Книга "Сломанный мир" книга первая "Игра на выживание" - С.Вэйкс

С.Вэйкс

"Сломанный мир" книга первая "Игра на выживание"

Пролог

Я вошел в комнату, снял с плеча сумку, и сел в кресло. Комната была темной, окон не было, пол грязный, а обои местами ободраны. На люстре горели пять свечей, они чуть освещали комнату. Комната была задымлённой от дыма сигарет. Проходя мимо стола, взял в руку стакан, который был наполнен неким напитком. Преподнес к носу, вдохнул. Да, запах явно указывал на алкоголь. Это было вино. Я смотрел, как ребята весело играют в карточную игру. Людей было человек пять за столом и двое в углу в креслах, на против друг друга, они о чем-то говорили, но их было не слышно. Я осмотрелся, на меня никто не обращал внимания, как будто меня здесь нет. Ребята за игрой смеялись, шутили, махали руками, бурно обсуждали происходящие события за день. Я ухмыльнулся, прикрыл глаза и сделал глоток.

Прохладное кисловатое вино сводило скулы. Я зажмурился. Устал. Дорога была длинной.

В это время в комнату вошла она. Да, это была она, вся в белом. Она всегда ходила в белом: белые унты, белые непрозрачные чулки, короткая белая юбка, светлые волосы, блондинка, короткая шуба с короткими рукавами, голубые глаза. Все замолчали. Девушка посмотрела на меня и медленным уверенным шагом направилась ко мне. Я приподнял руку, она подошла ко мне с правой стороны. Мне удалось дотронуться рукой до её бёдер и спуститься до колен, она села на подлокотник мягкого, объемного кресла. Надо сказать, ей было всего 23 года. О, как же она была красива! Запах ее духов сводил с ума. Ребята продолжили играть. Суета продолжилась.

Я сделал ещё глоток вина, не знаю, что это было за вино, так-как в винах не разбирался, просто устал и хотелось пить. Девушка склонилась над моей головой и тихонько спросила:

— Как ты добрался?

— Дорога была длинной, по пути пришлось сделать пару остановок, но мы добрались вовремя. — ответил я, медленно выдыхая и прикрывая глаза.

Откинувшись на спинку кресла, увидел за ней тех двоих ребят, что сидели в углу. Они молчали и смотрели в мою сторону. У одного из них рука была под пиджаком, словно он полез во внутренний карман. Среди всей суеты, ребята сейчас, явно, вели себя настороженно. На миг время замедлилось. В голове проносились мысли:

— Что это? Кто это? Я их никогда не видел, да и одеты они странно. Что там в кармане? Зажигалка? Ручка? А может пистолет?

Я смотрел, как парень вытаскивал руку из кармана, медленно, хладнокровно не отводя от меня глаз. Тут показался магазин пистолета, потом рукоять, сжатая в кулаке. Все стало на свои места.

— Ясно, засада!…пронеслось в моих мыслях.

Инстинкт самосохранения не заставил себя ждать. Я метнул стакан, в котором было вино, в их сторону. Видел, как он медленно летит. Тот парень, который доставал пистолет зажмурился и попытался уклониться. Стакан пролетел мимо, но вином запачкало пиджак. Это дало мне время для следующего действия. Я схватил девушку правой рукой за шею, приподнялся, прикрывшись как живым щитом. Ребята вытащили пистолеты с криками:

— На пол, мы будем стрелять!

Целились в меня хаотично, нервничали. В комнате нервничали все. Я закричал:

— Опустите пистолеты или я сверну ей шею!

Она закричала:

— Нееет!! и по щекам её побежали слёзы.

Я подумал, что мне терять уже нечего… и это конец.

Глава 1

— Мммммм (выдох). Холодно. Я на полу… Голова раскалывается… Ничего не помню… Вино… Наверное, в нём что-то было… Что-то «выключило» меня…

— Мммм….. Голова болит… Будто кувалдой дали по голове… Надо встать… Понять, где я… Тяжело… Не хочется шевелиться, но подхватить воспаление легких нет желания. Надо вставать.

— Ммммм, — как же тяжело… Я оперся руками о пол и еле поднял себя.

— Где я?

Перед моим лицом предстала каменная холодная комната из обработанного камня, окон не было. Запах сырости неприятно ощущался дыханием. Была железная кованая дверь, через щели которой доходил свет. Значит я в тюрьме… Мне не хотелось думать о плохом. Больше всего я боялся попасть в тюрьму Анакрет, её еще называли «Гниющий Ад».

На нижних уровнях охранники были просто звери и избивали здесь своих пленников, раны не заживали из-за сырости и начинали гнить. Человек медленно в мучениях умирал на протяжении долгого времени. Никто ему не помогал. Единственный выход был, просто и быстро умереть, чтобы не мучиться… Те, кто сидел тут долго завидовали мертвецам. Такой была тюрьма Анакрет.

Да, дурная слава. И так тут еще мощеный пол, койка на цепях, матрац и туалет. В стене есть кран, чтобы смывать нечистоты. Но это не был карцер, значит я ещё где-то на верхних уровнях, потому-что Анакрет уходила восемью этажами в землю, и я не слышал стоны и крики тех бедняг, что сидели и гнили тут.

Я сел на койку. Ботинки у меня забрали, ремень тоже. Благо, что оставили штаны и рубаху, но все равно холодно. Не знаю, что со мной будут делать и сколько я буду тут сидеть. Надо думать, как отсюда выбираться… Затея не из простых, так как из тюрьмы удалось убежать только двоим в разное время за 84 года её существования. От них-то и узнали все про эту тюрьму.

Рассказам первого сбежавшего не придали значения, так как не могли поверить в её существование. Рассказы казались ужасающими и фантастическими, поэтому его сочли сумасшедшим. Насмотревшись ужасы в тюрьме, бедняга стал заикаться.

⠀Через 67 лет существования тюрьмы сбежал второй и тогда все вспомнили про рассказы о тюрьме и задумались.

⠀Построили её во время восстания народа в стране Сур, в 2951 году. Архитектора звали Вильгельм Анакрет. Редкий был маньяк, одержимый идеей правосудия. Он решил возвести строение, как он сказал, «Храм искупления для народа». Но это было не место искупления, это было место наказаний и смерти. Гниющий ад.

⠀Здесь умерло много людей. Целый народ почти погубили в этом месте. За 84 года здесь умерло около ста пятидесяти миллионов человек. Сажали всех: мужчин, женщин, не щадили даже детей. Отсюда никто не вышел. Тут нет оправдательных приговоров. Здесь сидят до конца.

⠀Тюрьма постоянно пополняется за счет оккупированных стран, где людей просто берут на улицах и отправляют сюда. На верхних уровнях тюрьмы еще кормят, внизу, говорят, не кормят. Там процветает людоедство.