Книга Модельер - Элизабет Обербек

— Конечно, — сказал Клод. — Можешь себе представить, как трудно было выбраться из царского дворца, где каждую дверь охраняют гвардейцы? Я должен был убедить их, что назначен новым советником министерства культуры правительства России и должен пересчитать тысячи золотых нитей камзола. А затем мне удалось бесследно исчезнуть с камзолом. Я пообещал, что когда этот конь нарастит свой хвост, я верну золотые нити и сам камзол в императорский дворец и вы все поедете со мной!

Педант перебил Клода:

— Иди на работу, Клод! Встряхнись!

— Каким ты стал грубым! Педант потерял хорошие манеры со времени моего отъезда, — сказал Клод, чувствуя, что жизненные силы возвращаются к нему.

— Педант счастлив, что ты вернулся, дядя.

— Пойдем на конюшню, — сказал Анри.

— Нет-нет! Он устроит кукольное представление! — выкрикнул Дидье.

— Я буду рад увидеть хвост Дори, но сегодня день рождения Дидье, — сказал Клод.

— Я так рада, что ты вернулся, Клод, — сказала Жюльетт, держа в руках бутылку вина.

— Мама, позволь ему уйти со мной. Он должен увидеть Дори.

— Нет, кукольное представление на мой день рождения! — повторил Дидье.

— Я говорю вам обоим нет. Сейчас дядя Клод должен находиться в столовой.

— Клод, вернись к работе! Встряхнись! Вернись к работе! Пришивай ленты! Пришивай ленты! — настаивал Педант.

Краешком глаза Клод заметил Паскаль. С сожалением он отметил про себя, что забыл сшить ей платье. Она была одета в скучный коричневый костюм; он нарисовал бы на костюме маленький узор. Зато щечки Паскаль были розовыми, как бутоны розы.

Клод увидел, как Жюльетт подмигнула Анри.

— Анри, собери братьев. Ваш папа готовится произнести тост. Действуй, действуй!

Жюльетт взяла Клода за руку и повела в столовую. Когда они переступили порог, грянула песня «С днем рождения!»

Бокалы с вином гости протягивали к нему! Странно, ведь это был день рождения Дидье. Гости праздновали день рождения не того человека. Клод осмотрелся и узнал знакомые лица, своих любимых клиенток, смеющуюся мадам Бюсьер, Рико. Рико прибыл из Милана? Здесь был даже Жорж, владелец кафе.

Жюльетт прошептала Клоду:

— С днем рождения, брат! Это — твой праздник. Ты ничего не подозревал? Мы пытались использовать все способы, чтобы вернуть тебя.

Неужели он забыл про собственный день рождения? Нет, семнадцатого ноября. Неужели сегодня было семнадцатое ноября? А день рождения Дидье? День рождения Дидье был двенадцатого ноября.

Анатоль ответил на все его вопросы улыбкой и протянул красиво завернутый подарок. Чувствовалось, что это книга. Книга советов безумцу? О глупостях любви? О святости супружества? Клод взял книгу, прижал ее к себе. Его окружили племянники, они спрашивали, неужели он забыл про собственный день рождения или просто притворяется. Над ним кружил взволнованный Педант, даже Шоколад не выдержал.

Клод посмотрел на сестру. К нему приближался Рико. И все это ради него?

На другом конце комнаты он заметил Агнес. Приехать из Лиона? Он увидел племянницу Лизетт, чье лицо было удивительно похоже на лицо матери. Там же была и другая племянница.

— С днем рождения, брат. Ив не смог приехать, но он шлет тебе самые лучшие поздравления.

— Спасибо, Агнес, — сказал Клод, обнимая ее. — Спасибо, что приехала.

Он поблагодарил своих старых друзей; со смехом объяснил наличие пластыря, рассказав, насколько сурова жизнь в Нью-Йорке; поведал о новых дизайнерских коллекциях. Жюльетт вернулась со своим знаменитым апельсиновым тортом. Анри, Жан-Юг, Дидье и Артюр торжественно шествовали за ней. Они несли чашки со взбитыми сливками и фрукты.

Клод стоял рядом с Жюльетт и раздавал гостям кусочки торта. Он не смог держаться и шепотом спросил:

— Ты приглашала Валентину?

— Клод! Ну что с тобой поделать? Что же можно с тобой поделать? — Она игриво мазнула взбитыми сливками ему по носу. — Почему ты спрашиваешь об этом? — Клод взял подол ее фартука и стер сливки с лица. — Поскольку ты не ответил на оставленное сообщение, я позвонила ей. Она сказала, что ты вернешься к празднику. Конечно, я пригласила Валентину и ее мужа. Она сказала, что муж чувствует себя не очень хорошо, поэтому они не смогут приехать вдвоем. Клод, она сказала, что пыталась помочь тебе вернуться в Париж.

Рядом раздавался смех Рико и мадам Боннефонд.

— Но у меня есть подарок от нее, его привезли сегодня утром. Он в другой комнате. Я передам его тебе позже.

Клод увидел Бернара, мужа сестры. Тот пристально смотрел на него и высоко поднял бокал.

— Я хочу произнести тост в честь Клода… — начал он своим внушительным баритоном.

Позже вечером, когда разошлись гости, Жюльетт попросила Клода подняться наверх. В спальне, где горел приглушенный свет, она передала ему пакет в коричневой бумаге — подарок от Валентины, извинилась и ушла, сказав, что ей нужно уложить детей.

Как же он был рад, что его сестра догадалась оставить его одного.

Конечно, он знал, что было в этой бандероли. Он смаковал каждый момент, разворачивая сверток. Наконец, он увидел собственный портрет, написанный рукой Валентины. При слабом освещении спальни он узнал самого себя, свои широкие скулы, темные глаза, каштановые завитушки волос рядом с ушами. Она писала портрет теми же узнаваемыми мазками, как и яблоню. Этот портрет льстил ему. Но что это на груди его черного пальто? Птица с широко открытым клювом и красной грудкой. Крылья птицы были расправлены.

Записки к картине не прилагалось. Он повернул картину и в самом низу рамки рассмотрел ее мелкий, элегантный почерк:

«Дорогой Клод,

Я не расстанусь с яблоней Рейно, но я должна вернуть эту картину законному владельцу.

Валентина».

Она должна вернуть меня самому себе… Он прислонил картину к подушке и стал смотреть на нее, пока все не превратилось в бессмысленное море красок.

На следующее утро, прежде чем отправиться с Жюльетт на вокзал, он решил приготовить племянникам оладьи. Когда он входил в непривычно тихий дом сестры, то почувствовал запах кофе. Жюльетт моментально выскочила из кухни, придерживая черный свитер, наброшенный на плечи. Она протянула брату чашку кофе. Бернар уже уехал на работу. Клод сделал глоток кофе и поднялся наверх, чтобы разбудить мальчиков.

Просыпаясь, Жан-Юг как всегда капризничал, он натягивал на голову простыни, щурился от яркого света.

— Привет, дядя, — проворчал он.

В спальне Анри Клод споткнулся о ботинок, торчащий из-под краешка ковра.

— Вставай, лежебока, — сказал Клод. — На прикроватном столике Клод увидел фотографию Паскаль и Анри. Они держались за руки и улыбались в камеру.