Книга Серые Рыцари - Бен Каунтер

По щеке Серевика скатилась крупная слеза.

— Я не могу вам рассказать. Благословенный Трон, они взяли меня сюда совсем ребенком. Я еще ничего не знал, но мне уже втолковывали, что выдать тайну — это смертный грех. — Серевик поднял голову, пошевелил дрожащими губами. — Но… я могу вам показать.

Келканнис Эвиссер был незначительным человеком. Молодым адептом его направили в крошечный офис Администратума на Солшене XIX, вскоре после того, как эта планета была открыта и признана пригодной для развития сельского хозяйства. Эвиссер был всего лишь именем в реестре — так же как и миллиарды других мужчин и женщин, не способных добиться чего-то большего.

Уже к концу жизни Эвиссера случилось так, что Солшен XIX оказался на пути зеленокожих грабителей. Это была одна из тысяч вооруженных банд орков, которые занимались мародерством на окраинах Империума. Их периодические жестокие набеги на разбросанные имперские поселения были такой же частью жизни граждан, как молитва, работа и смирение.

После того как они покинули Солшен XIX, там не осталось ничего. Одни дымящиеся развалины.

И Келканнис Эвиссер.

О таких случаях — когда после жестоких нападений выживал только один человек на планете — по всему Империуму слагались легенды. Одни считали уцелевших злодеями, которым досталась вся удача за счет окружающих; другие — счастливчиками, которых защитило милосердие Императора. Для Администратума выживший одиночка был всего-навсего еще одним адептом, которого надо пристроить до тех пор, пока не будет восстановлен разрушенный мир на Солшене XIX.

Но Келканнису Эвиссеру не суждено было вновь стать винтиком гигантской машины Администратума.

В том, что зеленокожие вырезали всех его коллег, он увидел волю Императора. Теперь ему стало ясно, что даже орки в какой-то мере были инструментами в руке Императора. По его мнению, они были посланы, чтобы продемонстрировать Эвиссеру бесконечное милосердие и силу Императора, ослепительный жар его ярости и безграничность веры в предназначение человечества господствовать среди звезд.

Келканнис же остался в живых, поскольку был ничтожнейшим из смертных, как и миллиарды остальных людей, составляющих Его паству. Своим долгом Келканнис считал показать всем, что внимание Императора в равной степени обращено и к низшим, и к высокопоставленным гражданам Империума.

Его считали безумцем. Он отказывался признавать их правоту. Те, кого посылали урезонить его, прислушивались и тоже начинали верить, что не только слепая удача избавила Эвиссера от жестокости зеленокожих. Даже то обстоятельство, что Администратум не смог вновь превратить его в деталь огромной машины, делало Эвиссера особенным. Даже безликая, безграничная бюрократия Империума не смогла сокрушить его дух.

Он был не просто проповедником, на которого снизошла милость Императора. Он воплощал в себе надежду — надежду на то, что самые скромные мужчины и женщины способны играть значительную роль в планах Императора, охватывающих все человечество. Надежду на то, что каждая душа что-то значит для Империума.

А гражданам Империума больше всего недоставало как раз этой надежды. Все миры приглашали к себе Эвиссера. И когда он появлялся, правители и Арбитpec были не в состоянии разогнать толпы почитателей Келканниса. Прошло немного времени, и кое-кто стал поговаривать о его святости.

А потом стали происходить чудеса. Один из портовых ульев Трепитоса охватила жестокая чума. Эвиссер отправился в самое сердце карантинной зоны и оставался там на протяжении шести месяцев. Он облегчал последние часы жизни тысячам людей, приносил им утешение и веру, что они умирают по воле Императора. Это само по себе было чудом: несмотря на многие часы, проведенные у ложа умирающих, болезнь не тронула Эвиссера.

Восстание рабов-мутантов на Магнос Омикроне грозило анархией этому миру-кузнице. Эвиссер чудесным образом прошел под обстрелом и поговорил с предводителями мятежников. Не имея никаких других средств, кроме чистоты слов Императора, внушенных ему свыше, Эвиссер уговорил повстанцев сложить оружие и вернуться под тяжелую руку Империума.

Где бы ему ни приходилось странствовать, вслед за его кораблем шли в варп все попутные суда: в кильватере Эвиссера варп оставался спокойным и безмятежным. Ни один из кораблей, следовавших за Келканнисом, не был потерян в безумии варп-штормов. Благодаря поездкам Эвиссера для помощи отчаявшимся и обездоленным людям Шлейф был впервые отмечен безопасным сообщением между системами.

Эвиссер приносил милость Императора умирающим, чья смерть в другом случае казалась бы бессмысленной. Повсюду, куда бы он ни приходил, возрастали вера и усердие людей. Жители Шлейфа обожали Эвиссера и вскоре стали шумно его восхвалять. В годовщину чуда на Трепитосе они устраивали в его честь фестивали и парады. Ему посвящались построенные часовни.

Вскоре никто уже не сомневался в его святости. Разве мог не быть святым человек, по воле Императора облеченный милостью и способностью творить чудеса? Ставший живым воплощением Его господства над человечеством? И люди стали поминать святого Эвиссера в ежедневных молитвах.

Келканнис Эвиссер, при жизни ставший святым, творил чудеса, носившие его имя. Не одно десятилетие он провел в странствиях и посетил чуть ли не все миры Шлейфа. Куда бы он ни приходил, повсюду в его честь возводились часовни и храмы. И Замок Памяти был выстроен на том месте, где он впервые высадился на Фарфаллене. Говорят, что как только он ступил с трапа своего челнока, на всей планете распустились цветы. Эвиссер благословил темные башни Вулканис Ультора и подземные геотермические кузницы Магнос Омикрона, поля Виктрикс Соноры, полные рыбы океаны Солшена XIX и все звезды, сиявшие над Шлейфом.

Благодаря святому Эвиссеру захолустный район космоса превратился в густонаселенную и процветающую систему миров. Паломники приходили и приносили с собой богатства. В благодарность святому Эвиссеру именитые граждане ставили монументы. Они забыли заветы Экклезиархии о сдержанности и скромности и возводили в честь святого Эвиссера храмы с золотыми куполами, украшенные драгоценными камнями статуи, музеи с бесчисленными произведениями искусства.

Святой был рожден на Шлейфе с целью показать, что Император смотрит на каждого — бедного и богатого, могущественного и ничтожного. На тех, кто помогает Его церкви, и тех, кто прозябает в трущобах ульев и кузниц.

И пока живет Шлейф Эвиссера, сам Эвиссер не может умереть.

Аларик в сердцах захлопнул книгу. Серевик проводил капитана Серых Рыцарей в запертый подвал под замком. Там, на полу, в кажущемся беспорядке были разбросаны книги и свитки. Но Серевик точно знал, что написано в каждом из них. Он выбрал для Аларика только самые важные — истинную и подтвержденную фактами историю святого Эвиссера.

И когда мифы и панегирики были отброшены, исторических фактов оказалось совсем немного. Все, что нашел Аларик, это краткая схема жизни святого. Никаких деталей. Ни описания семьи Эвиссера, ни его сподвижников, ни даже указания на его внешность. Конечно, невозможно было написать полную историю Империума: события далекого прошлого всегда излагались в интерпретации рассказчиков, если они вообще сохранялись. Но здесь было что-то другое. Почему тогда замок Памяти требовал от своих архивистов хранить тайну святого Эвиссера?