Книга Огонь и ярость - Лиззи Принс

легко уничтожить меня.

— Некоторые не усвоили свой урок и вернулись к старым привычкам. Манипулируют жизнями других людей, потому что им скучно или просто потому, что они могут.

На ум приходит то, что Посейдон сказал Зевсу ранее. — Ты имел какое — то отношение к моему участию в играх? Ты выбрал меня?

Я думала, что это случайность, тот факт, что я схватила талисман Ареса. Что, если это не так?

Улыбка расплывается по лицу Ареса. — Боги никогда бы так не манипулировали играми. Как ты могла даже подумать такое? — Его слова говорят об одном, но тон его голоса говорит мне о чем — то совсем другом.

Арес срывает повязку с моей груди, прежде чем я осознаю, что он делает. Я хватаю его за руку и, задыхаясь от удивления, отталкиваю ее. Он не может узнать, как быстро зажило клеймо. Насколько известно Богам, я человек.

Я недостаточно быстра. Все, что я могу сделать, это беспомощно стоять, пока Арес смотрит на почти полностью заживший шрам на моей груди. Он собирается свернуть мне шею? Сколько времени ему потребуется, чтобы понять, кто я такая?

Сначала в его глазах горит только ярость при виде символа Натаниэля, выжженного на моей коже. Но затем уголок его губ приподнимается.

Дрожь страха пробегает по моему позвоночнику.

— Кажется, что это действительно быстро заживает.

Я не утруждаю себя тем, чтобы посмотреть вниз. Я уже знаю, что рана превратилась в шрам. На нее все еще страшно смотреть, но она больше не свежая. Еще несколько дней, и она пройдет полностью. Я судорожно сглатываю и забираю повязку с руки Ареса. Я так устала быть в замешательстве все это гребаное время. Бесит ли Ареса тот факт, что Натаниэль заклеймил меня? Или он думает, что это забавно? Его следующие слова только еще больше запутывают мой мозг.

— У меня такое чувство, что ты еще выиграешь эту игру, Рен Торрес.

Я поправляю повязку на груди, снова скрывая метку. — Я выбыла из Игр, Арес, Бог Войны. Довольно сложно выиграть соревнование, если ты больше не играешь.

Арес отступает назад, его руки небрежно засунуты в карманы, на его лице снова появляется дьявольское выражение. — Я говорю не об Олимпийских играх. Просто помни, у тебя больше друзей, чем ты думаешь.

С этими уклончивыми словами Арес щелкает змеиным амулетом на моем ожерелье. Он подмигивает и неторопливо выходит из комнаты, а я, разинув рот, смотрю ему вслед.

ГЛАВА 34

РЕН

Грима ждет в коридоре, когда я, наконец, выхожу из столовой. Боги ушли, и их нигде не видно. Интересно, присоединится ли Арес к остальным, чтобы выпить, или он ушел после того, как сбросил на меня эту бомбу? Я следую за Гримой, не обращая на него внимания, слишком погруженная в поток мыслей и вопросов, проносящихся в моей голове.

Арес знает, кто я, не так ли? Он понял это. Почему он не убил меня? Он говорил, что хочет присоединиться к хорошим парням? Не то чтобы все Боги были хорошими или плохими. Как и все мы, они существуют в оттенках серого. Услышав его рассказ, некоторые из Богов усвоили свой урок в прошлый раз, а другие — нет. Является ли Арес тем, кто осознал ошибочность своего пути?

— Не думай, что ты особенная только потому, что тебя пригласили на ужин к Богам. — Плаксивый голос Гримы отрывает меня от моих мыслей. Мы почти вернулись в комнату, где Натаниэль разместил свою растущую коллекцию женщин — чемпионов. Не похоже, чтобы его интересовали мужчины.

Я пристально смотрю на жирного мужчину передо мной. Я ощущаю вкус его прегрешений на своем языке. Он причинил зло многим людям. Находясь рядом со всеми этими ужасными людьми, моя Фурия рвется наружу. Они должны нести ответственность за свои действия, но мои руки связаны. Я позволяю Фурии немного проявиться в моих глазах. Грима не будет знать, на что он смотрит, но он будет чувствовать себя незащищенным, он будет испытывать страх.

Низкий стон вырывается из его горла, и он отшатывается от меня. Его руки дрожат, когда он открывает дверь. В отличие от предыдущего раза, он не заталкивает меня внутрь. На этот раз он делает шаг назад, обходя меня стороной. Дверь захлопывается за мной, как только я вхожу в комнату.

Шафран и Ларк обе смотрят на меня с удивлением.

— Неужели Грима только что выбежал отсюда, не выкрикнув ничего оскорбительного в наш адрес? — Спрашивает Ларк, приподняв изящные брови.

Я пожимаю плечами и направляюсь к своей койке. Мне нужно найти какую — нибудь другую одежду. Здесь нет ни шкафов, ни комодов. Поношенная одежда Ларк выглядит так, будто в ней прожили несколько дней. Шафран все еще в своем будуарном наряде. Моя окровавленная одежда брошена в угол и не была вынесена из комнаты, но мысль о том, чтобы снова надеть покрытые коркой крови, рваные и грязные тряпки, вызывает у меня зуд на коже. Одно маленькое светлое пятнышко — мои ботинки. Я бы сказала, спасибо Богам, но я не хочу благодарить большинство из них. Может быть, Аида. И я могла бы также поблагодарить Ареса. Может быть, они на самом деле не на моей стороне во всем этом, но мне кажется, что это так. Я собираюсь доверять своим инстинктам. До сих пор они меня не подводили.

За исключением Атласа. Возможно. Я до сих пор не знаю, как разобраться в своих чувствах к этому мужчине. Влечение, предательство, похоть, жар, гнев, надежда, разочарование, удивление. Он вызывает у меня все эмоции спектра. Мое сердце болит, когда я думаю, где он сейчас. Его тоже продали с аукциона? Или его где — то пытают?

Я не могу думать об этом. Прямо сейчас моя главная цель — выбраться отсюда. Как только мы освободимся от Натаниэля, мы выясним, где Атлас. По одной вещи за раз.

Я поднимаю ботинки с земли, сбрасывая каблуки, которые всю ночь жали мне ступни. Развернувшись, я сосредотачиваюсь на Ларк. Я собираюсь сказать ей, что нам нужно убираться отсюда, когда щелкает замок и дверь открывается. Эстелла врывается внутрь.

— Тебе нужно идти. Сейчас же. — Эстелла задыхается, прижимаясь спиной к двери, как будто удерживает незваных гостей. В руке она сжимает ключ от двери.

Укол предательства причиняет боль, хотя откровение Натаниэля не было таким уж неожиданным. — Это что, какой — то тест? — Я смотрю на нее, уперев руки в бока.