Книга Цена времени. Книга 3 - Роман Шайх

моему же описанию упростил символы, доведя их до приятного глазу вида. Да, это всё же был не тот шрифт, каким писали в двадцать первом веке. Однако очень близко к этому.

— Отлично, — С придыханием произнёс я, сжимая в руках драгоценный лист.

— Однако мнится мне, что не примут священники сей уклад быстро. — С искренней досадой произнёс епископ.

— Хм, — Я на мгновение задумался. Нет, ну а что мне дело до святых писаний? Пусть себе хоть на иврите молятся. Мне же нужна строгая практичность и лёгкость лишь в тех текстах, которые я буду читать и которые буду писать. В письмах, докладах, отчëтах. — Тогда не будем покамест их дёргать. Пущай пишут по-старинке, по заповедям священных предков.

— Свет истины льётся из уст твоих, княже, — Хитро улыбнулся митрополит. Он впервые назвал меня вот так. «Княже»? Это что же получается? Он признал меня как законного правителя? — Пойдём в храм, нам нужно многое обсудить о будущих делах. — Произнёс Никон, вырывая меня из размышлений.

Я ещё мгновение постоял в немом раздумье, но вскоре в стороне раздался быстрый топот. По дощатому полу крепостной стены спешил ко мне купец Мстислав в сопровождении Генриха и моего личного шпиона Лаврентия. Они в последние дни работали над общей задачей: Мстислав и Генрих со своими связям среди купечества и дворянства активно собирали информацию, а Лаврентий, пользуясь своими навыками и талантами контрразведчика, обрабатывал её и принимал оперативные решения, первоначально взяв на то моё разрешение. В общем, боролись с очагами недовольства, порой прибегая к довольно радикальным, но очень эффективным методам.

— Про либертате попули! — Выкрикнули Генрих и Лаврентий на не очень чистой латыни революционное приветствие, не останавливаясь, но ударив правой рукой в грудь. Эта фраза значит «За свободу народа» и была выбрана мною не просто так.

— Эт патрие! — (То есть «И Отечества») Ответил я в такт им. — Что стряслось, господа? К чему такая спешка? — Галантно поинтересовался я на непривычный мне манер.

— Саша, в порт вошёл корабль Мартина, — С улыбкой сообщил Генрих. — С ним несколько грамотных иноземцев, что пожелали служить тебе.

— Прекрасно! — Едва ли не запрыгал на месте я. Но тут я вспомнил про приглашение митрополита. Поговорить с ним мне тоже безумно хотелось. Да и прояснить момент с моим негласным титулом было нужно как можно скорее. — Вы можете проверить этих иноземцев? — обратился я к своей шпионской троице — Ежели счëт ведут хорошо, да науку или языки какие знают, то принимайте. А если просто оборванцы какие — отказывайте не раздумывая. — Лаврентий с Генрихом переглянулись и, одновременно кивнув, согласились. Они получили от меня ещё несколько распоряжений, после чего также быстро удалились встречать будущих кадров для государства. Я же, тяжело вздохнув, направился в сторону величественного Софийского собора.

Интерлюдия.

 Лаврентий.

До порта добрались на удивление быстро. Нужный корабль, на который указал герр Майер, и вовсе плавно покачивался на лëгких волнах совсем рядом. Встретившись с хозяином судна, Майер тепло поприветствовал его и представил меня и купца Мстислава. Меня не особо интересовал этот немецкий купчишка, хотя, конечно когда он узнал, что командир не смог его встретить, как-то странно дёрнул щекой, то ли расстроившись, то ли расслабившись.

— А я ведь хотел сказать ему спасибо за совет с квашеной капустой! — То ли притворялся, то ли на самом деле был очень огорчён купец. Я, по правде говоря, не понимал того, что он говорит, однако герра Майера, что переводил его речь для меня, слушал внимательно. — Я ведь столько людей да денег сберёг, когда у моряков зубы с кровью перестали падать! Даже хватило серебра зайти в порты Венеции и Италии! — Не знаю, что за Венеция, но наверняка большой город, раз этот купчишка так о нём говорит. Надо бы его проверить, этого «Мартина». Вот только у меня сейчас совершенно другое задание.

Вскоре с корабля на берег сошли пол дюжины мужчин в немецких кафтанах и платьях. На фоне четырёх откровенно богатых, двое смотрелись как-то бедно, однако я не привык делать поспешных выводов, а потому, с помощью герра Майера, приступил к проверке знаний этих немецких розмыслов.

С четырьмя богато одетыми господами проблем не возникло. Двое из них владели французским, один был германцем, а последний прибыл из Англии. Да помимо своих родных, каждый владел ещё одним, а то и более, языками. Все добро считали, двое знали инженерное дело, один был лекарем добрым, а один — алхимиком. Но вот как только мы стали опрашивать первого не столь богато одетого немца, тот сразу себя выдал. Считал он из рук вон худо, а на своём родном германском и то с трудом выражался. По нашим лицам, он, должно быть, понял, что обмануть здесь никого не вышло, а потому поспешил затеряться в толпе. Оставался последний немец, который, наверное, также был простым бродягой, а не розмыслом. Он имел длинную бороду и волосы светлого цвета, а на голове носил причудливую чëрную шапку.

— Откуда вы прибыли? — Спросил я его на германском. Он на мгновение смутился, но вскоре, подумав, дал ответ.

— Я есть прибыть из Итальянская земля… — Немец запнулся, но я жестом показал, что продолжать не нужно. Если Италия, значит латынь, а в ней я не шибко силён. Зато герр Майер без проблем на ней изъясняется. Однако то, что он понял германскую речь, владея латынью, как родным языком, уже говорит о том, что перед нами не совсем дурак.

— Спокойно, господин, вы можете говорить на латыни. — Пролепетал Генрих. Широко раскрыв глаза, мужчина улыбнулся.

— О, спасибо, господин! — Мне оставалось лишь слушать моментальный перевод Майера. — Я приплыл из Флорентийской республики. Был рождён близ города…

— Не нужно. — Прервал его я. — Это лишнее. Спроси у него, сколько будет, ежели взять сто двадцать шесть и прибавить семнадцать. — Генрих перевёл вопрос и итальянец, нахмурившись, почти сразу выдал ответ.

— Сто сорок три. — Перевëл его ответ Майер.

— Чем вы занимались на Родине? — Задал следующий шаблонный вопрос Генрих.

— Я был художником, — Он достал из своего громадного сундука несколько больших картин. Я взял первую попавшуюся и скривился. На ней был нарисован человек с четырьмя ногами и четырьмя руками, да к тому же ещё и полностью нагой! Я вернул её художнику и взял другую. Ну вот, это уже куда как лучше! С плоской картины на меня смотрели глаза женщины в тёмном одеянии и, слегка улыбаясь, глядели будто бы в душу. Однако, он явно мастерский богомаз, каких поискать. Иконы наверное расписывал у себя в Италии, али