Книга Танцующие фаворитки - Наталия Сотникова

Разумеется, воспитание малолетних детей меньше всего интересовало великого князя, отдававшего все свое время исполнению обязанностей по командованию Гвардейским корпусом. Дети обожали отца, но он ограничивался краткими ежедневными посещениями их детской, всего на несколько минут, утром и вечером. В конце концов, эти посещения стали все более нерегулярными. В 1896 году английских нянек отправили обратно на родину, а к детям приставили гувернантку Евдокию Джунковскую и несколько преподавателей, обучавших их разным предметам. В 1901 году Павел Александрович решил, что няньки и гувернантка слишком избаловали Дмитрия и его необходимо отдать под начало наставника, строгого мужчины, способного привить юнцу представления о долге и чести династии Романовых. Для сей цели был приглашен генерал Лейминг, уже побывавший в роли наставника одного из братьев императора Николая II. Излишне говорить, что лишенные родительского тепла дети росли чрезвычайно привязанными друг к другу. Лейминг взял под свое крыло и Марию, которая в результате такого воспитания предпочитала куклам оловянных солдатиков.

Детям было неведомо, что после тяжелого потрясения от внезапной смерти молодой жены их отец, наконец, встретил женщину, которая сумела вывести его из этого состояния, помочь найти новый смысл в жизни и оценить всю радость бытия и любви.

Ее звали Ольга Валерьяновна, баронесса фон Пистолькорс (1865–1929), урожденная Карнович. Ольга, дочь петербургского чиновника, была блистательно красива и в девятнадцать лет вышла замуж за гвардейского офицера Эриха фон Пистолькорса (1853–1935). В семье родились трое детей: сын Александр (1885–1943) и дочери Ольга (1888–1963) и Марианна (1890–1976) (желательно запомнить это имя, ибо сия дама еще будет играть некоторую роль в жизни Дмитрия Павловича).

Помимо красоты Ольга обладала еще незаурядным умом, обаянием, умением располагать к себе, и завоевала не только уважение как весьма популярная «полковая дама», которую в гвардейской среде звали «Мама Лёля», но ухитрилась также войти в фавор к великому князю Владимиру Александровичу, адъютантом которого служил ее муж, и его супруге Марии Павловне. Злые языки поговаривали, что между Владимиром Александровичем и Ольгой Валерьяновной завязались уж слишком близкие отношения, что подтверждается сохранившимися письмами. (Известно, что великий князь был большим поклонником женской красоты, но предпочитал женщин менее стесненных общественными условностями, вспомним его постоянное весьма вольное общение с Матильдой Кшесинской.) В Петербургском доме Пистолькорсов и на их даче в Красном Селе постоянно собиралось веселое общество, центром притяжения которого была жена хозяина. Подыгрывая себе на фортепьяно, она самым обворожительным образом пела последние модные романсы и находила доброе слово или комплимент для каждого гостя. Сюда на огонек захаживали великие князья, побывал также и цесаревич, совершенно плененный оказанным ему приемом. Постепенно завсегдатаем этих вечеров стал и великий князь Павел Александрович, не устоявший перед чарами хозяйки. Ольга Валерьяновна рассчитала правильно: оставшийся в 31 год вдовцом великий князь нуждался в теплом женском участии, а не в очередной великой княгине, сосватанной из династических соображений. В 1893 году она направила ему довольно длинное поэтическое признание в любви, последнее четверостишие которого весьма красноречиво побуждало Павла Александровича прийти в ее объятия:

И я люблю тебя! Я так тебя согрею!

В объятиях моих ты снова оживешь,

Ты сжалишься тогда над нежностью моею,

И больше, может быть, меня не оттолкнешь!

