Книга Моя легендарная девушка - Майк Гейл

Я был тронут. Мысль, что она что-то вырезала и наклеивала специально для меня, заставила меня прослезиться.

— Спасибо. Мне очень понравилось. — Я безнадежно оглядел комнату. — Прости меня. Мне нечего тебе подарить.

— У меня есть ты, — сказала Кейт. — Что еще нужно девушке? — Она замолчала, будто не знала, что сказать. — И что мы будем делать дальше?

— Не знаю. Так далеко я не планировал. — Я встал и обошел комнату по периметру — насколько позволял телефонный шнур. — Наверное, надо сказать родителям.

— Моя мама будет в восторге, — сказала Кейт. — Я лет с десяти твердила ей, что никогда не выйду замуж, и смотри, до чего ты меня довел. Папа тоже будет приятно удивлен. Мои парни ему никогда не нравились, но ты понравишься обязательно. Я просто уверена.

Я посмотрел в окно. На стекле был тонкий слой серой пыли. Сад зарос высокими сорняками с желтыми цветами и жгучей крапивой. Соседского пса было не видать. До меня доносились удары мяча и голоса детей, играющих в футбол, но где — непонятно.

— Мои родители будут ошарашены, оба, — тихо сказал я. — Мама подумает, что… ну… ты понимаешь... — Я замолчал. Мне стало стыдно при мысли, что меня второй раз за выходные обвинят в том, что какая-то девушка от меня забеременела. — Смешно, правда? Мы говорим о таких вещах, а сами даже за руки не держались.

— А ты думаешь, чем мы здесь по телефону занимались? — серьезно сказала Кейт. — Я столько о тебе узнала. Мы стали так близки… У меня еще ни с одним парнем так не было. Даже с моим бывшим. Я увидела настоящего Вилла. Ты не стал притворяться, потому что думал, что никогда меня не увидишь! Разве парень, который хочет закадрить девушку, начнет с рассказов о своей бывшей?

— Наверное, ты права, — сказал я, жалея, что она упомянула Агги. Меня начинало мутить от одной мысли о ней. Я сменил тему. — Но нам все-таки нужно придумать план. Где мы будем жить и все такое.

— Неважно. Я приеду в Лондон…

Я ее остановил. Мысль жить здесь мне совсем не нравилась.

Сэмюель Джонсон сказал: «Когда человек устает от Лондона, он устает от жизни…» Он был прав только наполовину. Я устал от Такой Жизни. А с Кейт у меня будет надежда воскреснуть и обрести спасение.

— Нет. Я приеду в Брайтон. Утром же, — сказал я. — Я всегда мечтал жить у моря. Я возьму несколько дней за свой счет. Скажу, что у меня умственное перенапряжение или что-то в этом роде. Мне будет не сложно их убедить.

— Ладно, лишь бы тебе было хорошо. Паула уезжает на курсы в Челтенхэм на неделю, и вся квартира будет в нашем распоряжении. Что ты любишь из еды?

Этот вопрос застал меня врасплох. Я хотел сказать — все что угодно, лишь бы там были макароны, но сдержался, не зная, любит ли она итальянскую кухню. На самом деле речь шла не об итальянских блюдах, речь шла о судьбе. Я знал, что, если скажу «паста», а окажется, что она ее не любит, я приму это как некий знак свыше — мы совершенно и полностью несовместимы.

— Все что угодно, — соврал я. — Я не очень капризный.

Она помолчала, явно обдумывая мои слова.

— Ладно, тогда я, наверное, приготовлю спагетти с острым томатным соусом. Я их обожаю.

Не успел я оценить это знамение, как целый водопад мыслей прорвал возведенную мной мысленную дамбу. Мне необходимо было знать, что она настроена так же серьезно, как и я.

— Слушай, ты уверена, что ты этого хочешь?

