Книга Ошибка "2012". Новая игра - Феликс Разумовский

Вот так, и чтобы карма не отяготилась. И так-то на ней всего…

— Ясно, дядюшка, как скажете, больше никаких собак, — всхлипнул ему в спину Азиат, ощупал языком пошатнувшийся зуб… и, едва за Мастером закрылась дверь, сорвал зло на Сунге Лу. — Ты кого мне привёз, сын греха? Тупица! Из-за таких, как ты, расточается гармония мира! Слышал, что сказал Мастер? Всё, никаких больше собак!..

Сплюнул кровью, нехорошо выругался и как-то боком исчез…

— Значит, никаких собак, — тихо пообещал Сунг Лу. — Эва, гуайло, закрывайте!

Влез в кабину, запустил мотор и взял курс на заведение стервы Тхе. Свою выгоду упускать он не собирался…

Тихон. Мстители

Колесница Зла кончила свой путь в каком-то саду. Всё в этом саду было надуманно и фальшиво. И водопад с подпиткой из водопроводного шланга, и никому не нужный мостик, и все эти камни, горки, пруды в пластмассовых ваннах. Знаток китайского искусства, вероятно, поморщился бы и произнёс слово «китч», но Тихон таких слов не знал. Ему просто здесь не понравилось, и его не утешили даже откормленные золотые рыбки, плававшие в поддельных прудах. Садик принадлежал ресторану «Золотой павлин», открытому Церковью Трясины Судьбы, и рыбкам доставались остатки еды с тарелок посетителей. А еда эта…

Над рестораном витал внятный Тихону запах мёртвых кошек.

И мёртвых собак.

Запах ужаса и страданий, не заглушаемый никакими пряностями.

Тихону всем существом, до последнего волоска на хвосте, захотелось развернуться и бежать, скорее бежать из этого страшного места. Он вновь почувствовал себя крохотным котёнком в окружении огромных безжалостных змей. Где вы, добрые и сильные руки, протянетесь ли на помощь?.. Унесёте ли туда, где тепло, покойно и безопасно?..

Пикап стоял возле двухэтажного строения на задах ресторана, судя по запаху — средоточия и гнездилища Смерти. Тихон припал к земле: ему показалось, что в кузове рылась двуногая мурра. А может, и сама Смерть. Все приехавшие на пикапе только что не ползали перед нею на брюхе.

Спрятавшись в шиповнике, Тихон видел, как живодёры схватили Шерхана и поволокли вниз по ступеням, в открытую для тока воздуха дверь. Водитель пересчитал деньги и спрятал их в нагрудный карман, туда, где у людей полагается быть сердцу. Тихон не был уверен, что у него оно там имелось. Рявкнул мотор, провернулись колёса, и пикап, даром что без тормозов, поспешно исчез. Смрад бензинового выхлопа смешался с ароматом цветущих роз и запахами ресторанной кухни.

Тихон вслушивался в эти последние со всё возрастающим ужасом. Так мореплаватель на далёком острове наблюдал бы за пиршеством людоедов.

Всё же кот справился с собой, внимательно осмотрелся — и направился в полуподвал, куда утащили Шерхана. Ступени привели его в плохо освещённый, безбожно захламлённый коридор. Вдоль ободранных стен громоздились какие-то корзины, колченогие столы, сломанный холодильник, покосившиеся стеллажи… Ещё в стенах виднелись двери — запертые, за ними царила тишина. Кроме одной, обитой оцинкованным железом. Из-за неё доносился топот, размеренные хлюпающие удары… едва различимый плачущий визг…

И отовсюду наплывал запах смерти, крови, боли, медленной и страшной агонии… Такой, что шерсть у Тихона стояла дыбом не только на загривке — уже на всём теле. Творившееся здесь было противно природе, противно справедливости, противно Высшему Замыслу.

Шерхан был здесь. За цинковой дверью.

