Книга "Посмотрим, кто кого переупрямит...". Надежда Яковлевна Мандельштам в письмах, воспоминаниях, свидетельствах - Павел Нерлер

Однако к работе все эти перипетии личной жизни прямого отношения не имели. Работалось Н. Я. Мандельштам в пединституте в целом легко, и даже когда она уже точно решила не оставаться на третий учебный год, ей было “чуть жаль” расставаться с Псковом.

“Почему Псков?”[402]

Исследователи мало обращали внимание на внешние обстоятельства, способствовавшие получению Н. Я. Мандельштам ставки старшего преподавателя на историко-филологическом факультете ПГПИ. После выхода Н. Я. Мандельштам на пенсию в 1958 году очень быстро выяснилось, что прожить на нее сложно. Однако налаживать новую жизнь в чужом провинциальном городе Н. Я. Мандельштам уже не хотела. А вот устроиться в вуз вновь через надежных знакомых она была не против. Летом 1962 года в Тарусе близкий знакомый по Ульяновскому пединституту востоковед И. Д. Амусин познакомил ее со своей свояченицей – С. М. Глускиной, кандидатом филологических наук из Псковского педагогического, которая всё и устроила[403].

Приглашение в Псковский пединститут стало возможным благодаря новой политике советского правительства по развитию преподавания иностранных языков в средних школах и вузах СССР. В мае 1961 года вышло постановление Совета Министров СССР № 468 “Об улучшении изучения иностранных языков”, которое было спущено заведующим кафедр иностранных языков как руководство к действию. В свою очередь 12 июля 1961 г. Министерство просвещения РСФСР обязало ректоров педагогических институтов ввести с 1961/62 учебного года “240 часов обязательных занятий по иностранным языкам на всех факультетах, где иностранный язык не является специальностью студентов”. Наконец, Псковский пединститут в 1962 году увеличил прием студентов, в связи с чем активно набирал в штат новых преподавателей[404].

Поскольку Н. Я. Мандельштам имела степень кандидата филологических наук, ее приглашение могло помочь на базе межфакультетской кафедры иностранных языков создать факультет иностранных языков и отдельную кафедру английского языка. Для этого требовался второй кандидат филологических наук[405]. Получилось, что обе стороны – пединститут и Мандельштам были заинтересованы друг в друге. Ключевую роль сыграло согласие ректора Псковского пединститута И. В. Ковалева зачислить Н. Я. в штат кафедры иностранных языков[406].

Уже приступив к преподаванию, Н. Я. в письме к Воронежской подруге Н. Е. Штемпель глухо, без особых подробностей, сослалась на эти обстоятельства, способствовавшие получению новой работы в Пскове: “Эх, Наташенька, если б вы вовремя писали, может, я была бы не в Пскове, а в Воронеже: в этом году был большой набор на наши кафедры. Впрочем, в Пскове на русской кафедре в институте у меня была знакомая – поэтому всё так свершилось”[407].

“Работать трудно – очень плохая группа”[408] ……………

Это еще одна цитата – из другого Псковского письма Н. Я. к Н. Е. Штемпель. Она не совсем типична, так как чаще в своих письмах Мандельштам отзывалась о своей работе как о хорошо знако мом ремесле, которое позволяет сносно существовать: “А сам город очень хорош, работа легкая, хотя я и устаю, и приятно иметь деньги”[409]. Примерно в таком же тоне она писала Е. М. Аренс о преподавании в пединституте и под конец своего пребывания в Пскове: “Здесь мне сейчас очень трудно: устала, хочу на волю. Больше не вернусь. Внешняя обстановка вполне сносная – можно было бы продолжать работать. Но дело во мне”[410]. Мандельштам даже слегка жалела об оставленном Пскове[411], но в Москве ее ждали нерешенные дела, и она вновь поселилась в Тарусе до разрешения вопроса о получении столичной квартиры.

Преподавание, хотя и было для Н. Я. Мандельштам хорошо знакомым делом, время от времени доставляло и неудобства. В первый год она действительно работала с очень слабой группой студентов-первокурсников, что нашло отражение в отчете кафедры иностранных языков[412]. На второй учебный год (1963/64 уч. год) она перешла работать на новый факультет иностранных языков в качестве и.о. доцента кафедры английского языка. Там декан факультета Петр Иванович Иванов обвинял Н. Я. Мандельштам в “либерализме” и снижении требований к учащимся 3-й группы III курса[413].

Работая на полную ставку – нагрузка Н. Я. составляла 801 час, – она руководила тринадцатью курсовыми работами по фонетике и научным кружком, где студенты изучали лексико-грамматические темы[414]. Занятия наукой – так, как это было организовано в пединституте, – ее интересовали мало. В качестве кандидата наук Н. Я. Мандельштам вошла в состав редакционной коллегии сборника работ кафедры иностранных языков “Вопросы английской и немецкой филологии”. Но ее работ ни в этом, ни в другом сборнике статей за 1963 год “Филология и психология” нет[415].