешим нашему начальству понадобилось вывозить коллектив в такую глухомань, почему нельзя было «посидеть у костра» в 10 км от города в ближайшей роще, выяснилось позднее, но первые впечатления оказались смазанными.

Инструкторов вокруг нас суетилось человек 10-12, плюс наш коллектив с детьми и мужьями — в итоге набралось не меньше 45 походников. От обилия новых лиц у меня случился приступ социофобии. Последние годы я держусь несколько отдаленно от людей, как-то перестала ими интересоваться. Мне хотелось забраться в дупло, замуроваться Варварой и просидеть там до прихода обратных автобусов. Ни водки, ни костра, ни «общения» мне не хотелось, а сильно хотелось домой. Меня заедали комары и мошки, совершенно игнорировавшие отпугивающие мази, рюкзак адски, до крови, натер плечи, пиво не пьянило, Варишна с опаской присматривалась к каждому к нам приближающемуся… а коллектив пел песни под гитару, ел шашлыки, жены склоняли разомлевшие головы на плечи к разомлевшим мужьям.

Увела было собаку гулять. Но куда там! Трава по пояс, лес стеной, темно, страшно, мошка. Я вообще лес как-то не очень люблю. Мне в лесу страшно, неуютно, одиноко и грустно. Ну разве что раз в год, с компанией, в центре солнечной поляны, когда пахнет свежей травой и нагретыми иголками, теплой землей, речка мелкая плещется, собака радуется, пиво веселит и через два часа ты поедешь домой спать в свою кроватку. Вот тогда лес я люблю, а бывает, что «зимними вечерами» еще и взгрустну по такой природе.

Часть 2

Вероятно из-за того, что зимних вечеров в нашей с Варварой жизни набирается гораздо больше, чем летних солнечных полян, во мне живет неистребимая уверенность, что зимы, весны и повседневная унылая серость — это все несущественно и является лишь прелюдией, подготовкой, ожиданием главного. А главное — это ВЫЕЗД НА ПРИРОДУ.

— И вот тогда, — думаю я, — все будет совсем иначе! Не будет скуки, не будет вялых гуляний нога за ногу, не будет послеработной усталости и «срочных вопросов», которые надо решать, длинных, никому не нужных вечеров, не будет велосипедистов и неожиданных визитов, не будет дорог, машин, жухлой городской травы, дымящихся помоек и этой вечной лужи перед подъездом. А будет одно сплошное удовольствие, бодрость, веселье и здоровье столовыми ложками. Собака станет бегать, играть в мяч, нюхать траву и чуть ли не приносить в пасти жирных тетеревов. А я буду хохотать во все горло (обнажая безупречные белоснежные зубы), запрокидывая голову (красивые длинные волосы рассыплются по спине), вытягивая длинные ноги в модных кроссовках (именно ради этого случая они и куплены и ждут своего часа в шкафу!). Я буду молодая, веселая, спортивная, яркая, звонкая и хохочущая, буду тетеревов отпускать — ну зачем они нам, тетерева? Пусть летают! Пусть живет все живое и радуется жизни, как радуемся мы. И будет счастье и Настоящая Жизнь. Все предыдущее — репетиция, а скорее — просто маятное сидение в вокзальном зале ожидания. День за днем. «А вот наступит лето и тогда!»…

И никто не будет бояться мою собаку, и собака никого не будет бояться, и я наконец-то перестану быть «пограничником в дозоре». И никто не будет спрашивать, какая это порода, сколько она ест, злобная ли она, не боюсь ли я гулять по ночам, а заодно и спать под угрозой быть сожранной… Я привыкла к этим вопросам, отвечаю на них почти автоматически, не отвлекаясь от своих мыслей. Но иногда, примерно раз в год, мне хочется, чтобы вместо всего быть обычной молодой женщиной, соловеющей у костра на плече мужа и присматривающей за разыгравшимся (потом опять полночи не уснет!) ребенком.

Одним словом, главный урок, который я вынесла из похода — нет никакого ЗАВТРА. Есть только СЕГОДНЯ. И даже если сменить декорации, внутренняя суть все равно останется прежней. И не будет у меня собака бегать и играть, и не буду я хохотать. Тетерева превратятся в «глухарей» — в самом распространенном милицейско-процессуальном смысле. А сама я постепенно превращаюсь в подыхающее на холме чудовище с зажатым в лапе цветком. И выезд на природу не опровергает, а очень даже подтверждает этот факт, любезно предоставляя еще и правильные задники для финальной сцены подыхания. Вот такие у меня впечатления были вечером, когда мы с собакой таскались по окрестностям, слушая гитарные вопли тех, кто не слишком обременился мыслями о высоком.

Комары и прочая гадость меня просто заедали! Я ходила в кепке, в капюшоне, и сильно мечтала о пчеловодческой сетке на голову. Зато поняла, что такое «мошкА». Это когда мелкие мошки лезут в глаза, уши, рот, нос, в волосы, и больно кусают. Кто-то из них укусил меня прямо в ухо. Впечатление такое, как будто мне «дали в ухо». Красное, оттопыренное, как у дворняжки, висит. А оса укусила в попу. Она не хотела, правда. Просто ползла себе по ноге и заползла в штанину. Когда я ее, не подумавши, прихлопнула, в душе родился крик — первый раз в жизни укусило меня это животное. Птицекрылое…