Книга Мир - Наталья Мар

– Вы просите меня спровоцировать Вашего, – он ткнул пальцем в робота, – адмирала подставить флотилию под удар?

– Да.

– Где подвох?

Андроид раздражал Кревеса. Во-первых, из-за вражьей черной формы. Во-вторых, он спелся с графом, этим недоверчивым умником и пацифистом, абсолютной противоположностью генерала. И в-третьих, до появления синтетика именно Кревес значился самым заносчивым типом на планете. А Эйден отобрал у него эти нескромные лавры.

– Подвоха нет, генерал. Если Проци атакует завтра же и подойдет слишком близко к Алливее, Харген будет вынужден поставить барьер перед выстрелом. Я прав?

– Разумеется, так и было с другими правящими домами. Вы же сами видели.

– Да, но следом наводчик лопнет и ударить не сможет. Вы получите долгожданную защиту от вторжения, а мы – разоружим Брану. Зури больше не сможет манипулировать Алливеей. Кревес, вы будете обменивать свой урожай на деньги и нормальное отношение, а не отдавать его даром. Свобода и независимость, ведь этого Вы добивались?

– А если он ограничится барьером и не выстрелит?

– Тогда чего Вы теряете?

Кревес молча пожевал усы.

– Есть несколько жилых спутников на границе системы, но… уже к утру мы всех эвакуируем. Правда, говорят, лет через десять Харген оборудует себе другой наводчик.

– Я постараюсь увеличить этот срок. Возможно, без прежней поддержки Брана зачахнет раньше, чем вернет свое влияние. И подумайте: каков шанс для смены власти в столице Альянса! Кто-то новый встанет у руля. Может быть – Вы.

Эйдену осталось сесть ему на левое плечо и дать прикурить от мизинца. Не так уж и надуманно было сравнение железного аспида с тем змием.

– Но как Вурис Проци поймет, что нужно подойти так близко? Кто в своем уме потащит флотилию на расстояние выстрела? Каналы прослушиваются. Мы не можем прямо сказать ему – лезь на рожон, все схвачено!

– Вы дадите ему знак на древнем языке. Все, что нужно, это надоумить Джура обратиться к архивам.

– А как риз Авир поймет, что это намек?

– Мы зашифруем в послании мой личный код. Его знают только Джур и Вурис.

Генерал задумчиво пил из своей фляги и смотрел в небо. Их разговор напоминал вербовку адептов финансовой пирамиды. Уж больно гладенько стелил аспид.

– Почему бы мне прямо сейчас не сдать вас обоих председателю?

– Потому что такое предложение Вы получите еще лет через сто. Вы же не дуб, Кревес.

– Я могу поступить хитрее: завтра объявят о смерти наследника дома, так что я легко отберу трон у Ампаль. И получу свой барьер гораздо дешевле!

Эйден щелкнул пальцами за спиной. Тотчас Канташ наклонился к генеральскому уху, и усы Кревеса поникли. Граф вернулся к ноге андроида, ничуть не уязвленный своей ролью тем вечером.

– Да когда она успела-то?! – генерал вылил флягу на тропинку и развернулся, чтобы уйти. – Пройдохи!

Не говоря больше ни слова, он удалился. Синтетик перевел вопросительный взгляд на Канташа:

– Это он в смысле – да или нет?

– Кревес вылил свой напиток, – граф почтенно указал на лужицу. – Это означает согласие с условиями сделки.

– А если б нечего было вылить?

– Обсуждение договора редко обходится без хорошей выпивки, милорд. Но это древний язык… такой древний, что предки выкручивались, как могли. Да, и резали палец, чтобы капнуть своей крови на землю, тоже.

Ах, вот оно что. Признаться, Эйден подумал о другом.

– А можно вместо себя порезать собеседника? Очень символично же: пустить ему кровь с надеждой на долгое сотрудничество.

– Я думаю, на свадьбах до сих пор хватает таких случаев, – усмехнулся граф. – Лучше скажите, что будет, если Харген и правда ограничится барьером, а стрелять не станет?

– От барьера я ничего не потеряю. Но судя по тому, что творится, Зури то ли в истерике, то ли в панике. Он вдарит по Джуру так, чтоб наверняка разнести полгалактики. Мы с Шимой проштудировали все его файлы о наводчике: там, на Бране, не знают того, что знаю я. А значит, у них не будет причин осторожничать.

Усы Кревеса не ошиблись, и после разговора с генералом начался дождь. Эйден теперь не боялся осколков стекла: Ри окутала его броней, едва плеча коснулась первая капля.

Завертелось. План, свернутый в клубок, оживал, просыпался.

* * *

Самина так и не смогла заснуть той ночью и забралась на окно в пустом зале. Рядом валялся мячик профессора. Девушка задумчиво смяла его в руке и бросила в стену напротив. Отскочил – поймала.

Думать до утра – какая роскошь. Королевский подарок: думать, да еще до утра.

Еще бросок – поймала.

План Эйдена не годится. Решение принято. Она не вернется в его игру.

Бросок – …мяч ухнул в проем, исчезая в коридоре. Кто-то украл звук его падения.

– Как дела? – андроид вошел с мячиком в руке.

Снова за полночь, отличный вид, но у окна теперь Самина. Вопрос был в стиле «о, давно не виделись, как оно?». Оба знали, как оно на самом деле, но слишком велик был соблазн забыть обо всем, что случилось за последний месяц.

– Хорошо. А у тебя?

– Хорошо.

– Как там твои лютые каверзы?

– Шлифую.

За окном сыпались осколки, сверкали и били в стекло иллюминатора. Самине захотелось выдавить его спиной и оказаться на улице, под этим дождем, как только андроид нарушил воображаемую границу ее личного пространства. Для Эйдена та граница была на входе в зал. Все, что он делал после, каждый следующий шаг к ее убежищу вызывал желание обнять его. И застрелить. Он был краем пропасти, с которого так и тянет прыгнуть, когда слишком близко подойдешь. Или столкнуть товарища. Или, на худой конец, бросить фотоаппарат. Иначе говоря, совершить хоть какую-то необратимую шаль. Девушка спустила рукава до кончиков пальцев. Тонкие светлые волоски на предплечьях встали дыбом, потому что пропасть стояла рядом и пахла свежей мятой. А на Бране мята вызывала мучительную смерть.

– Да, хотела сказать: план твой – полная чушь.

– Нормальный план.

– Ерунда бездарная. Вычеркни меня.

Вместо ответа Эйден потянул ее к себе и просто обнял. Угадал тот самый нужный момент, так попал в точку, что все напряжение Самины потекло сквозь его руки, плечи и шею, будто сквозь проводник. И мягко рассеялось.

– Среди миллиардов бездарных критиков – как мне не хватает тебя одной в совете миров. Чтобы хоть кто-то от души называл мои планы ерундой.

Его рубашка приятно шуршала под щекой Самины. Еще секунду так, без слов и без движения. И еще секунду. Она откинулась к стеклу, чтобы заглянуть в зеленый глаз: