Книга Час абсента - Нина Вадченко

— Ну да, постараюсь.

— Меня подставили! — выпалила Надежда и снова забегала по комнате. — Сволочи! Сволочи! Подлюки!

Она тяжело дышала, как загнанная лошадь, но продолжала ускорять шаг. И вдруг Надежда остановилась, повернулась к Инне, подняла над головой сжатые кулаки и пошла прямо на Инну, потрясая кулаками и выкрикивая: «Сволочи! Сволочи! Сволочи!»

«Да она безумна!» — испугалась Инна.

— Инна Владимировна, стойте и не шевелитесь! — приказал невидимый голос. Очевидно, за палатой наблюдали.

Инне стало спокойнее. «Спасут, ежели чего», — подумала она.

Надежда подошла совсем близко. Вид ее был ужасен: перекошенные судорогой губы, остановившиеся глаза, учащенное дыхание. Инна стояла как вкопанная, и это подействовало на больную женщину благотворно. Надежда вдруг улыбнулась и опустила руки.

— Вы мне поможете? — спросила она и обессиленно опустилась на колени.

— Да, да, да, — несколько раз повторила Инна для убедительности.

— Я верю вам, присаживайтесь, — пригласила она Инну сесть на пол рядом с собой.

Инна подчинилась.

— Расскажите, что вас тревожит, Надя.

— Меня подставили. Всем очень хочется, чтобы я убила Алекса и Любунчика.

— Почему вы так решили?

— Фотограф. Если он снимал всех, то должен был сфотографировать и убийцу. Я чувствовала взгляд. Он смотрел вот сюда. — Надежда пальцем ткнула себя в переносицу. — Я поняла, что он наблюдает за мной. И я испугалась.

— Кто наблюдает?

— Фотограф. Найдите фотографа. Меня подставили. Все знали, что мне нельзя нервничать, что я могу потерять равновесие. Кто-то воспользовался знаниями обо мне. Я идеальная кандидатура для убийцы.

— Но вы не убивали?

— Нет, я не смогла. Его уже убили. А фотограф все снимал. Я чувствовала, он смотрел на меня. Он всех видел, он все знает. Фотограф главный. Я хочу выпить.

— Надя, ты знаешь, что Алекс подарил тебе квартиру? — спросила Инна.

— Он скорее удавится, — равнодушно ответила Надежда. — Хочу выпить, у тебя нет?

— И все же дарственную на квартиру нашли в твоем столе.

— Меня хотят подставить, мотивчик налицо. Выпить нету? — Надежде уже надоело разговаривать всухую. — Мне все равно что: абсент, водку, коньяк. — Она перешла на шепот: — За мной тут следят и выпивку не дают, а мне напиться надо.

— Надя, мы не договорили. — Инна пыталась удержать собеседницу в трезвых рамках. — Ты подозреваешь кого-нибудь? Кто мог убить Алекса и Любунчика?

— А нальешь? — спросила Надежда.

— Да, — не моргнув, соврала Инна.

— Алекса и Любунчика убили Алекс и Любунчик. — Надежда засмеялась.

Инна отшатнулась. Безумие Надежды ее испугало.

— Они мертвы, — выдавила она из себя. — Других кандидатур у тебя нет?

— А что ты принесла, абсент или коньяк? Я хочу абсента. Как Любунчик его хорошо разливала, помнишь? — Надежда не отрываясь смотрела на руки Пономаренко. — Да у тебя нету ничего. Где ты прячешь абсент?

— Надя, сосредоточься. Кто убил Алекса? — Инна сделала строгое, учительское лицо.

— Сказала же — Любунчик, и правильно сделала, он сволочь! — Надежда отвечала четко, как на уроке.

— Кто убил Любунчика?

— Алекс! Потому что он сволочь! — Надежда вздохнула. — Зря я тебе поверила, ты тупая, никого ты не найдешь. И абсент ты не принесла. Обманула. Вот попрошу брата, чтобы он тебя здесь оставил, будешь тогда мучиться вместе со мной. А отсюда просто так не выйдешь. Тут решетки на окнах, охрана, тут тебе психушка, закрытое засекреченное заведение. И будем мы тут друг друга лечить. Из любого человека можно за неделю сделать больного.

Надежда засмеялась. Звонко, весело, открыто, так смеются дети, когда смотрят смешной мультик. Какая мультяшка крутилась сейчас в ее мозгу? Смешной ужастик, не иначе.

— Алекс не мог убить Любунчика. — Инна сделала последнюю попытку выудить хоть что-то.

— Ты сказки читаешь? Волки от испуга скушали друг друга. Вот и у них так. Алекс узнал от серого волка, что его хотят жизни лишить, и послал гонца, чтобы убить убийцу. А пока гонец ехал, Алекса и убили.

— Ты хочешь сказать, что Алексу донесли, будто Любунчик хочет его убить, и он нанял киллера, чтобы тот пристрелил Любунчика? В результате Алекса утопили, а киллер все равно совершил дело, за которое ему заплатили, то есть убил Любунчика?

Инна вспомнила фотографию, на которой Алекс разговаривал со Шпунтиком. О чем шел разговор? И так ли уж был правдив Шпунтик? Потому и указал на Надюнчика, чтобы следы замести. Мол, договаривались, но не успел, взятки гладки. Никакого преступления. Обманул двух опытных ментов и был таков, ищи его теперь.

— Волки от испуга скушали друг друга, волки от испуга скушали друг друга, — мирно напевала Надюнчик.

«Слава богу, о выпивке забыла», — перекрестилась Инна.

— А кто фотограф? — спросила Пономаренко. Вдруг она с такой же легкостью получит еще одну версию?

— Фотограф главный, — встрепенулась Надежда. — Где мой абсент? Хочу абсента. Хочу абсента, хочу, хочу, — как ребенок шоколадку, стала клянчить она.

— Кто фотограф? — Инна не обращала внимания на капризы Надежды и старалась задавать вопросы четко и отрывисто.

— Фотограф? А кто угодно: и Верунчик, и Маринчик, и Любунчик, и даже Катька. Все могут, все сволочи, все меня толкают в петлю. Атомные кошки!

Пономаренко вздрогнула. Об атомных кошках она уже слышала.

— Оставайся тут, Инна, тебя тоже съедят, ты глупая. Ты в шахматы играешь?

— Играю.

— Я же говорю, что ты глупая. Зря играешь в шахматы. Надо учиться играть в шашки. Оставайся, я тебя научу.

— Почему играть в шашки лучше, чем в шахматы? — просто так спросила Инна. Но ответ ее поразил.

— В шахматах, где фигуры неравноценны и где им присвоены самые разнообразные и причудливые ходы, сложность ошибочно принимают за глубину. В шахматах все решает внимание. Стоит отвлечься, и ты совершаешь оплошность, которая тут же приводит к просчету и поражению.

Инна насторожилась. Смутно, очень смутно ей эти размышления, этот строй мысли, даже подбор слов что-то напоминали. Что-то похожее она уже где-то слышала.

— Шашки требуют куда большего умения размышлять и задают уму более полезные задачи, чем мнимая изощренность шахмат. В шашках шансов на недосмотр куда меньше, успех зависит главным образом от сметливости. Победа в шашках зависит от удачного хода, от неожиданного и остроумного решения, а не от внимания и расчета.

«Откуда такие обороты речи, откуда это старомодное «задают уму более полезные задачи»? Надежда обычно так не разговаривает, — мучилась Инна в догадках. — Я это уже где-то читала».