Книга Су́чки. Секс, эволюция и феминизм в жизни самок животных - Люси Кук

особями, и это предполагает, что наш общий предок должен был быть либо кодоминантной, либо полностью доминантной самкой.

Это революционное предположение разрушает версию о том, что агрессивный патриархат является универсальной природой всех приматов. Дреа считает, что это разумно: она полагает, что мы смотрели на «загадку» властных самок не через ту призму.

«Все мне говорят: “Зачем тебе изучать доминирование самок?” Ну а почему бы и нет? – воскликнула она со сдержанным раздражением, когда мы общались с ней по скайпу. – У вас есть плацентарное млекопитающее, у которого все расходы на размножение приходятся на самку. Почему бы не допустить мысль, что самка при таком раскладе может доминировать над самцом?» Ответ, по ее мнению, заключается в том, что если доминирование достигается за счет повышенной агрессии от воздействия андрогенов, то это сопровождается некоторыми дорогостоящими побочными эффектами, и лишь некоторые виды эволюционировали, чтобы справиться с ними и таким образом поддерживать свою репродуктивную пригодность. Прочие самки открыли для себя другие способы обладать силой, и эти способы, к счастью, не включают в себя роды через клитор.

Сестры, объединяйтесь!

«Люди считают, что сила в борьбе, – объяснила мне Ребекка Льюис однажды вечером на Мадагаскаре, когда мы ужинали рисом и сушеной рыбой в нашем лагере, – но в борьбе заключается не вся сила».

Власть в сообществах животных традиционно определяется в терминах доминирования посредством физического запугивания, что является мужским взглядом. Льюис считает, что нам нужно найти новый способ классификации властных структур, чтобы признать командное влияние небольших, но могущественных самок.

«Я выросла в Миссисипи, на юге, где никогда не скажешь, что женщины доминируют, – сказала она мне. – Но они обладают огромной властью в том смысле, что вы не станете шутить с чьей-то матерью, сестрой, женой или дочерью. Я росла, видя, что существуют разные виды власти».

По мнению Льюис, власть может исходить не только от физического доминирования, но и от того, что она называет «экономическим рычагом воздействия». Это могут быть знания о том, где найти лучшие плодоносящие деревья, контроль доступа к неоплодотворенным яйцеклеткам или стратегические альянсы.

Знаменитый голландский приматолог Франс де Ваал, профессор Университета Эмори в Атланте, штат Джорджия, согласен с тем, что сила самок недооценивается. Я встретилась с ним в Лондоне, и он рассказал мне о далеко идущем влиянии Мамы, альфа-самки колонии содержащихся в неволе шимпанзе, которых он изучал в Арнеме, Нидерланды.

«Мама была создательницей королей», – сказал мне де Ваал.

У шимпанзе альфа-самец официально является доминирующей политической фигурой. Но ни один альфа-самец не смог бы подняться и доминировать в колонии без поддержки Мамы, что дает ей огромную власть. Самцы привлекали внимание криками и драками, но главной, без сомнения, была Мама.

Де Ваал впервые встретился с ней в начале своей карьеры в 1970-х годах, когда начинающего приматолога призвали в Арнем для документирования социальной иерархии недавно созданной в неволе экспериментальной колонии шимпанзе. Он быстро заметил, что центральной фигурой была самка шимпанзе с видом умудренной жизнью бабушки, которая за всеми приглядывала. «Во взгляде Мамы есть великая сила», – писал он в своей первой книге «Политика шимпанзе».

Мама вызывала уважение у всех существ в ее окружении, включая де Ваала. В первый раз, когда он встретился с ней взглядом, она заставила высокого приматолога ростом более шести футов «почувствовать себя маленьким». Мама была хорошо сложена и могла быть физически устрашающей, но де Ваал отметил, что у нее также было чувство юмора. Она легко общалась со всеми шимпанзе, будь то самцы или самки, и создала такую сеть поддержки, какой ни у кого в колонии больше не было.

Мама была самой высокопоставленной самкой в группе, альфа-самкой – должность, которую она занимала более сорока лет, вплоть до своей смерти. Де Ваал считает, что ее статус был обусловлен уникальной харизмой и социальными навыками. У шимпанзе ранг самки определяется возрастом и характером. Когда самок помещают вместе в зоопарках, они обычно быстро и без суеты определяют ранг: одна самка показывает свою покорность другой, и все. Иерархия у самок стабильна и редко оспаривается. По словам де Ваала, она поддерживается «уважением снизу, а не запугиванием и силой сверху», и, возможно, подобную иерархию лучше описать как иерархию подчинения.[41]

У самцов шимпанзе совсем другая история. Ранг определяется частично физической силой, но в решающей степени тактическими коалициями с другими самцами. Статус альфа-самца часто оспаривается и крайне нестабилен. Борьба за власть обычно включает в себя сложные и изменчивые альянсы, которые де Ваал сравнил с человеческим политическим маневрированием.

Когда напряженность в колонии Арнем достигала точки кипения, воюющие стороны всегда обращались к Маме, которую де Ваал назвал «прирожденным дипломатом». Она бесстрашно разнимала враждующих самцов и целенаправленно ухаживала за проигравшим, благодаря чему напряженность вскоре исчезала.

Сила Мамы проистекала из ее руководства сестринством. Каждый самец в колонии Арнем знал, что ему нужна поддержка Мамы, потому что она представляла всех самок. Это делало ее могущественным союзником, но она была далека от беспристрастности. Она принимала чью-либо сторону в борьбе самцов за власть, предпочитая одного самца другому. Если бы хоть одна самка в группе осмелилась поддержать не того самца, у нее были бы проблемы с Мамой, пока она не перешла бы на сторону ее любимого кандидата.

«По сути, она была политическим хлыстом и держала всех в узде», – объяснил мне де Ваал.

Все самцы знали, что они должны быть с Мамой очень любезными. Они ухаживали за ней и щекотали ее детенышей. Если Мама вырывала еду у них из рук, они никогда не пытались вернуть ее обратно и не жаловались. Самцы мирились со всем, что она делала, только чтобы она была на их стороне.

«Нам нужно отойти от идеи доминирования как чего-то особенного, – сказал мне де Ваал. – Нужно проводить различия. Есть физическое доминирование, которое, очевидно, у многих видов принадлежит самцам. А еще есть ранг, который передается от самца к самцу и от самки к самке, а не между полами».

Ранг измеряется тем, кто кому подчиняется, что шимпанзе делают, кланяясь и пыхтя. Эти внешние признаки статуса отражают то, что де Ваал называет «формальной иерархией», и являются чем-то вроде военных нашивок на униформе.

«И наконец, есть власть, – сказал мне де Ваал, – которая показывает, насколько сильно вы влияете на социальные процессы в группе, что не всегда бросается в глаза».

Де Ваал считает, что власть скрывается за формальным порядком. Социальные результаты в группе шимпанзе зависят от того, кто занимает центральное место