Книга Моя легендарная девушка - Майк Гейл

Через некоторое время мне стало холодно, джинсы промокли до трусов, а капли на стеклах очков не позволяли ничего видеть. Вернувшись в комнату и забравшись под одеяло, я подумал — интересно, о чем думает Агги в эту секунду. Она думает, наверное, что я спятил — позвонить ей вдруг, ни с того ни с сего, три года спустя… Может, все дело в симметрии. Воссоединение ровно через три года после того, как она меня бросила, замечательно вписывалось в мои романтические представления о ней. Ну что за девчонка, а! Возвращается назад ровно в тот день, когда она меня послала, — это было бы стильно. Я сел и провел некоторые подсчеты. Три года я провел в мечтах, что она ко мне вернется, — примерно 11,5 процентов моей жизни. Я оглядел комнату в поисках подходящей метафоры и наткнулся на недопитую банку кока-колы. Не сразу, но я высчитал, что 11,5 процентов от 330 мл будет — очень примерно — три глотка! «Дерьмо собачье! Я потратил впустую три глотка из своей единственной банки колы!»

В ванной, включив свет — а с ним и вентилятор, я живо обсудил это сам с собой. Обращаясь наполовину к плакату Одри Хепберн, наполовину к зеркалу на стене, я сказал себе, хватит. Я больше не потерплю того, что моя жизнь похожа на болото. Ничто не остановит меня, и я сделаю все, о чем до этого только рассуждал, вечно находя причину отложить практические действия на потом. Последние три года я жил, как в тюрьме. Я ходил в одни и те же места, общался с одними и теми же людьми, слушал одну и ту же музыку — я превратил свою жизнь в памятник Агги. Я стал главным хранителем Национального Музея Бывших Девушек. Я застрял в прошлом и оказался не в состоянии приблизиться к своему будущему. Потому что все, чего я хотел, тоже осталось в прошлом. Все. Хватит. Определенно, черт возьми, хватит.

Вернувшись в комнату, я снова закурил, встал на кровать и подобрался как можно ближе к датчику пожарной сигнализации. Глубоко затянувшись, я выдохнул прямо в него и под прикрытием сирены заорал:

— Все будет по-новому!

17:30

У меня дрожали руки, когда я взял трубку. Даже не знаю, почему — нервничать было совершенно не из-за чего. Я уже предвидел, что будет дальше: я скажу «алло», она скажет «алло», мы поговорим о жизни, о вселенной, обо всем, я отпущу несколько шуточек, она рассмеется, нам будет хорошо, я забуду про Агги. Я снова почувствую себя человеком.

— Алло?

— Алло, это Кейт? — спросил я у незнакомого голоса.

— Нет, это ее соседка. А кто это?

— Это Билл, — сказал я, захваченный врасплох. Мне и в голову не приходило, что соседка Кейт тоже может поднять трубку. — Кейт дома?

— А, так это с тобой она проболтала все выходные, — сказала Паула, изобразив удивление. — Она просто двинулась. Все время о тебе говорит. Не понимаю, почему она сама не взяла трубку, она весь день просидела над телефоном. Ты сказал, что сразу же ей перезвонишь, гнусный обманщик. Скажи мне, почему все вы, мужчины, — такое дерьмо?

Если соседка Кейт хотела меня смутить, то у нее это получилось. Слушать, как кто-то рассуждает о наших с Кейт отношениях, было невыносимо. Она залапала то воздушное и прекрасное, что мы создали. Я потерял терпение.

— Я не знаю, почему все мужчины такое дерьмо. Я знаю только, почему я — такое дерьмо. Дайте ей трубку, пожалуйста.

— А ты сообразительный, — сказала Паула. Ей явно нравилось, что она может меня разозлить. — Это неплохое качество для мужчины. У тебя друзья есть? — Ни единого остроумного или просто обидного ответа не пришло мне на ум, а мое старое «слушай, иди ты, а?» выглядело бы сейчас скучным и банальным.

— Паула! — крикнула Кейт. — Положи трубку! Перестань меня доводить.

Я вздохнул с облегчением.

— Кейт?

— Да, это я, — ответила она. — Извини, что тебе пришлось это выносить. Паула сегодня какая-то бешеная. Должно быть, не та фаза луны.

Голос Кейт казался волшебным — как будто он мог выполнять все ее желания, и сейчас она приказала ему успокоить и утешить меня. Мне почудилось, что меня спасла из когтей злобного дракона рыцарша на белом коне. Если бы она могла взять меня на руки и унести подальше от грозящих опасностей, думаю, в тот момент мне больше ничего не осталось бы желать. Я сделал глубокий вдох.

— Кейт, выходи за меня.

— Что?

Я без особой нужды прочистил горло, в надежде, что простое покашливание закалит мою решимость.

— Я говорю, выходи за меня замуж. Я много думал последнее время и понял две вещи: одна — это то, что я тебя люблю, а вторая — что я должен как можно скорее что-нибудь предпринять по поводу своих новых чувств.

Кейт нервно рассмеялась.

— Ты шутишь, Вилл? Если да, то это не смешно.

— Я не шучу. — В душе я улыбнулся и сделал паузу. — Я в жизни не был так серьезен. Сегодня я решил, что люблю тебя, вот и все. Ты изменила мою жизнь, Кейт, ты изменила ее больше, чем все, кого я знал до тебя. Ты нужна мне. Я знаю, это звучит высокопарно, но это правда. — Я прикусил губу. Мне еще многое хотелось сказать, но я боялся перепугать ее слишком бурными эмоциями, как это случилось тринадцать лет назад с Вики Холлингсворт. — Послушай, не обязательно отвечать прямо сейчас, если не хочешь…

— Сколько у меня времени на размышления? — едва слышно перебила меня Кейт.

— Три минуты.

Мы рассмеялись.

— Ладно, — сказала Кейт со смешинкой в голосе. — Сверим часы… Время пошло!

Три минуты мы молчали. Мы перенеслись во вселенную, где не было никого, кроме нас. Я внимательно прислушивался к каждому ее вдоху и выдоху. В какой-то момент я чуть не расхохотался, вспомнив во второй раз за эти выходные «Каждый твой вдох» Стинга. В первый раз переломный момент моей жизни не был погребен под лавиной мыслей о том, что могло бы быть, а чего могло бы не быть — ни одной мысли не появилось с того момента, как она сказала «ладно». Земля уплывала у меня из-под ног, я сам плыл куда-то — вон из собственного тела, из привычного мира, настолько далеко, что только на второй минуте заметил, что не дышу. Казалось, мне было достаточно прислушиваться к ее дыханию — мне было очень хорошо.

Я посмотрел на часы. Три минуты истекли.

— Ладно, — сказала Кейт.

— Что — ладно? — неуверенно спросил я.

— Ладно, я за тебя выйду.

— Ты шутишь?

— Нет, я серьезно. Я куда серьезнее тебя, — рассмеялась Кейт. — Ты для меня самый важный человек на свете. Я тебя люблю. Знаешь, как я хочу умереть? Я хочу умереть, спасая твою жизнь.

Я потерял дар речи.

— Не пугайся, я шучу, — заверила она меня. — Но я тебя действительно люблю. Я сегодня полдня делала для тебя открытку на день рождения. Можно я ее тебе прочитаю? Я вырезала фотографию Джимми Хенрикса с обложки журнала «Q». Около рта я пририсовала ему кружок, как будто он говорит: «Я помолюсь за тебя». А внутри написала: «Дорогой Вилл, с днем рождения. Я молюсь за тебя и надеюсь, что тебе не придется больше справлять ни одного дня рождения без меня. С любовью, К.».