Книга Танцующие фаворитки - Наталия Сотникова

После гибели мужа Елизавета Федоровна облачилась в глубокий траур, часть драгоценностей раздарила, часть продала и на эти деньги на купленном в Замоскворечье участке основала Марфо-Мариинскую обитель милосердия, после чего жизнь брата и сестры в Москве стала еще более унылой. Дмитрия вскоре забрал в Петербург Николай II, решив лично заняться его воспитанием, и поселил около себя в Александровском дворце. Однако, хотя император искренне полюбил юношу, ему не удалось дать Дмитрию того тепла и родительской ласки, в которых так нуждался молодой человек. Он закончил Офицерскую кавалерийскую школу и поступил корнетом в Лейб-гвардии его величества полк. По случаю принятия Дмитрием присяги император разрешил его отцу вместе с новой женой вернуться в Россию, Павел Александрович был восстановлен во всех должностях и званиях, ему позволили узаконить своего сына Владимира, официально носившего фамилию Пистолькорс. Супруги приступили к строительству в Царском Селе огромного дворца, меблированного в стиле Людовика XV и наполненного антиквариатом, подобранным с огромным вкусом и знанием предмета. Позднее Ольге Валерьяновне был пожалован титул княгини Палей, но, чтобы добиться этого, ей пришлось приложить немало сил. Императрица Александра Федоровна, выше всего ставившая нравственные ценности домашнего очага, была против поощрения женщины, оставившей первую семью и детей. В итоге Ольге пришлось обратиться за помощью к Распутину. Ей это стоило меньших хлопот, ибо к «святому старцу» были чрезвычайно близки ее сестра Любовь Валерьяновна, в замужестве графиня Головина, и дочь оной Мария, которую отец Григорий считал своей духовной дочерью. Умная и обворожительная женщина, Ольга Валерьяновна сумела найти ключ к сердцам детей мужа от первого брака, так что все отпрыски этой четы вполне дружелюбно и непринужденно общались друг с другом.

А ставший взрослым Дмитрий зажил самостоятельной жизнью. Елизавета Федоровна подарила ему для проживания дворец на углу Невского проспекта и Фонтанки, который в свое время купил у разорившихся князей Белосельских-Белозерских ее покойный супруг. Он получил миллион рублей, полагавшийся каждому князю императорских кровей, а потому недостатка в деньгах не знал. Дмитрий был высок, красив, немало дам не возражали бы завести с ним роман, а девицы – пойти с прекрасным принцем под венец. Поговаривали, что в него влюблена старшая дочь императора Ольга и будто бы на июнь 1912 года была назначена помолвка, которая не состоялась из-за противодействия императрицы Александры Федоровны. Той показалась подозрительной слишком тесная дружба Дмитрия с князем Феликсом Юсуповым, о странном пристрастии которого появляться в обществе в женском платье ходили самые неприглядные слухи. В результате помолвка не состоялась, но не похоже на то, чтобы опростоволосившегося жениха это сильно огорчило. Он увлекался спортом, в частности верховой ездой, даже руководил сборной России на Олимпийских играх, состоявшихся в Стокгольме в 1912 году. Правда, команда выступила там неудачно, заняв всего лишь предпоследнее место. Возвратившись в отечество, Дмитрий занялся проведением в жизнь своего замысла, что в России местные Олимпийские игры должны проводиться каждый год. Правда, он всего-навсего открыл Игры 1913 года в Киеве, но участвовать в них не стал. Возможно, верховая езда либо надоела ему, либо показалась ему чем-то устаревшим, ибо князь выучился лихо управлять автомобилем и мотоциклом.

Вообще же он вел весьма разгульную жизнь, каковой, собственно, и увлекались поголовно все офицеры. Известны все эти предания о водочном «аршине» (веренице чарок с водкой), с которой с честью должен был справиться истинный офицер и тому подобные истории. Как писал в своих воспоминаниях Феликс Юсупов, Дмитрий был «весь из контрастов. Романтик и мистик, глубок и обстоятелен. И в то же время весел и готов на любое озорство. За обаяние всеми любим, но слаб характером и подвержен влияниям. Чуть не каждый вечер мы уезжали на автомобиле в Петербург и веселились в ночных ресторанах и у цыган. Веселая ночь пролетала быстро, и возвращались мы только под утро».

Трудно сказать, где и когда он познакомился с Верой, но многие источники утверждают, что их сближению поспособствовала Антонина Нестеровская, у которой был роман с великим князем Гавриилом Константиновичем и которая якобы дружила с Каралли. Как могли дружить эта петербурженка и москвичка, когда они проходили курс обучения в разных училищах, служили в разных театрах, вращались в совершенно разных кругах, тем более что Вера была солисткой, любимицей московского зрителя, а Антонина – малоудачливой фигуранткой кордебалета, лично для меня остается загадкой, но оставим ее на совести источников. Каралли уверяла, что она была страстно влюблена в Дмитрия Павловича. Насколько глубоки были его чувства? Нам это неведомо, во всяком случае, их связь длилась не менее года. Возможно, она протянулась так долго (учитывая разгульный характер князя) еще и потому (напоминаем, что Вера была москвичкой и наезжала в Петербург только временами), что Каралли была не просто балетной куколкой, которую без труда можно было заменить на любую красотку из Мариинского театра. Что весьма льстило самолюбию князя, она еще обладала статусом первой российской кинозвезды.

Звезда экрана

Кинематографисты давно присматривались к Вере Каралли. «Великому немому» в ту пору требовались актеры, наделенные хорошей пластикой – качество, прекрасно развитое у Веры. К тому же сыграла роль и ее яркая внешность. Обратите внимание на то, что в ранних российских художественных фильмах практически нет актрис – светлоглазых блондинок, только темноглазые брюнетки и шатенки. Женщина в кино, не знавшем крупных планов, должна была быть заметной, отсюда и некоторая аффектированная манера жестикулирования и выражения чувств: грудь взволнованной героини вздымается как волна в хороший шторм, а рыдания буквально сотрясают тело. Я люблю старые немые фильмы, их наивность и простоту, хотя и несколько приукрашенное, но все-таки в известной степени достоверное изображение ушедшей жизни с застольями небогатых семей за самоваром, езде на извозчиках, прогулками в парках и московскими снегами, которых мы теперь часто бываем лишены.

Неудивительно, что московские кинодельцы быстро смекнули привлечь к съемкам Каралли: она была любимицей столицы и вполне соответствовала предъявляемым к ней требованиям. Вера не замедлила оправдать их ожидания, без особых трудов освоилась на съемочной площадке, и уже первый фильм, в котором она снялась вместе с И. Мозжухиным и П. Чардыниным, принес ей большой успех на экране. Кинокартины в то время пекли как пирожки: выдающийся режиссер Евгений Бауэр (1865–1917), первопроходец во многих методиках кинопроизводства, за период 1913–1917 годы отснял более 80 фильмов; Петр Чардынин (1873–1934) – более 200. Вера Каралли за четыре года снялась в двух с половиной десятках фильмов, в основном это салонно-мещанские мелодрамы – именно то, чего жаждал широкий зритель, дабы как-то скрасить собственную невеселую жизнь. Эта эра российского кинематографа завершилась с революцией 1917 года, но Вера Каралли внесла в нее свой вклад. Она и на экране играла свою красоту – но, собственно говоря, то же самое делала и ее соперница Вера Холодная. Кстати, Каралли несколько раз исполняла роли танцовщиц, как, например, в своем третьем фильме «Хризантемы». Эта кинокартина принесла ей поистине всероссийскую известность.