Может, это ему там неторопливо перебивали все кости, чтобы мясо пропитывалось кровью и становилось особо сочным и нежным? Для блюда под названием «Страж расписных врат»?

Тихон уже примеривался лапой к двери, чтобы зацепить её когтями и попытаться открыть, как дома открывал форточку, но в это время внутри заиграл мобильник. Удары по живому прекратились, об пол брякнуло дерево, кто-то что-то сказал… И Тихон услышал, как к двери направились шаркающие шаги.

Кот мягко запрыгнул в проломленную корзину и перестал дышать.

Он успел вовремя. Дверь, похожая на крышку гроба, открылась, и в коридор вышел… Помните фильм «Кровавый спорт», молодого Ван Дамма и мускулистого Боло Янга, который играет его злодея-соперника? И кто это сказал, будто у Янга уникальное телосложение, ибо в целом китайцы тщедушны и малорослы?.. Персонаж, появившийся в коридоре, годился в императорские телохранители. Саженные плечи, двухметровый рост, пудовые кулачищи… А ещё — скуластое, отмеченное шрамами лицо и маленькие, налитые кровью глаза, излучавшие, как показалось Тихону, собственное багровое свечение. Да простится нам ещё одна киношная ассоциация, но если бы фильм «Терминатор» придумали китайцы, это наверняка был бы претендент на главную роль.

Тихон решился выползти из корзины, лишь когда тяжёлые шаги окончательно перестали сотрясать половицы. Осторожно приблизился к зловещей двери, зацепил когтем, потянул, вошёл, глянул и… едва пулей не вылетел назад в коридор.

Подобного не видели в Древнем Египте его предки, охотившиеся с фараонами на гусей. (А вот предки дауфмана Зигги, заметим в скобках, очень даже видели…) На вделанном в стену крюке, подвешенный за передние лапы, извивался окровавленный ньюфаундленд. Это, видимо, его охаживал китайский Терминатор тяжёлой бейсбольной битой, валявшейся теперь на полу. В углу виднелся большой эмалированный бак, полный — это на неискушённый взгляд — кроличьих тушек. Под баком натекла лужа крови, а рядом в пластмассовом тазу дожидались выделки шкурки. Рыжие, полосатые, трёхцветные… и отнюдь не с кроличьими хвостами.

«О, Мурка Праматерь…»

Связанный Шерхан лежал на полу. Невредимый. Пока ещё — невредимый. Он всё-таки оказался слишком крепок для доставшейся ему дозы отравы, в его груди понемногу начинал рокотать далёкий и очень страшный гром, глаза горели бессильной бешеной злобой. При виде Тихона в них полыхнула яростная надежда.

Понимая, что времени совсем мало, Тихон прыгнул прямо к морде Шерхана. И, пустив в ход всю силу, принялся раздирать туго стянувший челюсти скотч. Верёвки на лапах показались ему слишком толстыми, он мог и не успеть до тех пор, пока крышка оцинкованного гроба снова откроется и…

От его усилий, конечно, крепко досталось нежному, чувствительному собачьему носу, по морде алабая густо потекла кровь, но Шерхан даже не поморщился. Последние витки скотча он разорвал сам. Тут же дотянулся до передних лап, и Тихон с завистью проследил, как огромные клыки зацепили верёвку, челюсти сделали короткое движение — и Шерхан занялся уже задними лапами. И вот алабай, ещё пошатываясь от дитилина, поднялся, похожий на смерть.

Ньюф, подвешенный на крюке, беспомощно смотрел на них сверху вниз, по его морде катились крупные слёзы.

Шерхан, осенённый вдохновением, вскинулся на дыбы, легко дотянувшись оскаленной пастью до крюка и верёвки… Ах, читатель! Увы вам, если вы полагаете, будто авторы, любящие животных, ударились в неподобающие преувеличения. Лучше почитайте записки натуралистов, потрясённых разумностью и благородством, которые, особенно при крайних обстоятельствах, являют нам неразумные звери, от крыс до китов. Ещё и не такое узнаете…