Книга Мефодий Буслаев. Свиток желаний - Дмитрий Емец

Однако Мефодия в данный момент больше интересовало другое.Он искал на стене у окна между первым и вторым этажами буквы «М» + «И» и непонимал, куда они могли подеваться. И лишь увидев на штукатурке множествосвежих, неумелых царапин, которые мог оставить лишь тот, кто тянулся к надписиснизу и, ничего не видя от слез, мучительно царапал стену ногтями, он всепонял. И отрешенный взгляд Бабани, и Иркину тоску…

«Ясно, – подумал Мефодий. – Все ясно. Я просто свинья, гадпоследний. Хотя кто сказал, что я должен быть кем-то и чем-то другим? Оказалсяже я как-то у Арея?»

Буслаев подумал об Ирке и ощутил укол вины. Нельзя ли как-топомочь ей? Существует ли магия, которая способна оживить ее позвоночник изаставить ее ноги двигаться? Если да, то эта магия должна быть очень сильной,потому что ноги Ирки тонкие и слабые, почти лишенные мышц. Десять лет в каталке– это три тысячи шестьсот пятьдесят дней, и не простых дней, а дней роста, техдней, когда ноги должны бегать и мышцы сокращаться.

«У меня есть сила, но ее мало. Нужно еще что-то. Не простоумение, не просто заклинания… Что-то еще. Что-то не относящееся к магии мрака»,– понял он вдруг очень ясно. Как понял и то, что никто другой, даже сам Лигул,помочь здесь не в состоянии, поскольку взамен он, безусловно, потребует Иркинэйдос.

А вот с Даф… С Даф, возможно, стоит поговорить.

На улице Мефодий огляделся и, скользнув к пустой в этот часдетской площадке, достал Книгу Хамелеонов. Тогда у Ирки он ошибся. Это был ужене русско-корейский разговорник. Книга в очередной раз преобразилась. ТеперьМефодий держал в руках «Москву газетную» В. А. Гиляровского. Издательство«Наука и техника», 1989 год.

Книга то и дело нетерпеливо подрагивала. Буквы на переплетекривились. Мефодий торопливо нашел тридцать первую страницу и отсчиталдвенадцать строчек сверху.

«Жду тебя в офисе. ОЧЕНЬ СРОЧНО! Домой не заходи! А.» –прочитал он.

Глава 9

Эйдос и крылья

Мефодий рассматривал запечатанный конверт в руках у Арея.Уже при нем начальник русского отдела мрака взял серебряный нож для разрезаниябумаг и, поддев им печать, открыл конверт. Из конверта он достал тонкий,прекрасно выделанный кусок пергамента, большое родимое пятно на наружнойстороне которого ясно свидетельствовало о том, из чьей кожи он изготовлен.

Взяв пергамент, Арей уставился на него. Мефодий не знал, чтоименно тот ожидал там увидеть, но вдруг лицо Арея стало угрюмым. Посреди лбапролегла складка.

– Что пишет Лигул? – спросила Улита.

Вместо ответа Арей показал ей и Мефодию пергамент. Ониувидели, что пергамент был совершенно чист. Теперь беспокойство появилось и налице Улиты.

– На этом листе правда ничего нет или я просто чего-то невижу? – спросил Мефодий.

– Ты видишь достаточно. Он действительно чист, – сказалАрей.

– Настолько чист, насколько вообще можно считать чистымпредмет, доставленный из Тартара и побывавший в руках у Лигула, – уточниланезависимая в своих суждениях Улита.

– Э-э… Чушь какая-то! Скорее всего секретарша вложила вконверт не тот лист. При завале корреспонденции такое случается довольно часто,– предположил Мефодий.

Ему пару раз приходилось посылать в Тартар пустяковыезапросы, и он представлял, какая там царит путаница в бумагах. Только на то,чтобы найти в куче бумаг у себя на столе уже подписанный документ,делопроизводитель восьмого ранга может потратить лет десять, да и то если всевремя стоять у него над душой – в противном случае даже времени существованияВселенной не хватит, чтобы дело стронулось с места.

Арей покачал головой:

– Канцелярия Лигула не делает ошибок. Канцелярияделопроизводства – да. Регулярно путает бумаги, наградные ведомости и послужныесписки. При архивных выписках такое происходит почти всегда, но чтобы ошибласьКанцелярия Лигула – исключено. Если нам послали чистый лист – это означает, чтотак пожелал сам Лигул. Либо, бери выше, Безликий Кводнон, сделавший это черезЛигула. Некоторая связь у Кводнона с Лигулом все же есть, я думаю… Но опять же– за это я не поручусь.

– И зачем же он приказал послать нам чистый лист?

Арей нетерпеливо щелкнул пальцами. Пока Мефодий размышлял,что это означает, окно распахнулось. В комнату влетело большое, красивосервированное блюдо с индейкой, начиненной орехами и черносливом. Индейкараспространяла тонкий аромат, щекотавший ноздри и навевавший дерзкие ифривольные мысли. Жабо из петрушки на груди у индейки выглядело растрепанным, ав боку торчала вилка, означавшая, что какой-то ресторанный завсегдатай лишилсяиндейки, что называется, из-под носа. Возможно, именно его гастрономическиевибрации почувствовал проголодавшийся барон мрака и, не удержавшись, телепортировалу него ужин.

– Не обращай внимания, Меф. Еда порой помогает мне думать, –сказал Арей, придвигая к себе блюдо. – Итак, твой вопрос… Мм-э… Ответим так. Взависимости от конкретного случая, у нас в Тартаре чистый лист, посланныйподобным образом, может иметь разные оттенки значений. Это и предупреждение, инедоумение, и разочарование, и нетерпение, и поощрение к действию, и еще тысячаразличных толкований.

– И что же Лигул хотел сказать своим посланием в данномслучае? – спросил Мефодий.

– А ничего. Любит наш гномик туману напущать. Понапустит,заинтригует, запутает всех, вроде недоволен, а ты сиди – и разгребайся, знайсвое место, – проворчала Улита.

– Смотри, Улита, дошутишься! А ты не подслушивай! Зажми уши!– проворчал Арей, погрозив вилкой портрету горбуна. – Учти, Меф, если это из-затвоих махинаций со стражами света и хранителями из Сфер, которые невесть откудаберутся, то я тебя в порошок со… мм-э… ну ты понимаешь, что я с тобой сделаю.

Мефодий покосился на Улиту. Та стояла с таким невинным ипочти святым лицом, что дураку стало бы ясно: она уже проболталась Арею об ихсегодняшней поездке к таксидермисту, о драке с могильщиками и об Эссиорхе. Араз об этом известно Арею, то не исключено, что знает и Лигул. В конце концов,город полон шныряющих комиссионеров и пакостно улыбающихся суккубов.

– Да, Меф, Лигулу все уже известно… Не следует думать, чтоон стал главой Канцелярии лишь потому, что больше всех размахивал сабелькойпосле гибели Кводнона, – кивнул Арей, считывая его мысли с той легкостью, какесли бы они просто были вытатуированы у Мефодия на лбу.

Барон мрака продолжал пожирать индейку. Вилку он давноотбросил и помогал себе кинжалом.