Павел Александрович и не думал отталкивать это прекрасное создание, а, напротив, совершенно потерял голову. Муж Ольги, похоже, делал вид, что ничего не замечает, даже когда в 1895 году у Ольги родился сын, который, на самом деле, был отпрыском Павла Александровича. Однако эти отношения постепенно стали выходить за рамки обычного великосветского романа, о котором охотно судачил весь Петербург. В 1901 году Ольга развелась с мужем – разрешение на развод Павел Александрович выпросил у своего племянника, Николая II, клятвенно заверив его, что не допустит себе «пойти дальше полагающегося». Однако в 1902 году он заключил морганатический брак с Ольгой Валерьяновной, тайно обвенчавшись с ней в Италии в греческой церкви Ливорно. Великий князь наверняка предвидел тяжкие последствия этого поступка, ибо в день отъезда из Петербурга приказал погрузить в свой вагон 3 миллиона рублей из конторы, управлявшей его поместьями.

Предчувствия не обманули его: разгневанный Николай решил примерно наказать дядю: его лишили всех офицерских званий, отчислили со службы, воспретили въезд в Россию. Новую жену ни в России, ни за границей разветвленная романовская родня, рассеянная по всей Европе, как особу царских кровей не признала. Смягчился лишь принц-регент Баварии Луитпольд (в принципе, теперь птица невысокого полета, ибо Бавария уже стала, хоть и на особых условиях, неотъемлемой частью объединенной Германской империи), пожаловавший отверженной женщине титул графини Гогенфельзен. В глазах же царской семьи и высшего света Российской империи Ольга Валерьяновна навсегда осталась «порочной и безнравственной женщиной, хищницей», окрутившей простодушного Павла Александровича. Что касается его детей, Марии и Дмитрия, то над ними учредили официальную опеку великий князь Сергей Александрович и его супруга Елизавета Федоровна. Сергей Александрович в ту пору исполнял обязанности генерал-губернатора Москвы, поэтому подростки переехали в первопрестольную.

Бездетная Елизавета Федоровна чрезвычайно радела о своих племянниках, столь прискорбно осиротевших при живом отце. Она всем сердцем стремилась как можно лучше исполнить свой долг приемной матери, но, судя по их воспоминаниям, получалось это у нее не особенно хорошо. Рано лишившись матери, великая княгиня получила воспитание при дворе своей бабки, королевы Великобритании Виктории, которая не баловала детей особой нежностью. На первом месте стояло исполнение долга и обязанностей отпрыска венценосной семьи, что не предполагало никакой отдушины для неуместного проявления простых человеческих чувств. Дети занимались с несколькими преподавателями, их приобщали к труду и благотворительности, но вот пошалить или излить накопившуюся на душе тоску возбранялось. Что касается общения со сверстниками, то их число ограничивалось сыновьями князя Юсупова, Николаем и Феликсом, хотя они были несколько постарше. Мария и Дмитрий дружно пришли к выводу, что любящие их тетя и дядя – люди чрезвычайно черствые.

4 февраля 1905 года член боевой организации эсеров Иван Каляев метнул бомбу в карету великого князя Сергея Александровича, и того буквально разорвало на куски[57]. Волей-неволей императору пришлось дать согласие на приезд Павла Александровича в Россию, дабы тот мог проститься с братом. Великий князь со второй женой проживал под Парижем и уже обзавелся новыми потомками: помимо сына Владимира, в 1903 году родилась дочь Ирина, а в 1905 – Наталья, будущая звезда подиумов парижской моды. Хотя Николай II и заявил дяде, что «больше не сердится на него», но вернуться в Россию вместе с новым семейством не разрешил. Сходная ситуация произошла в 1908 году, когда Мария выходила замуж за сына шведского короля, герцога Зюдерманландского. Этот брак, исходя, естественно, из династических соображений, устроила, в основном, все та же ненавистная тетя Элла, причем согласия Павла Александровича даже не удосужились испросить. Надежды молоденькой Марии Павловны вырваться из московской тюрьмы не оправдались, она попала в леденящую атмосферу шведского двора, и, родив сына, через несколько лет просто-напросто сбежала от равнодушного мужа обратно в Россию.