Книга Полвойны - Джо Аберкромби

Она вытянула длинное предплечье, длинную кисть, длинный палец и указала на лучезарную улыбку женщины.

– И жадность их уничтожила. Ты меня слышишь, отец Ярви?

– А то, – ответил он, поправил мешок на плече и, как обычно, целеустремленно двинулся прочь. – И спокойнее проживу без эльфийских уроков, зато с эльфийским оружием.

Мать Скейр нахмурилась ему в спину, перебирая пальцем свой набор древних браслетов.

– Лучше б, скажу я вам, наоборот.

– Что же будет потом? – окликнул наставника Колл.

Отец Ярви оглянулся не сразу.

– Мы поднимем орудия эльфов на Яркого Йиллинга. Мы пронесем с собой их колдовство через море в Скегенхаус. Мы разыщем праматерь Вексен и Верховного короля. – В его голосе зазвучала смертельная грань. – И я исполню то, в чем поклялся луною и солнцем. Отомщу убийцам отца.

У Колла пересохло во рту.

– Я имею в виду – что потом?

Учитель окинул подмастерье недобрым взглядом.

– Поищем брод, когда дойдем до реки. – Он повернулся и продолжил путь.

Вполне вероятно, он и правда не задумывался наперед. Вот только Колл знал, что отец Ярви не из тех, кто покидает пажить будущего, не посеяв семена новых замыслов.

Боженьки, неужто Скифр права? И они ничем не отличаются от эльфов? Игрушечная флотилия в необъятном кильватере бовых кораблей, но плывет тем же курсом? Он представил опустевший Торлбю, исполинскую усыпальницу, где народ Гетланда сгорел без следа и оставил после себя лишь тишину да пыль. Хорошо, если сохранится обломок его резной мачты, призрачный отголосок для тех, кому придется ломать над ним голову в будущем.

Колл бросил последний взгляд на счастливое лицо тысячелетней покойницы и заметил, как что-то блеснуло среди осколков стекла. Золотое запястье, совершенно такое же, как на картинке, и Колл просунул руку и положил его себе в карман.

Едва ли эльфийская женщина станет по нему тосковать.

35. Чрево Отче Тверди

– Там опасно, – угрюмо напомнила Скара.

Удачный момент Рэйту, чтоб задрать нос и отбахвалиться геройским присловьем. Не так давно его было бы не заткнуть. «На это я и рассчитываю», или «с опасности я обычно начинаю завтрак», или, лучше, «для врагов»! Но получилось только сдавленное:

– Айе. Но мы должны остановить подкоп, пока его не подведут под стены…

Добавить нечего. Они и так знали, что стоит на кону.

Все.

Рэйт обернулся к добровольцам – лица, кромки щитов, лезвия мечей в целях ночной скрытности обмазаны золой. Две дюжины самых проворных гетландцев, две дюжины самых пылких ванстерцев – и он.

Крушитель Мечей тянул против короля Атиля жребий за право возглавить их – и выиграл. Пока они ждали своего часа, великан стоял и улыбался, смакуя каждый вдох, словно ночь была пропитана цветочным ароматом. Не выказывал ни малейшего страха – как не выказывал никогда, Рэйт отдавал ему должное. Но то, что раньше казалось храбростью, теперь выглядело настоящим безумием.

– К тебе не станут относиться хуже, если ты не пойдешь, – проговорила Скара.

– Я стану хуже к себе относиться. – Если только такое возможно. Рэйт на мгновение встретился взглядом с братом, и Рэкки отвернулся, его темное от пепла лицо отвердело. Со всех сил доказывает, что готов быть тем из них, кто суровый боец, пускай оба знали: нет, не готов. – Надо присмотреть за спиною брата.

– Даже если он не желает, чтобы ты ему помогал?

– Раз так, то особенно.

Рэкки держал на плече один из здоровых глиняных кувшинов, в которых плескался южный огонь отца Ярви. Другой у Сориорна. Рэйт припомнил, с каким ослепительным жаром это вещество пожирало суда Верховного короля, как выбрасывались в воду горящие моряки. Затем представил, каково смазывать им лесовины в подземном проходе и подносить туда факел, – и его отвага получила весомую оплеуху. Интересно, сколько еще ударов она сможет выдержать? Не так давно его не страшило ничего. Или он себя так постоянно обманывал?

Боги, скорее бы выйти.

– Хуже нету долго ждать, – пробубнил он.

– Хуже, чем получить ножом, сгореть или остаться под завалом?

Рэйт сглотнул.

– Нет. Не хуже.

– За меня не бойтесь, о моя королева. – Горм шагнул к ним, сунув большие пальцы за неохватный пояс, – он все любил принимать на свой счет. Короли, что поделать. В их донебесном самомнении, как правило, причина как восшествия на престол, так и падения. – Матерь Война дохнула на меня в колыбели, – затянул он свою воистину припевку. – Предсказано, что ни один муж не в силах лишить меня жизни.

Скара вопросительно сдвинула бровь:

– А как быть, если на вашу голову рухнет гора земли?

– Э, Отче Твердь тоже меня обожает и не станет давить в Йиллинговой яме. Я буду охранять вход, пока другие отправятся надрываться с лопатами. Но советую вам научиться чихать на смертельную угрозу.

Судя по бледности, Скара скорее на нее наблюет.

– Почему?

– Не будь Смерти, заниматься войной глупо и скучно. – Горм стянул через голову великую цепь и передал ей. – Окажите честь, сохраните сие в целости до окончания дела. Некрасиво, если она загремит прямо у прикорнувшей Смерти над ухом.

Как только владелец цепи грузно отошел, Скара растерянно уставилась на ниспадавшие с ладоней навершия мечей. Серебро, золото и прелестные камни сияли в факельном свете.

– Так вот оно: каждый из них – мертвец, – с придыханием прошелестела она, бледная, словно глядела им в лица. – Десятки, дюжины.

– Не считая тех, кто был без меча. Или совсем безоружны. Когда он их убивал.

Не так давно при виде этой цепи Рэйт раздувался от гордости – состоять при таком достославном воителе! Не так давно он мечтал выковать свою. А теперь задумался, на какую длину уже б протянулась его цепь, и от этой мысли испытал мерзкое недомогание, не слабее, чем было на лице у Скары, когда та подняла взгляд:

– Этого я не хотела.

Боги, она красавица. Точно внутри нее свет, и чем темнее вокруг, тем ярче суждено ей сиять. Он задумался, и не впервые: что бы случилось, будь они другими людьми, встреться они в другом месте, в другое время? Она – не королева, и он – не убийца. Но ничего не поделать, ты тот – кто ты есть.

– И никто бы не хотел, – хрипло каркнул он.

– Пора. – Горм аккуратно куснул последний каравай, передал хлеб дальше и скрючился, помещая огромное тело в узкий проход.

Каждый, следуя за ним, отхватил по куску, каждый, без дураков, гадал – не последний ли он в его жизни. Рэйт шел в конце, сжевал, что влезло в рот, а остаток раскрошил в кулаке и бросил за спину – дар детям Войны-Матери, воронам. Он хоть не шибко верил в удачу, но понимал – сейчас нельзя пренебрегать ничем.