— Конечно, уверена, — сказала Кейт с такой непоколебимой, спокойной убежденностью, какую я до этого наблюдал только у пенсионеров, которые сидят вечерком на лавочке и вспоминают в деталях какую-нибудь судьбоносную речь Уинстона Черчилля. — Я уверена в этом больше, чем ты. — Она говорила дальше. — То, что ты прожил с кем-то, скажем, десять лет, еще не значит, что твоя семейная жизнь сложилась удачно. Удачным может быть и то, что ты познакомился и поженился с кем-нибудь десять минут назад. Точно предсказать будущее невозможно, так зачем пытаться?

— Но хорошее знание человека все-таки уменьшает шансы, что все выйдет боком, не так ли? — нервно сказал я. Соседский пес заливался лаем. У меня начали с невероятной силой потеть ладони. Я вытер их о джинсы, но через секунду они вновь намокли.

— В любви все случайно, — спокойно сказала Кейт. — Так зачем стремиться упорядочить ее? Не стоит об этом волноваться. Я знаю, мы можем просто начать жить вместе, но эта простота — палка о двух концах. Проще будет уйти, проще быть неверным, больше вероятность, что наши отношения и чувства возьмут и растают в воздухе. Если я решусь снова доверить свои чувства другому человеку, то я обещаю — в случае неудачи это будет самый зверский, самый безобразный развод за всю историю разводов.

— Как «Война в семействе Роуз»[100], — пошутил я. — Лучшая роль Кэтлин Тернер.

Она проигнорировала мое замечание.

— Расставание не должно быть дружеским. Если, конечно, то, что между вами было — действительно любовь. Любовь не такая. По крайней мере, та любовь, о которой я говорю.

Кейт была Уинстоном Черчиллем, а я был Британским Народом. И я был готов сражаться с врагами нашей любви на пляжах, перекрестках и автостоянках. Короче, я был воодушевлен.

— Я люблю тебя, — сказал я.

— Я тоже тебя люблю, — ответила Кейт. — И мне невыносимо быть вдали от тебя. Мне тебя не хватает. Это звучит странно — пусть мы знаем друг друга всего два дня, у меня такое ощущение, что у нас тысячи общих воспоминаний. Я снова и снова вспоминаю все, что ты мне сказал. Я люблю твой голос. Он помогает мне чувствовать себя в безопасности.

— Когда ты это поняла? — спросил я.

— Что я тоже тебя люблю? Когда ты рассказывал про то, как умерли червяки и как ты пытался их спасти. Я сказала себе тогда — вот такой человек мне нужен.

Я ушам своим не верил.

— Правда?

— Да, правда. Мне нравится, как ты рассказываешь о своем детстве. Тебе оно невероятно нравится. И мне это нравится. Я чувствую, что ты особенный. Ты видишь вещи не так, как все. Ты все мучаешься, что не умеешь добиться своей цели, но ты такой, какой есть, зачем меняться? Пусть даже сам ты так не думаешь, но ты на многое способен, и ты многое изменил. Смотри, как ты повлиял на мою жизнь всего за три дня. До этого самой важной вещью для меня было придумать, как отчитаться за грант, который я получила. А теперь я беспокоюсь только о тебе.

Кейт спросила, когда я понял, что люблю ее. Я так и сяк повертел ее вопрос в голове, присев на кровать, чтобы легче было думать.

— Я не знаю, — сказал я неуверенно. — Просто, когда я взял трубку, то понял, что из миллионов людей, живущих на этой планете, именно с тобой мне больше всего хочется поговорить. И я уже не боялся, что получится неловко и что ты скажешь «нет» — я больше не думал о том, от чего я обычно каменею в страхе. Я почувствовал, что живу. Обычно мне приходится проводить трехчасовые дебаты с самим собой только для того, чтобы решить, какие чипсы купить, а тут я вдруг принимаю самое важное решение в жизни, слушая только свое сердце. Я чувствую себя человеком Каменного Века. Мне срочно нужно заняться охотой и собирательством.